Преданное прошлое - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 58

Через несколько минут волшебные чары рассеялись. Саид повернул машину и заехал на раздолбанный тротуар, мотор немного потрясся и замолк. Было уже совсем темно, особенно в этом месте, и единственным светящимся пятном поблизости были синеватые отсветы электросварки — какой-то мужчина латал свою машину через дорогу от нас, и аппарат бросал вокруг тревожно мятущиеся тени, которые плясали и подскакивали, как дервиши.

Потом рядом, возле моих ног, что-то дернулось и двинулось в сторону — я уловила это боковым зрением. Я резко повернулась и замерла на месте: это был черный кот, тощий как щепка. Его глаза светились, в них отражалось пламя сварки. Он взмахнул хвостом и исчез в ночи.

— Allez, madame, идемте со мной. Дар эль-Бельди вон там, par ici.

Я последовала за ним по переулку, такому узкому, что могла коснуться стен по обе его стороны, не раскидывая рук. Стены домов были сложены из грубой адобы, кирпича-сырца, и прорезаны огромными дверьми. На пороге одной из них сидела сгорбленная старуха. Когда мы приблизились, она улыбнулась Саиду, и я увидела, что глаза у нее сплошь белые из-за сплошных катаракт и сияют мне, как глаза только что встреченного кота. Она протянула мне сухую коричневую ладошку, больше похожую на птичью лапку:

— Садака аль-аллах.

Саид, хоть и нагруженный моим багажом, остановился, сунул руку в карман, косо пришитый к его куртке, достал две монетки и положил ей в руку.

— Шукран, шукран, сиди. Баракаллафик.

Мы прошли дальше и в темноте постучались в огромную, утыканную железными гвоздями дверь. В ней оказалась маленькая калитка, которая отворилась, и в переулок хлынул поток золотистого света. Последовал быстрый обмен словами на арабском между Саидом и человеком внутри, он звучал словно стаккато, потом тот махнул нам рукой, и я прошла вперед. Обошла старуху нищенку, нервно улыбаясь, и двинулась на гостеприимный свет риада.

Оставаясь преданной служанкой Вашей милости, жилаю Вам здоровья и милости Господней. Молю Вас оказать добрый прием чилавеку, который доставит Вам это письмо от нас, несчастных пленников, которых держат в Сале жистокие тираны и ат имини которых я пишу Вам это, опасаясь за собственную жизнь.

Мы все, в том числе и я, и все, каго я пиричисляю ниже, были захвачены ва время нападения пиратов на Пен Занс и выжили до сиго дня. Это все, кто ни погиб от тягот нашиго плаванья и иных напастий и болезней и каго не увизли Бог знаит куда. Сэр, я должна просить Вашей помощи, потому что у нас нету болыии никого, к каму мы могли бы обратиться с просьбой нас вызволить, и я знаю, что Вы добрый христианин, который ни оставит просто так своих соотечественников без помощи, выкупит их из плена, а иначи их силой заставят отступить ат сваей веры.

Каждый день ани угрожают нам и уговаривают стать турками, пирийти в магомитанство, и я баюсь, что некоторые согласятся, чтоб ни попасть на галеры или быть битыми палкой па пяткам, эта у них называится бастонада. Я пиричисляю здесь тех людей, судьба каторых мне известна, но нас была захвачино в плен гораздо больше, и я ни знаю, что с ними сталась и что станит с нами за те нидели, пока это письмо доберется до Вас. Вот список людей из Вашиго дома:

Кэтрин-Энн Триджинна, горничная Вашей супруги — 800 фунтов

Элинор Шигуайн, икономка (слуга Ваший милости Уильям Шигуайн пагиб ва время плаванья) — 120 фунтов

Матильда Пенджли, служанка — 250 фунтов

Другие, каго взяли в церкви в Пен Зансе:

Джейн Триджинна, мая мать, вдава — 156 фунтов Эдуард Куд, эскв., торговец мануфактурой (100 фунтов) и его жина Мэри (эта май дядя и тетя) — 140 фунтов. Я баюсь, что два моих плимянника потерялись

