Преданное прошлое - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 41

— Ну, не думаю, что это такая уж блестящая идея, — вяло ответила я.

— Она же всегда у нас отлично срабатывала. Давай, приезжай, ты ж сама этого хочешь. А потом почитаешь мне на ночь выдержки из этой книжки про вышивку…

Последняя фраза подействовала на меня как ведро холодной воды, опрокинутое на голову.

— Нет, не могу, — твердо отказалась я. — Слишком рано, у меня еще душа болит от обиды. Мне надо понять, чего я на самом деле хочу, что мне необходимо и что для меня хорошо. Не думаю, что это будет хорошо для меня — провести нынешнюю ночь с тобой. Иди погуляй, а потом прими холодный душ. Завтра увидимся.

И, вся дрожа, отключила связь. А потом вообще выключила телефон. Когда я вернулась на свое место в читальном зале, то увидела, что связь с Интернетом накрылась.

Кэтрин

1625 год

Мы пробыли в море уже почти две недели, но если мы доберемся до Сале живыми, это точно будит настоящие чудо, потому что тут мы попали между диким морем, голодом, балезнями и жистокастью наших похитителей. Мы ужу патиряли троих из прежнего числа, то исть трех дитей и двоих мущин из тех, что были взяты в плен раньше нас возле Плимута. В нынишнее утро скончалась старая миссис Эллис, ана умирла ат слабости и ат горя, потому что патиряна своего бедного мужа, но тела ее никто ни забрал, она так и лижит сриди отбросов и тожи дурно пахнит. Мама тожи болеит, а я ни чиго ни магу для ние сделать. Нам ни хватаит света и чистава воздуху, нам досаждают мухи и черви, а ищо я слышала, как по трюму бегают крысы. Хорошо ищо, что они ни нападают на нас, а то грязи и вони было бы ищо больши. Кто бы сийчас нас ни увидал, ни за что ни понил бы, что мы совсем ни такие, какими выглидим, а выглидим мы как оборванный и грязный бродяги, согнанный как свиньи в хлев.

Случались такие дни, когда Кэтрин хотелось просто лечь и умереть, дни, когда было уже совсем невмоготу выносить вонь и тесноту, боли в животе и ужасные, удушающие миазмы, заполнявшие трюм, и ощущение общей безнадежности, охватившее все это скопище несчастных невольников. Вначале, возмущенные жутким обращением, пленники заговорили было о восстании, о том, чтобы поймать пиратов, которые спускались в трюм с едой для них, схватить их и утопить в дерьме и моче, которые уже образовали в трюме настоящее внутреннее море, отобрать у них ключи от оков, вооружиться чем попало и захватить весь корабль.

Планы придумывались самые изощренные и фантастические, полные подробных деталей: как они схватят самого раиса и выжгут ему глаза тем самым прутом, которым жгли ноги проповеднику; как разденут разбойника догола и выбросят за борт на корм акулам, а сами будут смеяться, наблюдая, как его рвут на части; как повесят на рее вероотступника-англичанина, ныне выступающего под именем Ашаба Ибрахима, но перед этим лишат его мужского достоинства, которое он, несомненно, предоставил этим язычникам для обрезания, когда обратился в турецкую веру; как захватят в плен остальную команду и затолкают в эту смердящую дыру, в которой сейчас сидят сами, прежде чем развернуть корабль к родным берегам, а потом передадут их властям в качестве заложников, чтобы впоследствии обменять на тех несчастных англичан, которых еще держат в Сале…

Капитан Гудридж рассказал, что слышал историю об удачном восстании пленников на одном алжирском корабле: там узники сумели каким-то образом подкупить одного европейца из экипажа, и тот освободил их и снабдил оружием, и они убили капитана работорговцев и увели корабль обратно в Плимут, куда с честью прибыли, а потом зажарили на набережной свинью и гордо пронесли перед этими магометанскими пиратами, угрожая принудить их ее съесть, покате не начали вопить от ужаса и отвращения.

Кэт про себя решила, что капитан, по всей вероятности, сочинил эту историю, чтобы поднять их дух, да и свой собственный тоже. В конечном счете его идея не сработала: при первом упоминании о свинине пленники начали стенать, рты у всех наполнились слюной, лишний раз напомнив о голоде, а некоторых даже вырвало, что лишь добавило вони и жидкости, и без того плескавшейся под их ногами.

Но толки о восстании очень скоро сошли на нет: еще несколько дней в тесноте и грязи, небольшой шторм, после которого все остались в синяках и кровоподтеках, потом внезапная смерть первого из детей, маленького мальчика, так и не оправившегося от лихорадки и поноса, и дух пленников был сломлен окончательно.

Мать малыша выла над мертвым тельцем, пока пираты не забрали его. После чего несчастная начала истерически вопить, что они его съедят, и никто не мог ее утешить или убедить, что пираты ничего подобного делать не станут, потому что никто в этом не был до конца уверен. Вопли и стенания молодой женщины продолжали преследовать пленников все время, и наяву, и во сне.

После этого все начали болеть, один за другим. Двое детишек свалились в лихорадке — девочка трех лет и восьмилетний мальчик. Мальчика Кэт знала — он приходил в Кенджи-Мэнор с матерью по праздникам, и она играла с ним в саду в кегли. Он болел несколько дней, а когда умер, Кэт обнаружила, что не может уже ни плакать, ни молиться. И решила, что неспособность плакать проистекает оттого, что у нее не осталось никаких чувств или, может быть, она просто не в силах выдавить из себя ни единой слезинки — из-за недостатка воды. Что до неспособности молиться, то она уже поняла — вера ее подвела. Было трудно поверить, что существует Бог, в должной мере заботящийся о своей пастве, который допускает, чтобы дети его гибли столь ужасным образом.

Через неделю от поноса и иных болезней маялись уже девятнадцать человек — молодые парни, сильные мужчины и женщины, живые и подвижные дети. Среди них был и Том Сэмюэлс, чья рана загнила и вся рука почернела. За ним последовали капитан Гудридж, корабль которого был захвачен в Английском канале, уж Нелл, Уильям Шигуайн, маленький Джорди Келлинч, который уже несколько дней кашлял, когда его захватили в церкви, Энни Хоскинс из Маркет-Джу, старый Генри Джонс из Лескаджака и ее собственный племянник маленький Джек Куд.

Ожоги Уолтера Трурана зажили на удивление быстро, несмотря на жуткие условия. Нашлись такие, кто счел, что проповедника исцелили сами символы, выжженные у него на ступнях; другие шептались, что произошло настоящее чудо.

Но женщины, потерявшие детей, бросали на него косые взгляды, в которых ясно читались их собственные чувства и мысли: они, несомненно, желали, чтобы Господь сохранил их детей, пусть даже за счет проповедника.

В конце концов в трюме появился корабельный врач, судя по всему, крайне неохотно. Видимо, капитану не понравилась перспектива потерять весь свой невольничий груз. Высокий и тощий мужчина с длинной седой бородой и полуприкрытыми веками глазками, едва освещаемыми лампой, что он нес с собой, спустился к пленным в сопровождении двух пиратов, одним из которых оказался Ашаб Ибрахим. Нос и рот врач плотно прикрывал платком.

— Кто здесь болен? — громко выкрикнул Ибрахим.

Ответом на его вопрос был взрыв воплей и стонов. Врач явно растерялся. Он что-то быстро сказал вероотступнику по-арабски, но тот лишь покачал головой: