Маленький ныряльщик - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Калашников cтр.№ 18

Сам я, по представлении бумаги с похвальным отзывом о преподавании в гимназии, был принят вольноопределяющимся и получил чин юнкера флота – то есть звание не офицерское, но и не просто матрос. Добровольцами ведь принимали нужных специалистов, а не всех желающих подряд. Причем подтверждение получения образования являлось важным условием. Я же ни диплома, ни аттестата, ни свидетельства не имел. Вот тут-то бумага от директора гимназии и сработала, тем более с поддержкой Степана Осиповича.

Трудился я на берегу. Выбор места определил сарай с динамитом, расположенный поодаль не только от жилья, но и вообще от населенных пунктов. Для охраны тут была поставлена армейская палатка, и служба неслась без глупостей или разгильдяйства – не все в Российской армии так уж плохо, как иной раз поговаривают. А вообще-то, флотские шарахаются от динамита, считают его очень склонным к подрыву при малейшем ударе. Конечно, они правы, но их любимый черный порох под днищем броненосца, как мне кажется, будет не слишком эффективен, тем более что в свои шестовые мины они его всего-то килограммов двадцать пять могут заложить – иначе таким грузом на конце длинной жерди просто невозможно ворочать, тяжело. А у меня в торпеду помещается сто литров – полтораста килограммов. Ну и взрыв куда как мощнее в плане разрушительной силы, потому что проходит натуральная детонация, а это намного быстрее, чем горение пороха. Потому и энергия выделяется, считай, мгновенно. И вместо толчка получается удар.

Вот и занимался я тут торпедами, пока погода не повернула на весну. А потом обкатывал в море своего «Ныряльщика». Мы приспособились буксировать его за катером, для чего на носу на палубе пришлось установить рым – это по морскому так называется кольцо. Вот за него буксировщик и цепляется, да так потом и тянет за собой. Если же лодка идет с торпедой, тогда за торпеду и тянут – на ней тоже имеется рым.

Что сказать? Вода в море чище, даже можно ориентироваться, поглядывая снизу на днища кораблей. То есть получается уже не слепой полет, как в речной мути. Однако не на шутку беспокоит волнение. Потому я взял за правило ходить на глубине метров десяти. И «потолок» еще хорошо просматривается, и уже не качает. Опять же воздух мне в баллоны закачивали отнюдь не ручным насосом, так что его хватало надолго. Шестнадцать атмосфер лучше пяти.

Торпеды, как вы, наверное, догадались, я все по разу отстрелял еще без взрывчатки. Всю дюжину. Они, понимаешь, каждая на свой манер плывет. Имею в виду отклонение от первоначального направления. Вот это отклонение я на них и отметил, переставив прицельные торчки так, чтобы створ указывал куда надо. А потом – чистка, перезарядка с приклейкой кирпичей, которые отвалились от стенок после нагрева, когда горел порох. И горькая правда жизни. Отобрали у меня моих красавиц господа командиры минных катеров. Сказали – самим нужны. Правда, пару штук оставили, чтобы не сильно плакал.

Не юнцы уже – вполне зрелые молодые люди, они, ясное дело, выпытали из меня всю подноготную и дальше возились с ними сами. Там и хитростей-то, только аппарат установки глубины. Да и то, мне показалось, что знакомы они с темой, потому что спрашивали исключительно о важных особенностях, а не о принципе работы. А вот в боевые отделения напихали пороха. Говорил уже, что опасаются динамита.

Что еще отметить? Отношение к вольноопределяющимся довольно мягкое. То есть вне службы можно ходить в статском платье, да и стеснений в перемещении нет. Большинство офицеров со мной по имени-отчеству – видимо, чин юнкера для сивобородого мужика им не кажется подходящим. С матросами и кондукторами – аналогично. Молодежи среди нижних чинов у нас на «Великом князе Константине» негусто. Так те вообще повадились дядей Петей звать. Не подумайте, что я расслабился – звания различать научился и обращения «вашбродь» с «васкобродь» не путаю, если встречу незнакомого. При случае и глазами начальство могу есть. Ритуалы надо знать и блюсти. Это необременительно.

Из работ отмечу еще подготовку к погрузке подводной лодки на корабль-носитель. Дело в том, что шлюпбалки тянут суденышко вверх всего за две точки, а мне с торпедой это не подходит. Сочленение подводного судна со снарядом не приспособлено к большим поперечным нагрузкам. Попросту говоря, сломается наша сцепка, если тянуть за нос и корму. Пользуясь тем, что днище и у субмарины, и у ее оружия плоское, устроили прямоугольный поддон и хорошенько отрепетировали с ним процедуру как спуска, так и подъема. Трудность заключалась в том, что пилот на протяжении всей операции находится в герметичной кабине и не может ни в чем участвовать. Посылать человека, чтобы, стоя в холодной воде, он что-то привязывал или отвязывал, не хотелось, тем более – море не всегда спокойно и лодку мою просто будет перехлестывать. К тому же под ногами «лишнего» человека она вообще может погрузиться не вовремя. Ну да справились с этой задачей при помощи концов и багров.

* * *

Весна на берега Черного моря приходит сравнительно рано и в апреле уже тепло. Ветры, конечно, то тучи нагонят, то шторм принесут, но погода меняется быстро. Наш корабль второй день в море. Будущий беспокойный адмирал гоняет команду и в хвост, и в гриву. Свое место по боевой, артиллерийской, пожарной и водяной тревоге я уже знаю. Оно всегда одно и то же – с правого борта ближе к корме в той самой каюте, где проживаю. Это, чтобы не путался под ногами у занятых делом людей. Каюта пассажирская, удобная, хотя не особенно великая.

Рядом на палубе стоит моя лодка прямо вместе с торпедой на щите, прикрепленном к шлюпбалкам. И задача моя – по первой же команде занять место в кабине, чтобы отойти в сторону – увезти подальше заряд динамита, как только другие члены команды вывалят нас за борт. Не хотят рисковать моряки в случае попадания в боеприпас шального осколка или еще чего.

Сейчас идут минные учения. Три паровых катера атакуют крепко осевший в воду корпус старого корабля. На нем осталась только одна мачта, и та покосившаяся, отчего выглядит он по-разбойничьи. Никого на нем нет, и он дрейфует, как захочет. Незанятая часть команды расселась на крыше надстройки и комментирует действия экипажей этих камикадзовских миноносок. Не могу на это смотреть, хотя и знаю, что заряды многократно ослаблены. А вот у меня тренировочной торпеды нет, поэтому придется тратить боевую. Оттого и очередь моя – последняя.

На корабле нынче немало начальства. Двое «васкобродий» и даже одно «вашсияс». Но меня им не представляли, так что имен не скажу. Наши-то офицеры – лейтенанты и один мичман, возрастных мужчин нет. Так что серьезного человека кроме как среди нижних чинов не сыскать. Когда случается, пригласят в кают-компанию – чисто детский сад. Шутки всякие и разговоры в основном про баб. В общем – в точности как у нас.

Я заставил-таки себя скрепить сердце и полюбоваться на «работу» минных катеров. Они, как выяснилось, не на шестах подпихивали заряды под борт мишени, а затягивали на буксире. Устройства эти называли «крылатками» и подрывали электрическим запалом через провода. А еще мне другие зрители растолковали, что снаряжаются они пироксилином, которого в боевом положении два пуда. То есть вариант не настолько безумный, как казалось раньше, но и не самый лучший, потому что можно намотать буксир на винт – мину ведь не по прямой буксируют, а выписывают с ней довольно загогулистые кривулины.