Меж двух времен - читать онлайн книгу. Автор: Джек Финней cтр.№ 86

Внизу на улице я сразу же поймал такси, чтобы избавить Джулию от необходимости дефилировать в современном платье перед лицом всего света – пусть привыкает малыми дозами. Доехали до Сентрал-парка, я расплатился, и мы двинулись пешком к углу Пятьдесят девятой улицы и Пятой авеню. Именно на этом углу холодным январским днем я впервые по-настоящему увидел мир 1882 года; здесь я стоял, испуганный и взволнованный, и пялился на приближающийся конный омнибус, а потом повернулся и бросил взгляд вдоль узкой, тихой жилой улочки – Пятой авеню. Тогда со мной была Кейт, но я предпочитал сейчас об этом не вспоминать. Мне хотелось, чтобы Джулия увидела тот же участок Пятой авеню в моем мире. Вот мы подошли к углу – напротив нас через улицу высилась гостиница «Плаза», – и я сказал:

– Мы с вами, Джулия, идем сейчас вдоль края Сентрал-парка, и впереди угол Пятьдесят девятой и Пятой авеню – это чтобы вы точно представили себе, где находитесь. – Я рассчитал время до секунды и теперь, вытянув вперед руку, спросил: – Итак, скажите мне, что это за улица?..

Буквально задохнувшись, она ошеломленно повернулась ко мне, затем еще раз глянула вдоль Пятой авеню – и грандиозность происшедших здесь перемен, умопомрачительность вздымающихся ввысь строений оказались почти непосильными для ее сознания.

– И это Пятая? – тихо произнесла она. И повторила потрясенно: – Это Пятая авеню?!

– Да, Пятая.

Долгую минуту мы провели на этом углу, припоминая, как все здесь было когда-то. Наконец Джулия снова подняла на меня глаза, выдавила из себя слабую улыбку, и мы тронулись вниз по Пятой авеню мимо блистающих громад, мимо архитектурных творений, захватывающе красивых и удручающе уродливых, мимо кварталов, известных, пожалуй, половине населения земного шара если не по собственным впечатлениям, то в крайнем случае по фильмам. Гигантские гладкие фасады, стены из цельного стекла кажутся фантастическими даже нам, их современникам, а Джулии они, вероятно, представлялись просто ни на что не похожими; я даже и не уверен, была ли она в состоянии полностью их воспринять. И когда, пройдя сквозь строй непостижимых зданий, мы приблизились к Пятьдесят первой улице, она прищурилась, не вполне доверяя собственным чувствам – я ведь тоже побывал в подобном положении, но для нее контраст оказался гораздо сильнее, – и ударилась в слезы: так потряс ее собор Св. Патрика, оставшийся почти неизменным посреди этого чуждого мира…

Через улицу от собора, у «Рокфеллер-центра», который Джулия, по-моему, вовсе не заметила, есть несколько каменных скамеек, и я подвел ее к одной из них. Мы посидели немного, а она без конца переводила глаза с башенок Св. Патрика на окрестные небоскребы и снова на башенки. Собор служил ей ориентиром, нес перегруженным нервам желанное успокоение, и вскоре мы двинулись дальше. То тут, то там Джулия обнаруживала знакомые названия магазинов, некогда теснившихся на Бродвее. Мы останавливались у сверкающих витрин, и она впивалась в них, очарованная ювелирными безделушками, одеждой, мехами, шляпками, обувью.

– Вот вам и «Женская миля», – заметил я.

– Пожалуй, мне тут нравится. Быть может, даже… – Она примолкла, потом продолжала: – Они такие странные, но, может, некоторые вещи мне со временем и понравились бы… – Она еще раз не спеша обвела взглядом улицу. – Даже ваши дома. Но кто бы в это поверил? Кто хоть на миг вообразил бы себе это?..

Ей надо было отдохнуть от избытка впечатлений, и я завел ее в маленький бар на Тридцать девятой улице. Сначала она наотрез отказалась идти в «салун», но в конце концов согласилась принять к сведению, что в наше время женщины делают много такого, что раньше им и в голову не приходило.

Мы выбрали местечко подальше от стойки; кроме нас в баре была всего одна пара, которая шепталась в другом углу. Джулия взяла бокал вина, а я виски с содовой; мало-помалу она совсем успокоилась. По молчаливому согласию мы до сих пор не заговаривали о том, что оставили позади. Сначала следовало как-то отмежеваться от прошлого, и это нам удалось, но теперь мы вновь вспомнили о пожаре, о Джейке Пикеринге, о непонятном поведении Кармоди и о нашем бегстве от инспектора Бернса. Здесь, в баре, где самый воздух пропах ХХ веком, люди, о которых мы говорили, казались нереальными, далекими, пожалуй, даже смешными. Что за несусветная дикость – бояться инспектора Бернса, который и слыхом не слыхивал об отпечатках пальцев; неужели мы и впрямь бежали в страхе от кого-то или невзначай приняли участие в некоем невинном лицедействе? Именно таков был ход моих мыслей, пока мы сидели с бокалами в руках, и вспоминал пережитое я не иначе как с легкой усмешкой. Однако Джулия не разделяла моего настроения, и я понимал, что для нее мир Бернса, Пикеринга, Кармоди и пожара в здании «Всего мира» гораздо реальнее, чем тот, в котором она очутилась сейчас.

Ничего нового мы, в сущности, не придумали, просто дали друг другу выговориться. Джулию беспокоило, что подумала после нашего исчезновения тетя Ада, и над всеми разговорами витал невысказанный вопрос о будущем самой Джулии. Но чтобы прийти к какому-то определенному решению, требовалось время, и я молчал: мне было нечего предложить, хоть размышлял я на эту тему много.

Я отнюдь не исчерпал всего, что надумал ей показать, и, посидев еще немного, мы вышли и поймали такси. К зданию Эмпайр-стейт-билдинг мы успели засветло, и скоростной лифт поднял нас на обзорную площадку. Пока мы летели вверх сквозь десятки этажей, Джулия не сводила глаз с цифр на табло – ей было нелегко поверить, что мы действительно поднимаемся так высоко и так быстро, и она все теснее сжимала мою руку. А потом, у каменной ограды на высоте девяносто с лишним этажей, она смотрела на затянутый дымкой город и старалась понять, что зеленый массив поодаль – это действительно Сентрал-парк, а паутина запруженных машинами улиц далеко-далеко под нами – это город, который она так хорошо знала, но совершенно не узнавала теперь. Она смотрела, смотрела вниз – на улицы, на парк, на Гудзон и Ист-Ривер. И вдруг подняла глаза к небу и заметила удивительное облако, подобных которому никогда не видала. Гораздо выше нас, там, где воздух, должно быть, абсолютно недвижен, пролетел реактивный самолет, и след его, постепенно потеряв резкость очертаний, разбух в совершенно прямое, узкое облако километровой длины, упершееся концом прямо в диск заходящего солнца. И словно забыв про реактивный след, я тоже увидел странное, вытянутое, прямое, как линейка, облако – каким же необычным казался Джулии мой мир!..

Не без интереса выслушала она объяснение относительно происхождения этого облака и вообще была довольна, что мы поднялись сюда; Эмпайр-стейт произвел на нее впечатление. Но, выслушав меня, она отвернулась со вздохом и сказала:

– А теперь хватит, Сай. Я больше не могу. Отвезите меня, пожалуйста, домой.

И пришлось мне вместо ресторана – я хотел пообедать с нею в каком-нибудь ресторане поприличнее – заглянуть в кулинарный магазинчик возле моего дома и купить рубленые бифштексы и мороженые овощи в пакетах. Овощи – кукурузу и цветную капусту – я прямо в пакетах опустил в кипяток, и это очень заинтересовало Джулию; как и любому горожанину, ей понравилась легкость такого приготовления пищи и не понравился вкус, вернее, отсутствие вкуса, хотя она и сочла за благо промолчать.