Доктор, это секс, дружба или любовь? - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вагин cтр.№ 39

Такая абсолютно зеркальная ситуация относительно мужской уверенности в том, что самое главное – это семья, что семья – это святое, а периодический секс без серьезных отношений к семейной жизни отношения не имеет, ей не вредит и даже укрепляет. Вот романтическая влюбленность – это да, это серьезно, этого нужно избегать, от этого нужно лечиться, а переспать с одноклассником в сауне – это как на эллипсоиде побегать, очевидно. Чисто спорт для здоровья. Я долго смеялся.

Какие мы все-таки одинаковые!

Меня часто просят рассказать о жене. Жена просит не рассказывать. Поэтому я немного. Компромисс.

Много лет тому назад, в конце 90-х годов, я зарабатывал деньги, «откапывая» наркоманов и алкоголиков на дому. Не такие хорошие деньги, конечно, как когда я работал сторожем в зоопарке, Горгазе и гараже главного корпуса медакадемии ночь через две по кругу. 250 рублей (70 + 70 + 70 + стипендия 40) в 1985 году были очень хорошие деньги. Плюс всегда место, где поспать. Плюс в зоопарке был павлин. Но это уже особая история.

«Откапывание» наркоманов – это, кстати, не когда ты его лопатой во дворе откапываешь, а когда ты ставишь ему уколы и капельницы, чтобы облегчить «ломку».

Для этой работы была нужна медсестра, потому что попасть в вену наркоману не каждый врач сможет. Я не всегда мог. За сутки работы я платил медсестре почти ее месячную зарплату. На одного наркомана уходило пять суток. Работа заключалась в том, чтобы три раза в сутки приехать вместе к черту на кулички на такси, «вколоться», «откапать», «выколоться», получить деньги, поесть, поспать.

Скажите, сколько бы дней вы работали при таких условиях? Меня всегда это так удивляло. Вроде бы все медсестры на работе сидели с нами в курилке и жаловались на нехватку денег. Так работай пять дней подряд и получи зарплату за полгода. Но нет, максимум пару дней, а потом: ой, мы устали, ой, домой хочется, ой, сегодня не могу. А менять медсестру на наркомане сложно, потому что нужно заново искать вены, что любовь родственников и сумму оплаты не повышает.

И в нашем психотерапевтическом отделении была только одна медсестра, медсестра экстракласса, медсестра, которая могла поставить ночью капельницу в вену большого пальца ноги, единственная медсестра, которая могла работать пять суток подряд, которая могла работать десять суток подряд и, если два наркомана – могла работать с двумя наркоманами одновременно и выезжать по шесть раз в сутки к черту на кулички. Потом она аккуратно складывала деньги себе в кармашек и покупала на них всякие мелочи, которые любят все девушки.

Я любил ее как кот Матроскин свою коровку. Она стала моей женой.

Откапывали мы однажды все в тех же девяностых одного бригадира. Что такое «откапывать» вы уже знаете, а «бригадир» – это не совсем начальник бригады строителей, а вовсе начальник бригады грабителей.

Подходил к концу последний не самый утомительный пятый день снятия ломки. Бригадир почти ожил, командовал с кровати подчиненными и собирался с утра куда-то на стрелку в область взимать дань. Поэтому он попросил нас поставить ему что-нибудь жизнеутверждающее, чтобы с утра чувствовать себя «огурцом».

Я сказал Оле набрать глюкозы и добавить туда две «витаминки», имея в виду аскорбиновую кислоту (витамин С). Оля набирает шприц, вкалывается и внутривенно струйно вводит бригадиру смесь. Выкалывается. Бригадир довольно крякает, улыбается, говорит «Хорошо-то как» и падает набок без сознания.

«Что мы ввели?» – бледно интересуюсь я. «Как ты и сказал, глюкозу и две ампулы аминазина». «Понятно», – говорю я.

Понятно – это потому, что на языке психиатров аминазин (нейролептик мощного успокаивающего действия) называется «Витамин А». Я сказал поставить две «витаминки», Оля и поставила две ампулы аминазина по 50 миллиграммов внутривенно струйно. Такая доза свалила бы не только бригадира, но и смотрящего по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку.

Мы подождали полчаса, чтобы не было угнетения дыхания, и поехали грустно на работу. Последнюю ночь в своей жизни мы провели так, чтобы было что вспомнить на том свете. Утром на рассвете я сказал: «Может быть, ты не поедешь. Я один съезжу». «Нет, – сказала Оля, – работали вместе и умирать будем вместе».

Приехали. Бригадир уже, как ни странно, немного оклемался и удивленно, еле ворочая языком, спросил, что это было. Я честно ему сказал, что это была врачебная ошибка, мы ввели не тот препарат. «Да, доктор, нехорошо», – медленно и спокойно констатировал бригадир. Видимо, аминазин еще действовал. Мы накачали его кофеином, настоящей аскорбиновой кислотой и другими оживляющими средствами и поехали не помню уже куда, но живые.

После таких событий и таких слов ты будешь хорошо относиться к человеку всю оставшуюся жизнь. Как сказано у моей любимой Джоан Роулинг в первой части «Гарри Поттера»: «There are some things you can’t share without ending up liking each other». (Есть некоторые события, пережив которые вместе, вы не сможете в итоге не проникнуться симпатией друг к другу.)

Я проникся.

Самая гениальная женщина, которую я видел за свою жизнь, это дочка моего бывшего соседа по площадке – замечательного пермского врача-реаниматолога Алексея Пономарева. Было это много лет назад. Моей средней дочери тогда было 12 лет, а дочери Алексея Даше – 13 лет. Однажды Даша зашла к нам и предложила моей дочери пойти погулять и познакомиться с парнями, и они ушли. Когда они вернулись через пару часов, я, естественно, сгорал от любопытства: «И как?».

А так. Девушки сначала направились в ближайший киоск и купили там две большие бутылки воды. Потом они пошли в школу на тренировку по баскетболу, тихонечко сели в спортзале на скамейку и стали разговаривать о своем о женском.

Через полчаса куча молодых, высоких и спортивных ребят набегалась, наигралась, и томимые жаждой направились пить в раздевалку. А возле раздевалки на скамеечке – две юные особы, а рядом с ними – две бутылки с водой. Естественно, ребята пошли знакомиться, а эти две хитрюги дальше уже выбирали себе тех, кто покрасивее.

Более полутора веков тому назад в семье простого учителя в Германии родилась девочка. К 9 годам она прочитала всего Гете и Шиллера и с удовольствием декларировала их стихи по памяти. В 12 лет она прочла в оригинале «Историю французской революции» Томаса Карлейля и была восхищена.

Став взрослой, она часто говорила: «Многое нужно сделать на этой Земле. Делай это скорее». Девочку звали Клара, а фамилия у нее была Цеткин. Ей суждено было стать выдающейся фигурой мирового социалистического движения, и главный ее вклад заключался в борьбу за равноправие всех женщин мира.