Корона и плаха - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 7

(Маленькое геральдическое отступление. Очень легко отличить гербы баронетов от всех прочих английских дворянских – у баронетов, и только у них, в гербе присутствует «краденая рука»: серебряный щиток, на котором изображена красная кисть руки с растопыренными пальцами, причем ладонь – левая. Мне стало любопытно, но до происхождения и значения именно этого символа я так и не докопался, хотя добросовестно перелопатил несколько серьезных книг и энциклопедий по геральдике. Рука с мечом (черно-белая) часто увенчивает английские гербовые щиты и присутствует на гербах европейских дворян разных стран. И не только. Такая рука красовалась и на гербе Боснии времен австрийского владычества, и на польском королевском знамени XVII в.: вместо традиционного красного флага с белым орлом – красный флаг, на котором из облака выходит рука с турецкой саблей. Однако о «красной руке» баронетов я ничего не нашел. Лишь в самом капитальном труде «Геральдика» Джованни Санти-Мадзини мимолетно упоминается, что это как-то связано с Ирландией. Интересно, кстати, что в античности левая рука считалась менее «благородной», чем правая, символом неблагополучия, нечистой. У древних римлян она впоследствии считалась рукой воров – именно такая рука принадлежала покровительнице воров богине Латерне. В античные и древнеримские времена у всякой профессии, даже у воров-разбойников, был свой покровитель, бог или богиня. У древних язычников богов и богинь было как собак нерезаных.

В случае с баронетами Иаков заботился не только о пополнении кармана, но и снова проявил себя неплохим государственником. В то время англичане как раз начали планомерную колонизацию Ирландии, «отжимая» у ирландцев земли. Началось с провинции Ольстер (она и сегодня – единственная из ирландских областей, оставшаяся под властью британской короны). Земли в Ольстере Иаков в первую очередь раздавал баронетам, ставшим его опорой. На гербе графства Тирон и города Ландендерри (оба в Ольстере) изображена та самая красная рука. Ладонь, правда, правая. Так что красная рука баронетов действительно как-то связана с Ирландией.

Единственное бледное подобие изобретения Иаковом титула баронета можно отыскать в Европе в XVIII столетии. Граф Филипп Фердинанд, суверенный владетель аж трех из множества микроскопических германских государств, в дополнение к прежним орденам учредил три новых с крайне пышными названиями: «Орден Льва голштинско-лимбургского», «Орден соединенного родовитого дворянства», «Крест азиатского ордена, основанного султаном Али» – исключительно для того, чтобы за хорошие деньги награждать всех желающих. При чем тут совершенно неизвестный истории «султан Али», лично мне решительно непонятно. Однако желающие толпились в очереди, пихаясь локтями и оттаптывая друг другу ноги, – в том веке орден значил очень много, гораздо больше, чем в последующие столетия.

Вернемся к Иакову. Самая неприглядная страница истории его правления – разгул алчных королевских фаворитов, опять-таки беспрецедентный в английской истерии.

Первопроходцем тут был шотландец по происхождению, небогатый дворянин и королевский паж Роберт Карр. Он одно время оказывал огромное влияние на внутренние и внешние дела, стал виконтом Рочестером, а там и графом Сомерсетом, женился на Терезе Говард, разведенной леди Эссекс (история ее развода, которому покровительствовал сам король, довольно грязная, но я ее здесь приводить не буду, поскольку никакого отношения к нашей главной теме она не имеет). В конце концов Карр заигрался. Очень опасно затевать уголовные преступления, если у тебя много сильных и влиятельных врагов… В один прекрасный день оказалось, что Карр и прекрасная Тереза отравили известного поэта, сэра Томаса Овербери. Причем первую скрипку играла как раз Тереза, у которой были причины сэра Томаса люто ненавидеть: друг Карра, имевший на него большое влияние, Овербери отговаривал того от женитьбы на Терезе и даже высмеял ее в поэме «Жена». Все вскрылось при обстоятельствах, пожалуй что, мелодраматических: один из рядовых исполнителей, умирая и исповедуясь, признался в содеянном – как случалось со многими, не желавшими уходить на тот свет с грехами на душе. Кто-то написал донос. Донос лег на стол одному из могущественных врагов Карра. Быстренько арестовали всех названных умирающим сообщников, аптекарей, колдунов и колдуний. Те, не дожидаясь пыток, дали подробные и убедительные показания. «Сладкая парочка» предстала перед судом. Уже в ходе следствия выяснилось, что Тереза пыталась в свое время отравить и первого мужа, графа Эссекса, чтобы выйти замуж за фаворита.

