Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 141

Вопрос о директорстве обсуждался около месяца.

Примерно в это время на заседании Ученого совета был заслушан отчет Арцыбашева. Обычно Вавилов предварял отчет кратким вступлением и тем самым как бы задавал тон обсуждению. На этот раз он взял слово последним, чтобы подвести итог. «Говорил он возбужденно и даже резко», ибо в отчете Арцыбашева «отсутствовала направленность в работе, которую так ценил Николай Иванович» ^[410].

Только после того, как Горбунов отказался от всех претензий, Вавилов согласился отозвать заявление об отставке. Арцыбашев не был утвержден заместителем директора.

2.

В переписке Вавилова имя Арцыбашева после этого встречается еще два раза. 23 января 1928 года, в ответ на письмо Н.Д.Костецкого из Сухуми, в котором, по-видимому, упоминался Арцыбашев, Николай Иванович писал: «Система действий Д.Д. [Арцыбашева] в общем, конечно, остается та же самая: задние двери и обходное движение. Надо быть, конечно, начеку. <…> Нам остается одно: вести прямую работу, вести как следует. В конце концов, это наиболее прямой и правильный путь» ^[411].

И 13 марта того же 1928 года – в письме агроному и луговоду Т.А. Рунову в поселок Кичкас Запорожского округа: «Была довольно бурная сессия Президиума Совета в январе. В результате решено усилить коммунизацию Института. Ушел Арцыбашев. Все события отрадные» ^[412].

О «коммунизации» Института речь впереди. Радовала она Вавилова, или он относился к ней как к неизбежности, не подлежащей обсуждению, сказать трудно. Зато уход Арцыбашева окрашивал всё происходящее в светлые тона.

Заведующим Отделом натурализации стал крупный лесовод, профессор Ленинградского лесотехнического института Н.П.Кобранов. Он «взялся энергично за дело» ^[413], но ушел из ВИРа в 1931 году. Может быть, благодаря этому избежал участи Н.И.Вавилова и его ближайших сотрудников. Умер в 1942 году в Свердловске, куда был эвакуирован из блокадного Ленинграда.

3.

В сведениях о дальнейшей судьбе Арцыбашева изрядная путаница. В Википедии он назван «подвижником идей академика Н.И.Вавилова». Там же указано, что он был заместителем директора ВИРа с 1935 года, что, видимо, почерпнуто из публикации писем Арцыбашева к Вернадскому, где в одном из примечаний говорится: «С 1935 г. заместитель директора Всесоюзного института растениеводства Н.И.Вавилова по научной части. После ссоры с Н.И.Вавиловым (см. об этом: Есаков В.Д. Николай Иванович Вавилов. М.: Наука, 2008. С. 149–151) перешел на работу в Академию коммунального хозяйства».

Ссылка на книгу В.Д.Есакова курьезна, ибо в ней четко сказано, что Арцыбашев был смещен с поста заместителя директора в 1927 году.

Чем Арцыбашев занимался в Академии коммунального хозяйства, нигде не сообщается, но есть указания на то, что с 1929 года он читал лекции по сельскохозяйственному машиностроению в Харьковском технологическом институте, а в 1936 году появился в Адлере, близ Сочи, в совхозе «Южные культуры» – бывшем имении генерала Д.В.Драчевского.

Это имение генерал приобрел по случаю, выиграв в карты, потому назвал его «Случайное». В нем он решил создать экзотический парк, проект заказал известному ландшафтному архитектору Арнольду Эдуардовичу Регелю (брату Роберта Эдуардовича), а воплощал проект сочинский садовод Р.Скрывамек. Парк стал главной достопримечательностью Адлера.

В апреле 1918 года генерал Драчевский был расстрелян большевиками, а его имение – превращено в совхоз «Случайное». Позднее совхозу и парку дали более солидное название: «Южные культуры».

В Википедии, в статье об этом парке, всплывает имя Арцыбашева: говорится, что в 1936–1939 годах он высадил здесь растения, завезенные из стран Востока. «В результате здесь сосредоточилась самая крупная и уникальная в СССР коллекция декоративных экзотов: японских вишен, японских пальчатых кленов, японских камелий, гибридных рододендронов, калин и других декоративных пород. Эти породы использовались для увеличения разнообразия в декоративной флоре парков черноморского побережья».

Но в той же Википедии, в статье о самом Арцыбашеве, говорится, что в 1937 году он был арестован.

Однако два главных труда Арцыбашева изданы в 1939 и 1941 годах, что было бы невозможно для врага народа или вредителя. Да и в дневнике Вернадского есть запись от 25 ноября 1938 года: «Днем [был] Д.Д.Арцыбашев. Талантливый и оригинальный человек. <…> После (перерыва) вчера (встретились) в первый раз. Сильно постарел, но живой, нервнобольной, очень интересный».

В очерках разных авторов, без ссылок на источники, говорится о том, что Арцыбашев был арестован и умер в заключении, но даты ареста, даты и места смерти у всех разные ^[414].

М.А.Поповский подробнее писал о судьбе Арцыбашева – со ссылкой на бывшего узника саратовской тюрьмы Виктора Викентьевича Шиффера, который «провел в тюрьме четырнадцать лет, с 1941-го по 1955-й»:

«15 октября 1941 года его [Шиффера], как и Вавилова, прямо с Лубянки отправили поездом в Саратов. Ехали долго, голодали, зато в хорошем обществе: в купе из шестнадцати человек одиннадцать – генералы авиации. Да какие! Смушкевич, Кленов, Таюрский, дважды Герой Советского Союза Птухин. Остальные пассажиры – тоже не шушера какая-нибудь: директор московского завода “Динамо”, директор Ковровского авиационного завода… Инженер Шиффер претерпел те же муки, что и Николай Иванович, с той лишь разницей, что сидел не в камере смертников, а в общей. В январе 1943-го попал он в больницу, где на соседней кровати умирал старый профессор, специалист по южным растениям Арцыбашев. Из разговора санитарок Арцыбашев узнал, что в соседней палате лежит Вавилов. Когда-то в двадцатые годы в Петрограде два профессора не очень-то ладили между собой, но здесь, на пороге смерти, профессор Арцыбашев обрадовался, услышав знакомое имя. Он стал расспрашивать санитарок, что с Вавиловым, и тут Шиффер услыхал короткий, но впечатляющий рассказ о последних днях великого путешественника.

Академик лежал в одной палате с бывшим главным редактором “Известий” Стекловым. У обоих была дизентерия, а скорее, просто голодный понос. Когда начальник тюрьмы обходил палаты, Вавилов просил дать им со Стекловым стакан рисового отвара. Начальник разгневался: “Ишь, чего захотели! Раненым бойцам на фронте риса не хватает, а я буду рис государственным преступникам скармливать…”