Мастера особых поручений  - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кузнецова cтр.№ 59

В вопросах наследования и подтверждения родства никакого подвоха не нашлось. Да, артефакт действительно накапливал слепки аур королей и наследников, каждый новый слепок сравнивал, по меньшей мере, с десятком предыдущих и выдавал заключение о родстве. То есть, если дать артефакту кровь, например, королевы Олиры, родства он не признает, тут древние мастера постарались на славу. На тех, чью чистоту крови артефакт отслеживал, он, насколько мог сказать оружейник, не влиял, и если дар действительно не передавался в королевской семье, то причину следовало искать не в Памяти Крови, а в самой этой крови.

Оружейник не мог точно сказать, что не так с королевской наследственностью, но что-то определенно отличало эту кровь от прочей. Что именно — сформулировать мастер не сумел. Тавьер скептически предположил, что, увлекшись структурой артефакта, и не пытался.

В структуре крылось самое интересное. Энергетический контур Памяти Крови не был замкнутым. Взбудораженный мастер долго и очень эмоционально ругался на мир, хранителя, артефакт и Тавьера лично, перепроверял, опять ругался и в итоге расписался в собственном бессилии понять, как такое возможно.

Плетение должно быть замкнутым. Холодное оружие, выходящее из рук оружейника, любой артефакт или заклинание любого мага — это просто порция энергии, свернутая в сложный клубок и в первых двух случаях привязанная к материалу. Строго определенная порция. И даже в очень хорошем оружии без Клейма, способном рассекать и поглощать чары, нет пресловутых свободных концов энергетических линий. Просто плетение построено так, что оно при необходимости изменяется в установленных мастером пределах, за счет чего поглощает или перенаправляет энергию чужих заклинаний.

А здесь линии просто болтались в воздухе, свисали обрывками пряжи и… никуда не вели. Но — не таяли.

В конце концов, оружейник наделал себе каких-то пометок и умчался в королевскую библиотеку — думать. Хранителя вся эта возня позабавила, он наверняка не первый раз наблюдал подобное, явно знал ответы на все вопросы гостей, но — тайну берег. И Тавьер не стал дольше задерживаться и задерживать его, борясь с соблазном взять за шкирку и как следует допросить. С применением незаконных магических техник. Вместо этого безопасник отправился бороться с нездоровыми порывами в другое место — в камеру для особых заключенных.

По дороге заодно поделился с королевой результатами обследования артефакта и немного подпортил женщине настроение: она тоже надеялась на большее. А незамкнутые энергетические линии говорили Олире еще меньше, чем безопаснику: не будучи магом, она в этом вопросе совершенно не разбиралась.

— Ваше величество, — с искренним удивлением поприветствовал королеву Шемьель Жонес. До появления посетителей он сидел в кресле с какой-то книгой. — Чем обязан такому высокому визиту? Здравствуйте, сар Тавьер, — поздоровался он с безопасником и жестом хозяина, принимающего гостей, предложил им садиться. — Случилось что-то еще? Мне казалось, я ответил на все вопросы.

— Если это можно так назвать, — задумчиво проговорила Олира, садясь. — Вы же уверяли, что нападение Пеналона на Белую башню и дальнейшие действия армии стали для вас сюрпризом.

— И согласен подтвердить это вновь, — невозмутимо склонил голову посол, возвращаясь на свое место.

Олира несколько секунд молчала, с отстраненностью разглядывая посла и теребя безупречно прозрачную каплю артефакта.

Спокойный, собранный, с вежливой полуулыбкой на губах и бездной терпения во взгляде. Красивый и хладнокровный. Вот уж точно — змея, прав был накар Фаль!

— И совершенно случайно именно вы и именно сейчас сменили своего предшественника на этом посту, верно?

— Разумеется, ваше величество. — Пеналонец опять склонил голову. И ни один мускул не дрогнул, маска была идеальной.

— Поразительно, — негромко сказала Олира, качнув головой. — Скажите, рен Жонес, почему вы не избрали стезю актера? Могли снискать подлинную славу!

— Ну что вы, из меня получился бы очень посредственный актер, я совершенно не умею красиво страдать. — Улыбка стала шире. — К тому же не люблю театр, слишком много фальши.

— А в политике ее, по вашему мнению, меньше?

— Порой не меньше, но, главное, ставки гораздо выше и смысла куда больше. А уж финансовую сторону вопроса даже упоминать не стоит! Кроме того, политика гораздо интересней, а уж какие в этих кругах встречаются типажи! Да вот хотя бы возьмем вашего спутника. Умный, безжалостный, преданный своей земле и ради нее способный убить собственными руками кого угодно, хоть слабую женщину, хоть ребенка… Ни один актер не справится! Чтобы такое сыграть, нужно знать вкус крови.

— Достоинства начальника нашей Тайной канцелярии бесспорны и многочисленны, — с трудом сдержала смешок Олира, бросив быстрый любопытный взгляд на предмет разговора. Тот разглядывал посла невозмутимо, с намеком на ответную вежливую улыбку. — Но про убийство детей и вкус крови… Рен Жонес, стыдно человеку вашего опыта, ума и положения собирать глупые слухи!

— То есть вы тоже полагаете, например, что своевременная смерть вашей предшественницы — несчастный случай? — со снисходительным сочувствием спросил пеналонец.

— Но вы же только что сами готовы были клясться в случайности еще более чудесных совпадений, — возразила Олира. — Чем смерть одной королевы примечательней своевременного предательства и замены посла? Ваш предшественник всего лишь устал, и дело совсем не в том, что он не умел так хорошо держать лицо. А ее величество — просто не удержалась на лошади. И какая разница, кому она мешала?

— Вы очень смелая женщина, — заметил посол и склонил голову набок. — Или влюбленная? Ведь нам всем свойственно оправдывать близких…

— Осторожнее, рен Жонес, — весело предостерегла Олира. — Еще немного, и я подумаю, что вы намекаете на мою причастность к заговору против супруга. Который я устроила, вступив в любовную связь с начальником Тайной канцелярии.

— Ну что вы, как можно! — возмутился посол. — Я ни на минуту не сомневался в вашей добродетельности и уж тем более не думал о причастности к заговору. Приношу свои извинения, если допустил столь оскорбительную неточность в словах! Я слишком восхищен и ослеплен вами, будьте снисходительны к несчастному!

— Вот сейчас переиграли, — чуть поморщилась Олира, вызвав у обоих мужчин негромкие смешки. — А вы тоже весьма храбры, рен Жонес. Вы же понимаете, что если ваша страна действительно устроит катастрофу на севере и жертвами станут не только отравленные в крепости воины, но мирные жители Северного края и лакката Мисори, торжествовать Пеналон будет недолго, а вы и вовсе не узнаете подробностей?

— Значит, мне остается только рассчитывать на милость победителей и молиться за победу Турана, — развел руками посол. Все такой же невозмутимый и идеально гладкий. И Олира рассеянно подумала, что, похоже, первый раз в жизни хочет выцарапать кому-то глаза. Но держать лицо она тоже умела.

— Неужели ваши маги настолько самоуверенны, что решили поиграть с подобными силами? — негромко, себе под нос, заметила она.