Преданное прошлое - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 61

— Эх-даа, а бентти. Ш-ш-ш!

С лица амины отлетела в сторону вуаль, и Кэт с удивлением увидела, что женщина необыкновенно хороша собой: огромные темные глаза и красиво изогнутые брови, прямой нос и кожа оливкового оттенка. Но чадру тут же привычным движением возвратили на место, словно женщина ощутила на себе тяжесть чужого взгляда.

Марию подвергли той же процедуре, что и бедную Элис. Матрона и амина щупали и тыкали ее, щипали за отвисшую кожу на животе, хлопали по опавшим грудям. Потом матрона помотала головой и что-то сказала женщине-писарю, та добавила несколько слов в колонку на другой стороне страницы.

Настала очередь Нелл Шигуайн. Высоко подняв голову, она уставилась матроне прямо в глаза:

— Я сама разденусь и не устыжусь того тела, которым благословил меня добрый Господь. Я сниму свои одежды и брошу их себе под ноги и истопчу их, как поступил Иисус, и тогда вы увидите, что истинный христианин не боится вас, язычники, и ваших издевательств.

Она сбросила с себя перепачканное платье, потом рубашку и панталоны, швырнула на пол и встала на эту кучу — неуклюжая фигура, вся из торчащих костей, суставов и кустиков светлых волос.

Кто-то прыснул смехом. Матрона разразилась потоком яростных воплей, она орала и махала на Нелл руками. А потом нагнулась, злобно схватила одежду и швырнула пленнице.

— Я не сказать тебе раздеться! — рявкнула она. — Ты не муртафаат, ты тощий как палка женщин!

Энн Феллоуз, Нэн Типпит и тетка Кэт, Мэри Куд, тоже подверглись такому же осмотру и изучению, и наконец вызвали Кэт. Женщина в темно-синем с интересом осмотрела джеллабу, в которую была одета девушка, пощупав рукав и пропустив ткань между пальцами.

Потом повернулась к матроне и оживленно заговорила. Матрона окинула Кэт оценивающим взглядом, кивнула и ответила длинной фразой. У Кэт замерло сердце. Книга, думала она, ни за что не отдам им свою книгу. Почему-то это вдруг стало для нее жизненно важным моментом, словно под обложкой из телячьей кожи хранилось то немногое, что еще осталось от ее личности.

— Снимай! — велела матрона, уставившись на Кэт. — Раздевай!

Как же спрятать книгу от внимательных глаз? Кэт глядела на тюремщиц, пытаясь выиграть время, чтобы что-то придумать. Потом пожала плечами и аккуратно спустила с себя рубаху, так чтобы кошель оставался у нее в руке, а когда выступила из складок упавшей на пол одежды, тихонько уронила кошель позади себя.

Стройная женщина схватила рубаху и потрясла ею перед лицом матроны, словно подтверждая свои слова.

— Где ты взял джеллабу? — требовательно осведомилась та у Кэт.

— Мне ее дали, — ответила Кэт, старательно прикрываясь руками и распущенными рыжими волосами. Она чувствовала себя как Ева в райском саду, когда та впервые узнала, что это такое — стыдиться собственной наготы. — Раис аль-Андалуси подарил. — Женщины обменялись оскорбленными взглядами, потом стройная отшвырнула рубаху и накинулась на Кэт, осыпая ее розгами. Рубцы от ударов жгли как огнем. Остальные женщины смотрели на истязание с открытыми ртами, но никто не осмелился прийти Кэт на помощь. Ослабленная длительным заключением, Кэт отреагировала не сразу, но она была выше ростом и более жилистая, чем марокканка, и к тому же полная злости. Девушка бросилась на обидчицу, сорвала чадру с ее лица и закрутила вокруг руки, державшей прут, но минуту спустя матрона и женщина-писарь пригвоздили девушку к полу, добавляя новые синяки к уже имевшимся на ее белой коже кроваво-красным рубцам.

