Берега светлых людей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кутыков cтр.№ 27

Сарос же увидел другой её лик, но теперь верил всему и почти не дышал, думал, понимал и желал всем пылким сердцем ей успокоения. Вышедшая из равновесия Ргея уткнулась в подушку, горько вздыхая.

— Тебя со мной никто не посмеет обидеть!.. Отчего ты печалишься, разве я виной тому?.. Всё своё золото я отдам тебе! Обберу соседний город и его добро свалю к твоим ногам!

— Ты уйдёшь, город тот придёт к нам, меня распнут... Если и нет, то всё равно деньги не будут моими: мужчины правят Миром! — Ргея нашла в себе силы успокоиться, ждала ответа Сароса, какого-то выхода для себя.

— У вас вообще есть жены?

— Я не вернусь домой без обильной добычи! — Сарос был весь в своей войне. — Ты живи пока мирно. Я пойду на тот город, который мне укажут, как богатейший. Вернусь к тебе и поедем в мой дом. Такой же город у нас будет, и ты станешь царицей его. Тебя я вижу всю жизнь в своих снах!..

Дело с походом на Херсонес было решено. Сарос не желал медлить с выступлением. За помощью к Тма-тархе, обдумав всё, постановили не обращаться: Пётр и Иегуды опасались преждевременной утечки информации, план необходимо держать в тайне...

Никто из северян до конца не понимал неоспоримую выгоду нового предприятия. Когда вдруг дело с долгожданным выступлением состоялось, в сердца прокрались неприятные сомнения. Никто из северян не понимал задач кампании в неожиданном направлении. Лишь город от новых планов гостей получил выгоду — он был забыт.

Шедших по берегу северян тяготила неизвестность. Многие думали: а не происки ли это? — и переглядывались меж собой.

С другой стороны псы войны не могли не чувствовать свою неуместность возле тёплые яслей городских гнёздышек, возле связанных житейскими заботами мирных людей. Откуда-то возникла странная вина перед местечком, в котором пахло покоем, торжищем, корицей, сладкой ванилью...

Два дня ушло на подготовку к переброске войск через пролив. Кантелю было приказано подыскать наилучшую гавань для посадки великой армии, а также разведать берег напротив и подготовить безопасный плацдарм для высадки. Волнение на море внесло свои коррективы: ждали окончательных выводов Кантеля, привольно шатаясь гурьбой по берегу, поедали конину, поглядывали в сторону невидимого отсюда города, освежали в памяти позабытый шум елей и сосен. Первым через Боспор переправился отряд Карла и высадился в болотах недалеко от Пантикапея и Мирмекия.

Далее случилась неприятность, впоследствии сказавшаяся на всём крымском походе. Обузой при переправе стали, конечно же, приобретённые на пути следования кони. Северяне, вообще не обладавшие особым опытом обхождения с четвероногими, столкнулись с их ретивым норовом, через который приняли весь набор земных мук. Готские суда в основном, не были приспособлены к приёму на борт упиравшейся и взбрыкивавшей живности, потому большинство из них отчаливали ни с чем. Мостки качались, падали, глупые твари зверели, люди промокли до нитки, поднимая и заново устанавливая сходы... Совершенно дрянных, взбесившихся бессловесных скотов лупцевали и прогоняли в степь, со злости вслед им пуская стрелы.

Кто-то из сериванов предложил валить коней на землю, вязать ноги и потом втаскивать как поклажу. Готы сперва посмеялись, но быстро уразумели, что это единственный выход из ситуации. Лишь немногие гривастые красавцы спокойно и покорно процокали на раскачивавшиеся палубы своим ходом. И всё же тысячи коней были брошены. Никто и не подумал из-за них расстраиваться: степи, кони, скачки не были страстью людей лесов и рек.

Наконец, готов, сериванов и часть руссов переправили за Пантикап — «рыбный путь» — так праотцы халан прозвали Боспор Киммерийский. Три раза корабли Кантеля отчаливали и возвращались обратно. Далее флотилия отправилась в воды южного побережья Таврического полуострова, чтобы не пропустить из Заморья ни единого корабля, исключая тем самым возможное усиление и без того хорошо защищённого города.

Сгруппировавшись севернее Пантикапея, сборная армия быстро пошла по степной части полуострова, без лишнего шума огибая приморские города-колонии. Немногочисленные кони, что были взяты с собой, пёрли тяжёлую ратную поклажу, необходимые на первый случай продукты и вещи.

Путешествие по зимней степи получилось для войска трудным. Ветра несли пыль и острые крупицы снега, холод выбивал из строя бойцов. Никого, конечно, не ждали, оставляя заболевших в низинах покрытыми от знобкого веяния кошмами. Командиры подразделений гнали, уговаривали, сами показывали пример несгибаемости. Ветра разносили их отчаянные призывы по затаившейся равнине, по обезлюдевшим холмам...

Попадались отбившиеся от стад и потерявшиеся овцы. Люди взваливали их на холки коней и шли дальше, в первых же горах ожидая обещанного привала. Так бы всё, наверно, и случилось, если бы не сбились в пыльном мраке с пути.

Плутали долго. Измотавшись вконец, выбрали вместившую всех балку и стали тесным лагерем. Сарос со Стемидом и частью гвардейцев, закрывая лица руками, продолжили рыскать вокруг, затем возвратились, вызвали на совет руссов-проводников, намечая завтрашнее направление.

На следующий день армия устремилась дальше. Погода наладилась. Ветра не было, светило удивительно тёплое для северян солнце.

После полудня увидели гряду гор. Сарос построил и осмотрел сводное ратное братство, проводникам-руссам приказал быть при войске неотлучно.

Дальше шли долинами. Армия сильно растянулась, дозор убежал далеко вперёд. К вечеру явился нарочный от Карла. Ночью к войску вышел второй — указал лучший путь и передал, чтобы Сарос остановился там, куда дойдёт к рассвету. Ближе к полудню к войску возвратился конный отряд Карла.

Командира разведки было сразу и не узнать: купеческий до колен чекмень и греческая песочного цвета скуфейка сделали из гота совершенно иного человека. К тому же Карл манерами и всем своим видом разыгрывал образ коренного горожанина. Чисто выбритый подбородок, молодое лицо, умные и дерзкие глаза...

Сарос дожидался его, лёжа на упругих кустах. Стоило ему повернуть к соратнику голову, как куст чуды дрогнул и осыпал остатки отсохших ватных коконов.

— Ну-ка, помоги встать — вишь, от твоего вида рухнул в самую гущу!

С немалым трудом конунг высвободился из цепких объятий большущего кустарника, послужившего совсем недолго гамаком. Не удержавшись от соблазна, провёл большущим кулаком по лысому подбородку Карла и спросил:

— Что там город? Не на погибель ли мы идём?

— Город занят собой... На окраине земли... Там всё войско железное. Полки Рима многочисленны — по знакам видно, что город охраняют воины трёх легионов. Помимо того, три когорты, друг дружку меняя, зорко смотрят за округой. Кроме войска великого, в коем и греки, и фракийцы, и халаны, есть и ещё немалое затруднение...

— Ты так говоришь, будто мы не сможем одолеть это твоё одно затруднение! — Уставший с дороги Сарос сел на землю, стянул мягкие походные сапожки — для боя была у него отдельная обувь. В специальной мошне помимо прочего покоился бутурлок — доспех из железных пластин от бедра до мыска стопы.