– В последний ра-аз… – протянул бездомный. В его глазах промелькнула какая-то мысль, взгляд стал более сосредоточенным. – Вообще-то я не отказался бы от завтрака.
– Скоро уже ужин… Кстати, как тебя зовут?
– Можете звать меня Л.А.
– Ты так сильно уважаешь свой город?
– Это сокращение от Любимчик Альберт. Так меня называла моя тетушка. Она была очень заботливой и никогда не отказала бы мне в завтраке – а я могу завтракать в любое время суток, начальник.
– Помоги мне, Л.А., а потом завтракай. Когда ты в последний раз видел этих девушек?
– Последний раз… по-моему, позавчера. Ну да, позавчера, вчера-то тут выбирали Темнокожую Принцессу, девочки были только черные… А вот мальчики почему-то явились в основном белые.
– Точно позавчера – или «по-моему»?
– Точно, начальник.
Майло протянул ему двадцатку. Бездомный с недоверием посмотрел на купюру.
– Тут хватит на два завтрака.
– Кто-то здесь будет возражать против двух завтраков?
– Моя тетушка советовала следить за диетой.
– Не доводилось видеть этих девушек с одними и теми же клиентами?
– Нет, сэр, – ответил бездомный. – Только друг с другом, и все время хохочут. Ну, вы понимаете…
– Что я понимаю?
– Похоже, они друг к другу неравнодушны. – Бездомный подмигнул, отчего его лицо сморщилось, как испуганная актиния. – Интересно, кто из них изображает мальчика?
Купюра все еще лежала у него на ладони. На грязной ладони – хотя когда он наконец ее сжал, чтобы спрятать деньги, ногти оказались аккуратно подстрижены. Поди угадай.
– Еще двадцатка, и у меня будет третий завтрак, начальник. И четвертый.
Майло дал ему еще десятку.
– Лучше бы, конечно, двадцатку, но спасибо и на том, начальник.
– Если выяснится, что ты соврал, у нас с тобой будет целый обед из четырех блюд. Только платить будешь ты.
– Ого! – бездомный рассмеялся. – Тут-то моим пенсионным накоплениям и конец.
Когда мы уже выезжали наружу из промзоны и поворачивали на Шестую улицу, Майло сказал:
– Вернусь к открытию заведения. Надо только придумать наблюдательный пункт получше.
– Пойдем купим по золотой цепи на шею и вернемся в образе приличных мужчин.
– Ну да, футболка с прикольной надписью у меня уже есть, нам в полиции выдают… Вот только разговор о завтраке заставил меня вспомнить о морской пехоте.
– Понимаю, что тебя тянет в поход за едой, но в армии в это время пищу не принимают, приятель.
– Ищи другие ассоциации. У меня, например, такая: на суше и на море, как в рыбно-мясном ассорти. Еще точнее: лангусты и мясо на косточке – в том ресторанчике на Восьмой.
– А я-то думал, дело в твоем армейском патриотизме, – попенял я ему.
Но до Восьмой мы так и не доехали – позвонил Шон Бинчи.
– Я поймал Бри и Сельму, мой лейтенант! Прямо у входа в дом Бревинса; только я успел заглушить мотор – тут они и подъехали.
Назвал стриптизерш по именам, как старый приятель. Шон вообще любит людей, несмотря на то, что каждый день имеет дело с наихудшими проявлениями человеческой натуры.
– Арестуй их, – приказал Майло.
– Уже арестовал; везу в отдел, будем через двадцать минут. Они рассказывают очень интересные вещи, мой лейтенант.
– По поводу убийств?
– Чего нет – того нет. По поводу того, что на них только что снизошло религиозное откровение и они намерены оставить разгульную жизнь и поступить в монастырь.
– Только не вздумай отпускать им грехи! Сперва выслушаем полную исповедь.
Глава 33
Брианна Бревинс и Сельма Арредондо были одеты одинаково – короткие белые маечки, выставлявшие напоказ плоские животики, облегающие джинсы, босоножки на высоком каблуке, огромные кольцеобразные серьги, позолоченные браслеты на правой руке. У обеих – пирсинг в бровях и на языке и по нескольку мелких сережек в ушах. У Сельмы между капризной нижней губкой и точеным подбородком сверкал небольшой бриллиант.
Татуировки Брианны – во всяком случае, те, которые были на виду, – включали в себя покрытое розами и шипами левое предплечье, кольцо из колючей проволоки вокруг бицепса, женское личико с рожками в ямке между ключицами, слово «ЛЮБОВЬ» черными готическими буквами вдоль одной из ключиц, «ВЕРНОСТЬ» – вдоль другой. Вокруг шеи Сельмы шло ожерелье, выполненное в две краски, синюю и красную, и изображало оно цепь, усыпанную желтыми алмазами, в центре которой находилась огромная грушевидная черная жемчужина, истинный шедевр, почти как трехмерная. Каждая рука тоже была трижды обернута цепью. И цепочка иероглифов, которая уходила бы в расщелину между грудей, если б груди такого размера могли образовать расщелину.
– Что там написано? – поинтересовался у нее Майло.
– Китайская мудрость какая-то.
У обеих изъяли телефоны и досмотрели сумочки; потом девушек рассадили по разным допросным и оставили дозревать.
Майло использовал паузу, чтобы подзаправиться кофе (из кофеварки в комнате следователей) и мясным сэндвичем (из торгового автомата; лангусты, проворчал Майло, постыдились бы такого соседства). Адреналина у него и так было полно.
* * *
Брианна выглядела старше своих девятнадцати, в уголках глаз уже начали появляться морщинки. Взгляд прикован к поверхности стола.
– Привет, Бри, это опять я! Позволь представить тебе Алекса.
Брианна что-то презрительно промычала. Мы уселись по обе стороны от нее.
– Расскажи-ка нам про Тристрама и Куинна.
– Таких не знаю.
– Прекрасно знаешь, Бри. – Майло показал ей фотографии. – Тристрам Вайдетт и Куинн Гловер, один круче другого. Не только крутые, но и богатые; у Тристрама – «Ягуар», у Куинна – желтый «Хаммер»… Наверное, хорошо башляют, если присесть им в клубе на коленки?
Девица с подчеркнутым безразличием окинула взглядом фотографии.
– Как не знала таких, так и не знаю.
– Как знала, так и знаешь, Бри.
Майло дал ей поразмыслить минутку, однако Брианна продолжала хмуро молчать. Тогда лейтенант придвинул свой стул еще ближе. Брианна обернулась, ища, куда бы отодвинуться, но сзади была глухая стена. Она шумно выдохнула.
– Бри, мы и так уже почти все знаем, поэтому в твоих же интересах – не запираться. Для начала, вы с Сельмой подцепили Тристрама и Куинна в «Голодном льве» и встречались с ними уже несколько месяцев. У нас есть данные их кредиток, так что для нас не секрет, когда они впервые появились в клубе и сколько успели на вас потратить. Мы знаем кое-что и помимо этого – например, что они вам обещали.