Стройная оправила свою одежду, а потом плюнула Кэт на спину, сопроводив оскорбление потоком ругательств.

То, что произошло после этого, останется в памяти Кэт до самого последнего дня ее жизни как момент глубочайшего унижения, потому что тюремщица силой раздвинула ей ноги и тщательно осмотрела стыдное место. Потом у них возник вроде как жаркий спор; матрона перевернула Кэт на спину.

— Ты девственна или нет? — требовательно осведомилась она.

Кэт, вытаращив глаза, кивнула, что вызвало новый поток жарких споров. Пока они ругались, она осторожно поднялась на ноги. Ее кошель лежал на каменном полу. Другие женщины уже пялились на него, словно ожидая, что оттуда выскочит нечто жуткое. Очень жаль, они ведь сразу же сообщат об этом амине. Кэт осторожно вытянула руку и схватила кошель, а потом присоединилась к своим товаркам по несчастью.

На секунду ей показалось, что все получилось, но у амины были острые глаза. Кэт услышала свист розги, за ним последовал удар. Если бы она не обернулась, он пришелся бы по спине, а так ей досталось со всей силой прямо по лицу, и от боли она выронила кошель. Амина тут же схватила его и вытащила книжку.

— Что такой? — рявкнула она Кэт.

По лицу Кэт текли слезы, вызванные сильной болью от удара и стыдом. Она лишь мотнула головой, не в силах произнести ни слова. Амина открыла книжку и заглянула внутрь. Матрона и писавшая женщина тоже сунули туда свои носы и принялись изучать текст, явно недоумевая, что это за странные рисунки и записи грифелем.

— Это мой молитвенник, — наконец смогла выговорить Кэт, движимая внезапным приливом вдохновения.

Матрона нахмурилась:

— Молитва?

Кэт сложила ладони перед грудью:

— Молитва.

Женщины посовещались.

— Для твоя религия? — осведомилась матрона.

Кэт кивнула. Нелл Шигуайн издала кашляющий звук, словно подавилась, проглотив яростный протест. Амина пролистала книжку, ткнула пальцем в один из узоров и недовольно заговорила с женщиной-писарем, которая кивнула в ответ.

— Хадиджа говорит, это святотатство, — заявила матрона. — Она не любит твой религия, твой религия тоже святотатство! Рубаха, который ты украл, и книга пойдет в огонь, как и твой душа!

После чего события помчались галопом, правда, потом стало казаться, что все это тянулось до бесконечности. После того как бедняжку Мэтти Пенджли (странно, что не старую деву Энн Сэмюэлс) подвергли такому же унизительному и постыдному осмотру, пленниц вывели из комнаты, и матрона погнала их через путаницу темных и прохладных переходов, пока они не добрались до двери, из которой вырывались огромные клубы пара.

Джейн Триджинна встала как вкопанная.

— Они что, намерены сварить нас живьем?! — вскрикнула она.

— Имши! Идти! Заходить!

По сравнению с другими женщинами матрона была просто необъятных размеров. Кэт поразилась, насколько изможденной и исхудалой выглядела ее мать. До этого момента она старалась об этом не думать, но сейчас одного взгляда на Джейн было достаточно, чтобы заметить торчащие наружу ключицы, выступающие ребра, провалившийся живот, костлявые руки и ноги. У матери всегда была отличная фигура, которую только подчеркивали пышные юбки и туго затянутый корсаж, а сейчас она выглядела старой и побитой жизнью, одной ногой стоящей в могиле.

Кэт подозревала, что из всех лишь она одна не была сломлена тяжелым плаванием, потому что ела вдоволь, пока остальные голодали, спала на чистом белье, когда они буквально плавали в собственном дерьме, да и тело ее ничуть не исхудало, оставаясь по-прежнему достаточно полным и крепким. Ничего удивительного, что все они — и ее сотоварищи, и эти марокканки — решили, что она стала шлюхой пиратского предводителя.