Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 132

Ночью подвыпившая команда беззаботно спит. Начальник экспедиции до утра дежурит у костра, под черным, усыпанным ярчайшими звездами небом.

…Рыжие языки пламени безуспешно борются с тьмой, а тьма беспокойна. Она оглашается ревом леопардов и шакалов, хохотом гиен. Мулы рвутся. Жмутся к огню. Хищники подходят совсем близко, темнота светится звездочками их глаз.

Выстрелами в воздух Вавилов пытается разогнать непрошеных гостей, подбрасывает в огонь поленья, покрепче заваривает эфиопский кофе – один глоток его прогоняет сон. В дневнике записывает: «С трудом поднимается караван, едят без конца, греются у костра (ночуем на 2000 м., и утром прохладно). Всех надо самому будить, снимая с них одеяла и шамма. Каждый день одно и то же. Дисциплину привить безнадежно» ^[367].

Чтобы держать в руках нервы, Вавилов старается не думать о караванщиках. Может быть, вспоминает старинную легенду о происхождении культуры кофе? О том, как однажды пастух заметил, что овцы и козы, поевшие листья кофейного дерева, ночью не спят, а бегают и резвятся. Пастух рассказал о своем наблюдении мусульманским монахам – суфиям. Те решили попробовать чудодейственное растение на себе, чтобы легче переносить ночные бдения, положенные по их религиозному уставу. С тех пор кофе начали употреблять, а потом и возделывать.

Сколько правды в легенде – сказать трудно. Но Эфиопия – родина кофе, хотя основное производство его в Бразилии.

Исследования это подтверждали: слишком велико в Эфиопии сортовое разнообразие кофейного дерева, и только здесь оно росло в диком состоянии.

Путь в таинственную Каффу – затерянную в тропических дебрях провинцию, где росли целые леса дикого кофе. Первый европеец смог проникнуть сюда лишь в конце XIX века, когда император Менелик II покорил Каффу. Это был русский путешественник и офицер Александр Булатович, приближенный императора Менелика. Бесстрашный воин, сорвиголова, Булатович отличился многими подвигами в России и Эфиопии. Приезжал сюда трижды. Последний раз уже не офицером, а иеромонахом Антонием. Приняв постриг, он примкнул, а потом и возглавил религиозное течение имясловие, чем сильно рассердил церковное руководство. В 1919 году он погиб от рук бандитов, когда вступился за ограбленную ими женщину. Его обессмертили Ильф и Петров, карикатурно изобразив в «12 стульях» под именем гусара-схимника Алексея Буланова.

Большим почитателем Булатовича был Николай Гумилев, офицер и поэт, такой же сорвиголова. В Эфиопии он прошел всеми маршрутами Булатовича, его тоже принимал рас Тафари. Николай Вавилов был третьим россиянином, проникшим в провинцию Каффа.

5.

…Горы становятся круче и неприступнее. Частью они покрыты непроходимыми лесами, в других местах поблескивают на солнце антрацитом базальтовых скал. Тропу прорезают глубокие каньоны. Переправы через них нет. Осторожно, цепляясь за ветки деревьев, спускаются караванщики на дно, переводят упирающихся мулов через шумный поток, карабкаются вверх по противоположному склону.

По дну самого глубокого и труднопреодолимого каньона несет мутные воды Голубой Нил. Вот магистраль, тысячелетиями питавшая великую древнеегипетскую цивилизацию. Вавилов убежден: по этой магистрали пришли в долину Нила культурные растения, прежде всего полба и твердая пшеница. Не Египет дал Эфиопии культурные растения, а Эфиопия Египту!

Стены каньона отвесны. В сухой сезон река обмелела, найти брод через нее нетрудно, но как выбраться потом из ущелья?

Три дня ищут путники переправу. Наконец замечают на противоположном склоне тропинку. Но переходить реку еще нельзя: надо ждать утра, когда спят крокодилы.

Перед рассветом караван спускается к реке. Выстрелами в воду караванщики распугивают сонных чудовищ. Несколько туш всплывают суковатыми бревнами. Продолжая стрелять, караванщики вводят в воду сбившихся в кучу мулов.

Потом одолевают двухкилометровый подъем и, наконец, выходят на тропу, вьющуюся между скал и деревьев. Заросли причудливого канделябрового молочая напоминают «мрачное кладбище с горящими свечами».

Генерал, охраняющий верховья Нила, радушно принимает «гостя Эфиопии», угощает караван, приглашает вместе поохотиться на львов или слонов.

«Всё это прекрасно, – замечает Вавилов, – но надо торопиться, а главное, после трех дней не соберешь половины караванщиков». К их большому неудовольствию, он отклоняет заманчивое приглашение.

Караван идет к знаменитому озеру Тана – истоку Голубого Нила. В период дождей бурные потоки устремляются с окрестных гор в озеро, и оно, как переполненная чаша, изливает избыток вод в Голубой Нил. Сделав петлю по горным ущельям, он устремляется на север. Эти дожди, «слезы Изиды», как называли их древние египтяне, и вызывают весенние разливы Нила.

Озеро Тана – одно из самых удивительных в мире. Перед рассветом с остывшего за ночь берега устремляются к центру его массы плотного холодного воздуха. Постепенно усиливаясь, ветер разводит опасную волну, но ровно через четыре часа стихает. И начинает дуть в обратном направлении. И так изо дня в день, изо дня в день – десятки тысячелетий…

Вавилов хотел тщательно обследовать озеро, но его свалила тифозная лихорадка. О болезни он рассказывает скупо, лишь вспоминает «трогательное человеческое отношение» своих спутников «к чужому для них пришельцу из неведомой далекой страны». Караванщики помнили, что с ними был первый белый путешественник, запасшийся на дорогу не кандалами, а сандалиями…

Приближался христианский Великий пост, весьма чтимый в стране черных христиан. Семь недель им запрещено есть мясо. Простая логика говорит, что надо наесться впрок. Так и поступала вся Эфиопия.

По совету проводника Вавилов купил барана. Тэч караванщики раздобыли сами. На привале развели костер, разделали тушу. С тревогой вглядывался Вавилов в темно-красные от отсветов пламени лоснящиеся лица хмелеющих караванщиков. Пирушка становилась все шумнее, начались жаркие споры. Один караванщик, вконец захмелевший, вдруг решил, что надо развязать путы мулов и отпустить их на волю. Его пытались урезонить, но безуспешно. Вспыхнула драка. При свете костра зловеще поблескивали ножи.

Но вот дебошир укрощен. Люди засыпают тяжелым пьяным сном. Подбросив в костер хвороста, Вавилов покрепче заваривает кофе…

Обогнув с запада озеро Тана, караван вышел к Гондару. Это древняя столица Эфиопии. На карте она обозначена большим кружком, как обозначают крупные города. Но оказалось, что это крохотное селение, в нем не было даже базара.

За полтора месяца люди обносились, устали. Надо дать им отдых, заменить выбившихся из сил мулов.

Деньги в Эфиопии странные, почему-то в ходу австрийские талеры 1780 года с изображением императрицы Марии Терезии. Вавилов их с трудом выменял в Аддис-Абебе. Но и на талеры здесь ничего не купишь. Местная валюта – кристаллы соли и перец, «вызывающий невероятное чихание». Только с помощью губернатора Вавилову удалось обменять талеры на соль и закупить то, что нужно для дальнейшего путешествия.