Ваш муж мертв - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Корри cтр.№ 42

– Ай! – вопит она. – Тварь!

Таня бросается на меня. Я отступаю в сторону, отталкивая ее. Она падает, с ужасающим грохотом ударяясь головой о стол.

На несколько секунд меня охватывает паника. Но потом мой заклятый враг встает сначала на четвереньки и в конце концов, пошатываясь, поднимается на ноги.

– Убирайся вон! – кричит она с багровым от злости лицом. – Слышишь меня? Я с тобой еще разберусь, Вики! Вот увидишь.

Январь 2013

– Ну, что ты об этом думаешь? – с беспокойством спросила Скарлет.

Роберт поднял снимок к свету.

– Хорошая игра светотени. Отличный ракурс. Оригинально. Приходится посмотреть дважды, прежде чем поймешь, что это такое.

Уф. Одобрение Роберта дорогого стоит. Он был настоящим экспертом.

– А что это такое? – спросила Ди, заглянув через их плечи.

– Лист, – ответили они в унисон.

– Правда? Ух ты. Теперь понятно. Ну и ну, Скарлет! Это так здорово!

Внутри у нее разлилось радостное тепло. Роберт столько всего помог ей узнать за эти годы! Как выбирать объект для фотосъемки. Какую выдержку использовать. Как выстроить композицию. Черно-белая фотография. Участие в конкурсах. Грамота, полученная в прошлом году за второе место среди подростков-фотографов, теперь висела в холле, прямо возле входной двери.

На этом настояла Ди.

– Это настоящее достижение, – сказала она, раскрасневшись, как будто она сама завоевала награду. – Я так тобой горжусь!

Скарлет тепло обняла ее в ответ, но ей стало от этого грустно, как и всегда. Ведь она должна была обнимать сейчас свою маму. Это мама должна была развешивать на стенах ее грамоты. Это мама должна была помогать ей вплетать в косички красные бусинки. Это с мамой она должна была жить. С мамой они должны были отмечать Рождество и дни рождения (а ей этим летом исполнится пятнадцать!).

– Как ты думаешь, это фото подойдет?

– На конкурс в этом году? – Роберт слегка похлопал ее по плечу.

Скарлет вздрогнула.

«А этот мужчина, – иногда спрашивала мама, – он никогда не пытается что-нибудь такое сделать с тобой?» «Конечно, нет», – отвечала Скарлет, нервно поглядывая на сотрудницу из соцслужбы, всегда находившуюся вместе с ними. Ее первоначальные страхи, что Роберт может войти к ней в комнату – так же, как мистер Уолтерс, – оказались безосновательными. Как бы то ни было, потребовалось немало времени для того, чтобы Скарлет начала ему доверять, и даже теперь она все еще невольно вздрагивала при любом – даже самом незначительном – физическом контакте.

С Ди все было иначе. Скарлет нравилось, когда та ее обнимала. Ее объятия были теплыми. Приятными. И, закрыв глаза, можно представить, что это действительно ее мама…

Иногда Скарлет казалось, что ее сердце в буквальном смысле разорвется, – особенно когда мама звонила ей по телефону (для этого маме требовалось специальное разрешение, и на ее телефонной карточке были только «одобренные» номера). «Это ты, моя малышка?» – спрашивала она, и Скарлет слышала в ее голосе слезы, но ничем не могла ей помочь, потому что мама находилась за решеткой, а сама она вынуждена была жить с Ди и Робертом. Как бы добры они ни были, это совсем не то. В школе она единственная жила в приемной семье. Конечно, по сравнению с тем ужасным временем, которое она провела у Уолтерсов, все было по-другому. К тому же с тех пор как она начала участвовать в конкурсах со своими фотографиями, одноклассники стали относиться к ней с уважением и даже с некоторым восхищением. Лучшей подруги у нее по-прежнему не было, но Скарлет в этом и не нуждалась. Ей нужно было только одно – чтобы с ней жила мама.

Первый год оказался самым тяжелым. Маму тогда отправили на реабилитацию. Скарлет не могла видеться с ней часто, потому что какая-то «сука», тюремная начальница, ограничила маме посещения. Однако во время их редких встреч мама не спрашивала у нее ни про школу, ни про Ди с Робертом. Единственное, что ее интересовало, – не принесла ли Скарлет ей немного «травки». «Почему нет, маленькая тупица?»

Потом мама начинала истерично кричать, и надзирательницы уводили ее, оставляя Скарлет в слезах. Когда сотрудница из соцслужбы привозила ее домой, Ди утешала ее как могла. Она усаживала Скарлет себе на колени, хотя та была большой девятилетней девочкой. Рассказывала о том, что ее родители тоже принимали наркотики и эта гадость может очень сильно отравлять мозг. «Твоя мама любит тебя, – вздыхала она. – Ей просто нужно время, чтобы от всего этого избавиться».

Приемная мать Скарлет оказалась права. В последние пару лет маму перевели на более мягкий режим. Это означало, что Скарлет было разрешено навещать ее чаще. Мама перестала требовать от нее наркотики. Она по-прежнему была очень худая, и ее некогда чудесные светлые волосы свисали сальными прядями. И запах у нее теперь был совсем другой. Трудно сказать, какой именно. Но точно не пачули. Мама засмеялась, когда Скарлет спросила, почему она больше не пользуется теми духами. «Их нет в списке разрешенных вещей, детка».

Скарлет спросила, что это значит, и мама объяснила, что в тюрьме можно покупать только те вещи, которые входят в специальный перечень, – например, шампунь и зубную пасту. Но для этого, конечно, нужны деньги. У ее сокамерницы было полно денег, потому что ей посылали родственники. А у мамы имелись только какие-то жалкие гроши, которые она получала за выполнение разной тюремной работы, вроде уборки или глажки белья.

В то время Скарлет как раз начала подавать свои работы на конкурсы через ежемесячные журналы по фотографии, которые выписывал Роберт. Так она впервые выиграла пятьдесят фунтов.

– Ты уверена, что хочешь отдать их своей маме? – спросила Ди.

Ну, конечно, еще бы!

– Но я не знаю, разрешено ли это, детка.

Скарлет спросила об этом сотрудницу из соцслужбы, та «навела справки» и узнала, что можно было перевести деньги на специальный счет, откуда потом их выдадут маме, чтобы она могла потратить их на покупки в тюремном магазине. Во время следующего их свидания мама первым делом спросила, не выиграла ли Скарлет еще какого-нибудь конкурса.

– Пока нет, но Роберт говорит, что у меня есть перспективы…

Мамины глаза сузились.

– Но я же не могу покупать себе сигареты за перспективы. Так что давай, щелкай побольше. Ты ведь хочешь мне помочь, правда?

Тюрьма будто превращала маму практически в другого человека, подумала тогда Скарлет. Такого жесткого и даже иногда эгоистичного. Однако временами, особенно на Рождество и дни рождения, мама вдруг вновь становилась прежней – она плакала по телефону и бесконечно сокрушалась о том, что не может послать Скарлет кучу красивых подарков вместо той жалкой фиолетовой сумочки из фетра, которую она сшила на рукоделии в тюрьме.

– Мне не нужны никакие подарки, – говорила Скарлет. – Мне нужна только ты.