Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 117

К письму Вавилов приложил краткую справку о себе и о программе экспедиции: «Профессор], доктор Н.И.Вавилов; директор Государственного института опытной агрономии; директор Российского всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур; член-корреспондент Российской академии наук, член Академии наук в Хале (Германия); член Американского ботанического общества; фитопатологического общества, Генетической ассоциации, Немецкого общества ботанических наук. Возраст – 38 лет.

Предполагаемый маршрут: Лондон – Париж – Марсель – Египет – Сирия – Палестина – Египет – Крит – Кипр – Алжир – Тунис – Марокко – Испания – Италия – Греция – Египет – Судан – Абиссиния – Константинополь – Одесса.

Цель поездки:

1. Изучить культурные растения Средиземноморского региона.

2. Посетить все главные ботанические и сельскохозяйственные учреждения.

3. Изучить условия ведения сельского хозяйства.

Продолжительность поездки – 7–8 месяцев» ^[312].

В ответ пришла ошеломляющая телеграмма о скоропостижной кончине Бэтсона. Затем письмо от его близкого друга профессора Холла: «Дорогой профессор Вавилов. Вы очень огорчитесь, узнав, что Бэтсон скончался вчера утром, после нескольких дней болезни, от пневмонии. Я встретил его неделю тому назад, и он, казалось бы, чувствовал себя нормально, но уже вечером того же дня заболел и, несмотря на свое крепкое телосложение, скончался рано утром в понедельник, 8-го [февраля]. Я не могу еще вполне осознать происшедшее: он был тем другом, кому я более всего доверял, кого я ценил, и я только сейчас начинаю осознавать, насколько беднее я стал с его кончиной.

Миссис Бэтсон дала мне Ваше письмо от 25 января, и завтра я иду в Форин Офис узнать, что я могу сделать в соответствии с Вашей просьбой. Напишу Вам позднее, как только буду иметь сведения, но я сделаю всё, что смогу, чтобы облегчить Ваш путь. Миссис Бэтсон сказала мне, что во время болезни Бэтсон очень волновался, что не успел ничего сделать. С наилучшими пожеланиями. Искренне Ваш, А.Д.Холл» ^[313].

К проникновенному письму, адресованному миссис Бэтсон, Николай Иванович приложил портрет Бэтсона, нарисованный, когда он был в Ленинграде, художником Института прикладной ботаники И.Б.Стребловым ^[314]. Она ответит, что это лучший портрет ее мужа.

Продолжая хлопоты об экспедиции, Николай Иванович заручился поддержкой ведущего прикладного ботаника Франции Шевалье, профессора Алжирского университета Дюселье и профессора Трабю – тоже из Алжира. Всем Вавилов твердил одно: «Я всегда стоял в стороне от политики, и поездка моя преследует исключительно научные цели».

Обстановка сложная. Визы в Англию и Францию получить достаточно просто; под нажимом французских ученых обещаны визы в Алжир и Тунис. Но твердо отказано во въезде в Марокко и в Сирию. Забрезжила надежда на британские визы в Палестину и на остров Кипр, но не в Египет, контролируемый Англией, но формально независимый.

И вдруг Вавилов узнает, что из-за «режима экономии» его экспедиция откладывается на неопределенный срок. Новость свалилась как снег на голову: ведь всё давно согласовано на самом верху!

Кажется, дальше бороться невозможно, но это было бы не по-вавиловски. Он должен сделать всё, что зависит от себя.

23 апреля 1926 г., Н.П. Горбунову: «Посылаю Вам краткую Докладную записку, которая, может быть, понадобится Вам при переговорах, как материал, объясняющий, что именно в силу “режима экономии” необходимо осуществить данную поездку. Я глубоко убежден в полной практической целесообразности этой поездки, которая одобрена несколькими селекционными съездами, Наркомземом, Пленумом и Малым Совнаркомом, не говоря уже о том, что затрачено очень много энергии на то, чтобы осуществить ее, на то, чтобы получить согласие Англии, Франции на разрешение поездки. Внутренняя убежденность в правоте этого дела позволяет просить Вас помочь Институту в нем».

В Докладной записке – своего рода шпаргалке для Горбунова – аргументируется целесообразность экспедиции: затраты запланированы ничтожные, а ожидаемая польза – огромна, не только для теории, но и для практики. «Уже немедленно после бедствия в 1921 году, вызванного засухой, возник вопрос о привлечении семенного материала из засушливых земледельческих районов Северной Африки для выведения необходимых нам засухоустойчивых сортов. В селекционной работе самое существенное – исходный семенной материал» ^[315].

Всё это было известно Горбунову, руководству Наркомзема и более высоким инстанциям. Не был ли «режим экономии» лишь благовидным предлогом? Финансовое положение Советской России к тому времени значительно выправилось благодаря нэпу и радикальной денежной реформе, проведенной наркомом финансов Сокольниковым. Вместо ничего не стоивших бумажек была введена твердая валюта. Золотой червонец котировался на мировых рынках. Ассигнования на экспедицию Вавилова в страны Средиземноморья, как и на другие зарубежные командировки, были утверждены в рамках общей сметы расходов Института прикладной ботаники на 1926 год. Если внезапно понадобилось эту смету пересмотреть (такое в «плановой» советской экономике случалось часто), то не самому ли Институту следовало решать, какие расходы урезать, а какие – нет. Заведующий Отделом генетики Института Карпеченко находился в длительной зарубежной командировке, и никто не требовал его срочного возвращения ради экономии. Работала большая экспедиция Воронова в Южной и Центральной Америке. Жуковский вторично отправился в Малую Азию. В эти же дни Вавилов просил утвердить командировку в США, на IV Международный ботанический конгресс, заведующего Отделом физиологии Н.А.Максимова и его сотрудницы и жены Т.А.Красносельской-Максимовой. В письме Горбунову Вавилов дал обоим блестящие характеристики, объяснил, насколько важно им быть на съезде, завести связи с коллегами, побывать в лабораториях. Командировка в США им была дана на полгода.

И только директору Института отказано из-за «режима экономии»!

Похоже, что тут не обошлось без тайного доноса. Вавилов и без того был на подозрении как буржуазный специалист, сын эмигрировавшего коммерсанта, бывшего миллионера.

20 апреля он пишет Зайцеву: «Я только что приехал из Москвы. Затруднения с выездом еще больше увеличиваются» ^[316].

Вавилов посылает Горбунову брошюру по селекции засухоустойчивых сортов (Доклад секции по борьбе с засухой на Всесоюзном геофизическом съезде), следом шлет первый экземпляр своей только что отпечатанной книги «Центры происхождения культурных растений»: «Больших доказательств, что мне во что бы то ни стало надо ехать в Средиземноморье, у меня нет» ^[317].