Дьявол в мелочах - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей, Тати Блэк cтр.№ 18

— Вот уж не думала, что воспитала шлюху, — мать выплевывает эти слова со всем возможным отвращением и во мне что-то окончательно обрывается и ломается. Из горла вырывается короткое рыдание и по щекам начинают неконтролируемо бежать слезы. Я не понимаю, как она может говорить мне все это. Мне — своей дочери, которая никогда не давала повода к подобному. Дочери, которая после школы чаще всего идет прямиком домой, предпочитая гулянкам замкнутый мир книг. Которая усердно занимается, чтобы ей угодить и никогда не задерживается допоздна, не предупредив. Дочери, которая не шляется по дискотекам и барам, как большинство ее одноклассников. Когда же, когда, Господи, по ее мнению я могла стать шлюхой?

Соленая влага течет по лицу безостановочно, мне хочется забиться в какой-нибудь темный угол, скрывшись ото всех, и просто рыдать. А еще — больше никогда не видеть женщину, которая говорит чудовищные вещи, недостойные той, что зовется теплым словом "мама".

— За что ты так? Что я тебе сделала? — слова чередуются с рыданиями, которые я уже не в силах сдерживать.

— А ты? Я кормлю и одеваю тебя не для того, чтобы меня вызывали в школу и спрашивали, когда ты успела залететь. Господи, как я жалею, что вообще тебя родила, — выкрикнув последнюю фразу, тупым ножом пронзающую мою грудь, она выбегает из комнаты, громко хлопая дверью. Я сползаю на пол, бессознательно продолжая надрывно рыдать и, обхватив себя руками, неосознанно раскачиваюсь из стороны в сторону. Через минуту мать возвращается, заставляя меня дрогнуть и напрячься в ожидании очередной жестокости, которую она, видимо, не успела добавить.

— Завтра на первый урок ты не идешь, — цедит она сквозь зубы. — Встанешь в половине седьмого и я поведу тебя к гинекологу.

Дверь за ней захлопывается, а во мне с новой силой просыпается злость. Я хватаю дневник и, выдирая из него с остервенением листы, рву их на мелкие кусочки. Слезы падают на исписанные страницы, размывая чернила, а вместе с ними и все, о чем я мечтала и во что верила.

На следующее утро мы не разговариваем. Молча идем в больницу, молча сидим перед кабинетом, ожидая своей очереди. После бессонной ночи, половина которой была проведена в иссушающих рыданиях, внутри у меня наконец воцаряется блаженная пустота. Пусто в душе, пусто в глазах, безразлично оббегающих окружающую меня обстановку. Потрескавшиеся кое-где стены, старые скамейки с надорванной на сиденье кожей, пожухлая пальма в углу… все настолько жалкое и угрюмое, что меня охватывает чувство безысходности. И я вдруг отчетливо понимаю, чего хочу дальше: уехать. Уехать подальше от этого маленького городка, где в твои дела суют от скуки нос все, кому не лень. Уехать подальше от глупых, недалеких людей, бездумно клеящих на тебя ярлыки. Уехать подальше от родителей, ни одному из которых не нужна. Как было бы хорошо после школы поступить в какой-нибудь ВУЗ в Москве или Питере… и плевать, что мать этого не одобрит. Отныне мне вообще плевать на ее мнение, которое и так уже прекрасно известно.

Может быть, следует обратиться к отцу. Может быть, он поймет. На миг к горлу подкатывает тошнота при воспоминании о чужой женщине на его кухне, но — только на миг. Потому что на смену этому воспоминанию приходит другое — мать, какой она была вчера — с выпученными от бешенства глазами, выплевывающая злые, ядовитые слова. Впервые я начинаю понимать отца в его желании уйти из семьи.

Как хотелось бы сейчас пойти к нему. В дом детства из простого белого кирпича, с дорожкой, ведущей от ворот до крыльца, что выложена из старых, потемневших досок. Но я знаю, что и там меня уже никто не ждет.

Наконец настает и моя очередь. Я встаю, прохожу в кабинет, машинально раздеваюсь и занимаю место в кресле. Врач изучает мою карточку, потом начинает задавать стандартные вопросы:

— Когда были месячные в последний раз?

— Неделю назад.

— Есть какие-нибудь жалобы?

— Нет.

Осмотр проходит быстро. Закончив, гинеколог недоуменно хмурится, пока я быстро натягиваю на себя одежду.

— Странно, — произносит она вслух, быстро записывая что-то в карточке, — твоя мама сказала, что ты беременна, а ты девственница. Как это возможно?

— О ее странных фантазиях вам лучше спросить у нее самой, — сухо отвечаю я и выхожу из кабинета.

Мать догоняет меня на полпути к школе. От того, что запыхалась, говорит прерывисто, но негромко, и ее голос больше напоминает мне шипение.

— Ты зачем наврала?

Я. Наврала. Господи…

Я начинаю громко хохотать от абсурдности происходящего. Думала, что ничему уже не удивлюсь, но матери удается поражать меня снова и снова. После вызова в школу я ожидала от нее многого, но только не того, что услышала вчера. Думала, что она снова вырвет из компьютера провод, наорет за то, что я выставила себя дурой, но никак не была готова к тому, что случилось в итоге. Как и сейчас, когда она обвиняет меня в том, что придумала сама.

— Ты выставила меня дурой, — снова набрасывается мать, не дождавшись ответа. Я смотрю на нее с сожалением, потом пожимаю плечами и, повернувшись спиной, иду прочь. Мне просто нечего сказать человеку, который готов, ни в чем не разбираясь, верить кому угодно, кроме родного ребенка.

Я не сразу понимаю, что снова плачу. Глупо, но я действительно думала, что она извинится, когда поймет, что неправа. Наивная дурочка Соня.

Убедившись, что мать не идет следом, я сбавляю темп ходьбы. Первый урок я уже пропустила, а до второго времени еще много. Более, чем достаточно, чтобы привести себя в порядок и войти в школу так, словно не мое имя трепали сейчас все, кому не лень.

В кармане вибрирует Нокиа и я, нащупав озябшими руками, достаю телефон, чтобы прочесть входящее смс.

"Дочь, что-то ты давно не заходила".

Папа. Неужели эта тетя Люда ни о чем ему не сказала?

"Я заходила", — печатаю я в ответ. Колеблюсь, борясь с желанием попросить забрать меня к себе, но в итоге отправляю смс, как есть.

Ответ приходит не сразу. И не приносит ни малейшего облегчения.

"Соня, ты извини меня. Не знал, как тебе сказать".

Значит, знает, что я виделась с его "подругой". Знает, но не собирается ничего обсуждать. Как и тогда, при разводе, когда обоим было наплевать на мое мнение. Просто взяли и разъехались. Ничего не объясняя, не предупреждая, словно так и надо.

"Ок", — коротко пишу я в ответ, чувствуя, как устала от всего этого дерьма, которое совершенно не заслужила.

Я подхожу к школе с черного хода. Достаю зеркало, чтобы убедиться, что непрошеные слезы не испортили мой макияж. На лице у меня — боевой раскрас. Целая тонна косметики, призванная скрыть под собой владеющие мной боль и растерянность.

Вторым уроком сегодня идет физика. Я вхожу в класс с гордо поднятой головой, обвожу глазами лица, на которых написан плохо скрываемый интерес и, усмехаясь, иду прямиком к Романову.