Джон Келлинч, рыбак из Маркет-Джу (96 фунтов), его систра Генриетта (125 фунтов) и его мать Мария Келлинч (140 фунтов)

Уолтер Труран, проповедник — 96 фунтов

Джек Феллоуз, батрак из Олвертона (96 фунтов), его жина Энн (180 фунтов) и дети Питер и Мэри, двинадцати и дисяти лет (280 фунтов за пару)

Элис Джонс (250 фунтов) и ее сын Джеймс, пяти лет (104

фунта)

Ифриим Пенджли, рыбак из Пен Занса — 96 фунтов Анна Сэмюэлс, низамужняя из Пен Занса — 80 фунтов Нэн Типпит, вдава из Пен Занса — 85 фунтов.

Я ни знаю, пачиму за миня назначили такую высокую цену. Я понимаю, что ни стою таких огромных дениг, сэр.

Я ни пишу здесь про мэра и Энн Мэддерн и про олдермена Полглейза и Элизабет, его жину, я ни знаю, как они живут, но мне сказали, что за них выкуп заплатят отдельно.

Здесь с нами ище много других, каво захватили в разных мистах, марряки с кораблей и из портов Западных графств, но они пишут письма сами, посему я ни стану вас тривожить этим.

Соблаговолите подсчитать, сэр Артур, что магомитане, которые держат нас в плену, требуют выкуп в три тысячи четыреста девяносто пять фунтов (или семь тысяч испанских дублонов) за возврат тех, каво я указала. Эта ужасно огромная сумма дениг, и я ни знаю, где их можно достать, но я молю Вас постараться найти способы и средства нас выручить из этой биды и чтобы наши мальбы достигли Ваших ушей и вызвали жалость и сачуствие. Ни оставьте нас своими молитвами, если ни сможите сделать что — то ищо, и, пожалуете, пиридайте ат миня привет леди Харрис, которую я каждый день вспоминаю с благодарностью за ее дабрату и что научила миня грамате, и ищо малю пиридать приветы маиму куззену Роберту. Как говорит проповедник Труран, мы никада так ни понимали смысл псалма, который нисчастные Евреи сочинили в Вавилонском плану, как нанимаем сийчас: «На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали Сион!» О!Корнуолл! Как нам тибя ни хватает, твоих зеленых холмов и долин, чистава воздуху и свободной и размеренной жизни, каторой мы када-то жили и радовались. А типерь мы заключены во тьму и мерзость и апасаимся за сваи жизни и здоровье.

Мне гаварили, что в Лондоне есть торговые суда, которые шцо ведут торговлю с этими странами. Если у Вас будит возможность, прошу Вас, можит, вы пашлети нам весточку в течение месяца или шести нидель, или же мы точно пропадем в этом ужасном краю.

Прашу простить за биспакойства и просьбы.

Астаюсь ваша самая покорная и преданная служанка,

Кэтрин-Энн Триджинна

Кэтрин

Август 1625 года

Кэт отложила перо и вздохнула. Говоря по правде, она не питала надежд, что ее бывший хозяин хотя бы получит письмо, которое она только что закончила писать, не говоря уж о том, что озаботится исполнением ее настойчивых просьб. Три тысячи четыреста девяносто пять фунтов, из которых, как ей было хорошо известно, восемьсот приходились на ее долю в качестве выкупа, — это ведь целое состояние. В Кенджи ей платили всего восемь фунтов в год, из которых вычитали за стол и жилье; Мэтти едва зарабатывала четыре. Корнуолл — бедное графство; там всегда и всем не хватает денег. Средства для уплаты налогов и сборов приходится собирать буквально по крохам. Плата врачу — настоящая роскошь; много детишек болело и умирало, потому что родителям было не под силу найти лишний шиллинг. Стоимость достойных похорон заставляла многие семьи просить о помощи весь приход, чтобы оплатить заупокойную службу. Кэт сама была свидетельницей того, как в качестве савана использовали мешковину; а однажды покойника, отпетого каким-то монахом из нищенствующего ордена за миску каши, местные рыбаки ночью вывезли в море и опустили за борт, отправив в рундук Дэйви Джонса.