Суд приговорил обоих к отсечению головы. Однако Иаков приговор смягчил: к фавориту, видимо, все еще питал симпатию, а трогать Говардов, родственников покойной королевы Екатерины Говард, не решился и король. Очень уж влиятельный был род: его представители занимали сильные позиции при дворе, половину высших государственных должностей (в том числе держали в руках Казначейство, Монетный двор, Адмиралтейство, армию). Несколько Говардов были комендантами военных портов, а целых девять – лордами-наместниками графств. Задираться с такими – себе дороже. Иаков ограничился тем, что несколько лет продержал парочку отравителей в Тауэре – как обычно, в весьма комфортабельных условиях (Тереза даже родила в тюрьме дочь). Потом их выпустили. Всю движимость и недвижимость, правда, конфисковали, за исключением домишки в провинции, где супруги и провели остаток долгой жизни.

Второй фаворит, сэр Филипп Герберт, промелькнул этаким метеором, успев разве что стать графом Монтгомери. На первый план надолго выдвинулся мелкий дворянчик из провинции Джордж Вильерс. Получил огромное влияние на государственные дела, стал сначала виконтом, а потом маркизом и герцогом Бекингемом. Ага, вот именно. Тот самый герцог Бекингем, знакомый нам по «Трем мушкетерам». Вот только Дюма изрядно польстил Бекингему, изобразив его романтическим кавалером, воздыхателем Анны Австрийской. Реальный Бекингем с этим образом не имеет ничего общего.

В истории не раз случалось, что королевские, царские и императорские фавориты в разных странах становились крупными государственными деятелями (в случае Англии за примерами далеко ходить не надо – еще был жив и занимал немаленькие посты сэр Уолтер Рэли). Однако Бекингем был тупой бездарностью и печально прославился лишь тем, что в четыре руки греб замки и поместья, высокие государственные должности и титулы, деньги и почести. Вот относительно него следует полностью согласиться с Чарлзом Диккенсом, написавшим: «невежда и выскочка, безмозглый проходимец, который мог похвастать разве что красотой и умением танцевать. Такой продувной бестии здесь (при дворе. – А.Б.) еще не видели».

Ну что же, еще граф Кларендон, видный английский политик и историк, писал: «Я думаю, ни в какой век и ни в какой стране никто никогда не достигал в такое короткое время таких почестей, власти и богатства, и не какими-нибудь достоинствами или талантами, а просто личной красотой и изяществом». В год смерти Бекингема Кларендону было 16 лет – достаточно серьезный возраст (особенно по меркам того времени), чтобы здраво оценивать людей и события.

Подавляющее большинство английских историков Бекингема не удостоили ни единым добрым словом. Случались и исключения, например, Черчилль, назвавший Бекингема «сообразительным и неординарным юношей». Неординарности в Бекингеме не было ни на грош, а вся его сообразительность служила исключительно для того, чтобы вымогать у короля все новые блага. Не понимая в морском деле, вообще в военном ни уха ни рыла, он добился поста первого лорда Адмиралтейства, то есть военно-морского министра. Чтобы освободить для любимчика кресло, Иаков отправил в отставку лорда Эффингема, того самого, что командовал английским флотом при разгроме Непобедимой Армады. Командовал, правда, чисто номинально, победу обеспечили «морские собаки» Дрейк, Фробишер и Хоукинс, но все равно человек был гораздо более родовитый и заслуженный, чем препустой юнец. На высоком посту Бекингем, как и следовало ожидать, ничем себя не зарекомендовал, разве что печально прославился откровенной гнусностью. Военные моряки при нем годами не получали жалованья – как видим, систематическая задержка зарплаты отнюдь не изобретение ельцинских времен. Деньги, без сомнения, шли в карман Бекингему – примерно так развлекался позже Григорий Орлов, беззастенчиво грабивший немаленькую казну артиллерийского ведомства, которым заведовал (правда, свою меру знал – воровал только половину). Как-то в Лондоне толпа оголодавших моряков остановила карету Бекингема и в голос потребовала выдать наконец жалованье. Бекингем велел телохранителям схватить самых горластых и без суда и следствия повесить на ближайших воротах – что и было исполнено. По всем юридическим меркам тогдашней Англии это был невероятный беспредел, но все дружно притворились, будто ничего не заметили.