Дьявол в мелочах - читать онлайн книгу. Автор: Полина Рей, Тати Блэк cтр.№ 21

Он принялся неспешно расстегивать бесконечные клеванты, что усеивали юбку Флоры. Испытывая такое острое желание и предвкушение, что у него зудели кончики пальцев.

— Их выводили обнаженными перед гостями. Если муж готов был смилостивиться, он просто ставил свою жену на четвереньки и брал сзади. Если нет — после того, как он ее взял, любой мог воспользоваться ею. Любой, Флора. Как угодно. Куда угодно. И она была обязана стоять с опущенной головой и принимать все, чего бы с ней ни сделали. Это животные законы. Звериные. Они в прошлом, но ничто не помешает мне возродить их снова.

Юбка его будущей жены с тихим шелестом упала к ее ногам, и Серк отстранился, с удовлетворением рассматривая то, что предстало его взору — темный треугольник волос между крепко сомкнутых бедер, плотный шелк чулок, обтягивающих ноги Флоры, будто вторая кожа.

— Но в твоих силах просто принять то, что тебе уготовано. Потому что другой судьбы у тебя не будет. Действуй с разумом Флора. И ты поймешь, что это даст тебе гораздо больше преимуществ.

Серк видел, как тяжело вздымается грудь его будущей жены. Он совсем не собирался пугать ее или делать то, чего она бы не пожелала. Напротив, хотел разбудить в ней чувственность. Ответное желание. Почти такое же, какое и она будила в нем.

Плавно опустившись перед ней на колени, он грубо поднял ее ногу и закинул себе на плечо. В ноздри ударил запах ее вожделения. Несмотря на сопротивление, она его хотела. Лиф платья с корсетом приподнимали соблазнительно выступающую из корсажа грудь. Тонкая талия, стянутая шнуровкой… о, он бы многое отдал за то, чтобы увидеть, как подрагивает ее живот в этот момент.

Его взгляд опустился ниже, останавливаясь на том, какой открытой она оказалась для него в этот момент. Серк больше не смог сдерживаться — припал к ее лону ртом с утробным рычанием. Начал вылизывать влажные лепестки плоти. Его язык то кружил вокруг напряженного клитора Флоры, то скользил в глубину, туда, где совсем скоро будет его член. Она просила трахнуть ее — он готов был дать ей все. Не преступив законов, но и подчиняясь своим желанием. И пусть сейчас его разрывала на части потребность развернуть ее спиной к себе, перегнуть через перила и жестко взять сзади — он готов был сдержаться. Пока.

А после она и сама будет умолять брать ее грубо и быстро. Так, как будет нравиться им обоим…

* * *

Зверь недовольно заворочался внутри. Показалось, что его когтистые лапы с треском и чавканьем разрывают плоть. Он рвался наружу, пытаясь заместить собой все то немногое, что еще осталось от человека. И сдерживать его на цепи удавалось лишь огромным усилием воли.

Она стала исчезать, приходила все реже, и казалось, что вместо нее теперь — лишь эфемерный призрачный образ. И он не имел права позволить ей уйти. Зверю нужна была пища. Он голодал… настолько давно, что почти подыхал, но все равно пытался алчно добраться до ее плоти, чтобы с утробным рычанием погрузить в нее клыки. Только когда он почувствует на языке вкус ее крови, сможет насытиться и снова погрузиться в сон. До следующего раза.

Он некоторое время смотрел на монитор, будто желал, чтобы темные буквы выжгли следы на сетчатке его глаз. Приходилось призывать все свои силы, чтобы удержать чудовище на поводке. Но он знал: у него очень мало времени. Когда зверь вырвется наружу, загнать его обратно не удастся никому.

Если бы кто-то сказал мне совсем недавно, что я, как подросток, который только понял, что у него встает по утрам, буду мяться неподалеку от школы, жадно затягиваясь сигаретой, наверное, я бы ржал конем. Но сейчас, когда стою, придя на идиотскую дискотеку, где сегодня будут дергаться в нелепых танцах ненавистные одноклассники, понимаю, насколько быстро все изменилось.

Я словно решил дать себе шанс. Гребаный, единственный шанс из миллиона не существующих для меня возможностей, которых в моей жизни не было и быть не должно.

Но Соня… Соня — это что-то запредельное. Это как воткнутый под ребра нож, который я самолично проворачиваю во все стороны, кайфуя от той боли, которую он мне доставляет.

Я понял, когда все изменилось — когда, сука, вдруг ощутил тот крохотный глоток кислорода, который я смог все-таки сделать. Когда допустил одну-единственную мысль позволить себе то, за что я будущем наверняка себя возненавижу. Потому что меня возненавидит она — Рождественская. Иначе просто не может быть. Но сейчас, когда нахожусь в какой-то эйфории, которую я не хочу покидать, остается желать только, чтобы время не бежало так быстро.

Жадно скуривая сигарету тяга за тягой, пока легкие не обжигает горько-химическим привкусом, я всматриваюсь в двери школы, как будто рассчитываю, что Соня придет раньше на эти полчаса. Сегодня демоны внутри меня неистовствуют особенно жестко. Меня словно бы разрывает на части, потому за одной сигаретой следует вторая — так мне кажется, что я смогу хоть немного приглушить то остро — болезненное чувство, которое растекается ядом по венам.

Наконец я замечаю тонкую фигурку Сони, которую не портит даже объемный пуховик. Она, словно бы нехотя, выходит из под арки между домами и медленно идет в сторону школы. Я замираю на несколько секунд, как будто мне нужно решиться на последний шаг, сделав который я не смогу больше вернуться назад. И я все же делаю окончательный выбор — просто иду к ней, откинув окурок и засунув руки в карманы пилота. К школе со всех сторон уже начинают стекаться одноклассники и ребята из параллельного потока. Мне снова кажется, что это не самое лучшее место, куда стоило бы приглашать Рождественскую. Возможно, надо было позвать ее в кино или отвести в кафе. Но я напрочь не понимаю, что значит вести нормальный образ жизни. Каково это — пойти погулять по вечернему городу с понравившейся девушкой или просто признаться в том, что она мне симпатична. Я ни хрена не знаю об обычной человеческой жизни, но сейчас, когда Соня узнает меня и ускоряет шаг, понимаю, насколько мне хочется этому научиться. Совсем не для Сони, вернее, не только для нее. Впервые за долгое время мне хочется чего-то для себя. Чтоб это было только мое. Только МОЕ. Знаю, что это невозможно, что за это ждет чудовищная расплата, которая может уничтожить меня окончательно. Но сейчас, сука, мне просто хочется нормальной человеческой жизни.

— Привет, — выдыхаю едва слышно, когда расстояния между мной и Рождественской почти не остается.

— Привет, — так же тихо отвечает она, и я не нахожу ничего лучше, чем уточнить:

— Пойдем?

Она просто кивает, и мы в полном молчании идем в школу. Я не могу знать, что именно чувствует в этот момент Соня. Возможно, она уже тысячу раз пожалела о том, что согласилась пойти на дискотеку не с каким-нибудь красавчиком, а с уродом вроде меня. Мне кажется, именно ей наиболее заметно, насколько я отличаюсь от остальных, причем не в лучшую сторону. Правда, теперь, когда внутри меня так внезапно проснулся эгоист, мне совсем не хочется об этом думать. Мне просто хочется идти рядом с Рождественской, не замечать насмешливых взглядов, которые бросают на нас одноклассники, и считать, что то этот вечер будет принадлежать лишь нам двоим. Даже если он окончится какой-нибудь хренью вроде половины медляка и пары слов, которыми мы все-таки обменяемся.