Ваш муж мертв - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Корри cтр.№ 87

– Разумеется, нет. Она украла моего мужа.

– А где сейчас эта так называемая резная ложка?

– Ее забрала у меня полиция, вместе с остальными вещами, когда я была задержана. Но потом, когда я рассказала об этом своему адвокату и она стала выяснять, в полиции заявили, что ложки у них нет.

– Вот как? В таком случае я могу утверждать, что вы все же несли в руках цепочку. Вроде той, которая была найдена у вас в подвале в коробке, вместе с вашей старой униформой, – когда полиция обыскала ваш дом вскоре после убийства Тани. Цепочка оказалась хорошо протертой, без каких-либо следов.

Присяжные изумленно выдыхают.

Я стараюсь как можно тщательнее подбирать слова.

– Я уже заявляла, что не имею ни малейшего понятия, как эта цепочка туда попала. Кроме того, полиция задержала меня прямо на станции, прежде чем я успела добраться до дома, – так что в любом случае это не может быть та самая цепочка.

– Вы могли попросить кого-нибудь другого отнести ее к вам домой. Например, какую-нибудь сотрудницу мистера Гаудмана, тоже имеющую с ним счеты.

– Я ничего такого не делала.

– Как вы можете быть в этом уверены, миссис Гаудман? Мы ведь уже выяснили, что при вашем заболевании и принимаемых таблетках память вполне может вас подводить.

Я думаю о том, в чем именно меня подводила память. Я могла забыть налить воду в чайник, прежде чем его включить. Мне обязательно нужно было записывать каждую назначенную встречу в журнал. Иногда я не помнила, куда положила ключи от входной двери.

– Я уверена, насколько это возможно в моей ситуации, – запинаясь, произношу я. Потом меня вдруг охватывает прилив гнева: – Но вообще, если вы так уверены в своей правоте, то где ваши доказательства? И зачем моя так называемая сообщница стала бы возвращать цепочку ко мне домой, вместо того чтобы просто избавиться от нее?

– Вы должны отвечать на вопросы, миссис Гаудман, а не задавать их.

Вмешивается судья:

– Мы возвращаемся к уже обсужденным вопросам. Вам и так было предоставлено достаточно времени, ввиду необычности сложившейся ситуации. Остались ли у вас еще какие-либо вопросы, основанные на свидетельстве мистера Гаудмана?

Вопросов больше нет.

Что ж, надеюсь, мне все же удалось заставить их задуматься.

* * *

Совещание присяжных длится недолго. Несмотря на мои последние гневные слова, я тоже вряд ли бы стала слишком сомневаться, если бы была одной из двенадцати.

– Считаете ли вы, что подсудимая виновна или невиновна?

– Виновна.

Зал суда взрывается криками одобрения, люди галдят и машут руками.

Я поднимаю взгляд на зрительскую галерею. Оттуда на меня грустно смотрит Джеки. Рядом с ней сидит Патрик.

Вновь раздается голос судьи. Мне выносится пожизненный приговор с минимальным сроком в двадцать лет.

Однако самое большое наказание для меня – то, что мне теперь с этим жить. Таня, конечно, украла моего мужа. Но она не заслуживала того, чтобы ее убили.

Тем более, чтобы ее убийцей была я.

Двадцать лет! Это меньшее, что заслужила Вики Гаудман, – говорю я себе, пробираясь через галерею и вниз по ступенькам суда, мимо толпы журналистов, которые, как гудящий рой пчел, сгрудились вокруг адвокатов в их развевающихся черных мантиях.

– Без комментариев, – слышу я слова одного из них.

Ха! Если бы они спросили меня, я могла бы многое рассказать. Для этой женщины любой срок был бы слишком коротким.

Я прибегаю в кофейню, где до этого оставила маму. Черт. Ее там нет.

Где она? Я пытаюсь представить, куда она могла бы пойти. Ну, конечно же! Готова поспорить, что она отправилась к зданию суда, горя нетерпением услышать приговор. Я опять бросаюсь бежать, едва не сбив прохожего, и направляюсь обратно к большому бетонному зданию с красивыми греческими колоннами. Там по-прежнему много людей – в том числе и съемочная группа с телевидения. Ничего удивительного. Низверженный публичный человек. Пропавший муж. Из всего этого можно сделать хорошую историю. Внезапно до моего слуха доносится знакомый голос.

– Эта змея, Вики Гаудман, разлучила меня с моей маленькой девочкой. – Мама разговаривает с одним из журналистов. Судя по всему, она пьяна. – Эта женщина жаждала только власти. В ней не было ни грамма сострадания…

– Все, хватит. – Я твердо беру маму за локоть. – Нам нужно идти.

– Но я как раз рассказываю этому приятному молодому человеку…

Вдруг она еще проболтается, что мы были в доме Гаудман?

– Я же говорю, что нам пора.

– Ладно, но я не собираюсь возвращаться в эту чертову кофейню. Мы должны выпить, чтобы отметить такое событие.

Когда мама бывает в таком настроении, переубедить ее невозможно. К тому же я опасаюсь, что если начну спорить с ней, мы только привлечем к себе еще больше внимания.

– Но только один бокал. Ты же знаешь условия испытательного срока. Если ты напьешься и устроишь дебош, тебя могут отправить обратно в тюрьму.

Мама поджимает губы.

– Не будь такой занудой. Сегодня великий день! Справедливость наконец восторжествовала.

Мы заходим в ближайший паб. Там множество столов, разделенных перегородками, и, к счастью, нам удается найти свободный двухместный. Я беру по бокалу белого вина.

– За успех! – неуверенно произношу я.

Мама тотчас опрокидывает в себя содержимое бокала. Потом ее лицо кривится.

– Предыдущие были лучше.

– Ты о чем?

Она ухмыляется:

– Пока ты была у стойки, я угостилась из пары бокалов, которые оставили на том столе.

В былые времена трех бокалов было бы недостаточно, чтобы мама так сильно опьянела. Но у нее уже нет прежней устойчивости к алкоголю.

– Двадцать лет! – Мама потрясает кулаками в воздухе и вопит так, будто она только что сорвала куш в одном из стоящих сзади игровых автоматов. – Разве это не здорово?

– Ш-ш-ш, – я нервно оглядываюсь, опасаясь, не затесался ли в бар кто-то из журналистов, жаждущих узнать «обратную сторону истории». – Хватит. Пойдем домой.

– Можешь идти, если хочешь. Я останусь здесь.

Мне нужно чем-то ее отвлечь. И я должна спросить ее кое о чем, прежде чем мое терпение закончится.

– Мама, когда мы убежали из дома Тани, ты присоединилась ко мне только через пару минут. Что ты делала в это время?

«Ну же, – мысленно прошу я. – Скажи мне то же, что и раньше, – что просто запыхалась и переводила дух».

– Это не важно.

– Нет, важно. – Я подаюсь вперед над столом и беру мамину холодную худую руку. – Мы же с тобой команда, правда? Мы должны доверять друг другу. Но это невозможно, если между нами не будет абсолютной честности. Давай, расскажи мне все.