Закат империи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Суворов cтр.№ 64

Вот уже три дня перед его поединком, — а он должен был состояться уже завтра, — Корнелий не только не мог увидеть своей готской возлюбленной, но даже не получил от неё ни одной записки. Чем можно было объяснить такое странное исчезновение? Тем, что её нет в городе? Но всего полчаса назад он побывал у дома Тригвиллы и, подкупив раба-привратника, узнал от него, что Амалаберга никуда не уезжала. Тогда, может быть, она его просто разлюбила? Но и в это невозможно было поверить, особенно вспоминая их последнее расставание, когда она, уже сидя в седле, вдруг наклонилась к нему и стала покрывать его лицо такими страстными поцелуями, что он едва сдержал новый порыв страсти, изумлённый этим молчаливым признанием в любви, которую сумел внушить.

Но тогда что могло ей помешать назначить ему очередную встречу, ведь она не боялась ни Бога, ни чёрта? Тем более что завтра ему предстоит тяжёлое испытание и он даже может по... Нет-нет, об этом нечего и думать! Он не погибнет, а обязательно победит, хотя его соперник Опилион выше его на целую голову и чуть ли не вдвое шире в плечах. Ну и что? Ведь им предстоит не состязание в борьбе, а схватка на мечах, и его небольшой рост и проворство будут иметь несомненное преимущество. Но в любом случае Амалаберга должна была знать о предстоящем поединке и сможет присутствовать на нём, поскольку он состоится на арене амфитеатра Тита. Так почему же она не беспокоится о своём возлюбленном и не хочет повидаться с ним перед смертельной схваткой?

Размышляя над этими вопросами, Корнелий встретил по дороге домой Феодору. Устав ждать ответа на свой вопрос, она наклонилась вперёд и положила свою руку поверх его руки, которую он по-прежнему держал на краю паланкина.

— Ах, несчастный, мне тебя так жаль!

— Что такое? — Корнелий очнулся от задумчивости и с негодующим изумлением посмотрел на неё. — Какого чёрта ты вздумала меня жалеть?

Феодора только и ждала этого вопроса, потому что тут же страдальчески закатила глаза и произнесла нараспев:

— О, как грустно, мой дружочек, избегать сетей Амура.

И вновь Корнелий не удержался от улыбки. Нет, всё-таки Феодора умела обращаться с мужчинами, и лучшей напарницы для того, чтобы провести оставшуюся часть дня, не предаваясь мрачным мыслям, трудно было и желать.

— Ага, развеселился! — тут же заметила она. — Ну тогда хватит строить из себя буку и немедленно полезай в мой паланкин.

Корнелий не заставил себя упрашивать и уже через мгновение полулежал на мягких подушках, одной рукой обнимая Феодору, а другой опуская занавеску. Строфанты ^[51] тронулись с места, а гетера тут же припала к губам Корнелия и не давала ему покоя всю дорогу. Однако, вяло реагируя на её умелые ласки и прислушиваясь к ощущениям собственного тела, по которому проворно шарили опытные руки Феодоры, Корнелий вдруг с неожиданным удивлением понял, что в нём уже нет прежнего сладострастия, что его былая пылкость словно бы осталась в объятиях Амалаберги!

Виринал был так поражён этим открытием, что, когда носилки остановились у дома Феодоры, он отстранил от себя гетеру и, пробормотав что-то невразумительное, хотел выйти.

— Куда ты? — с неподдельным испугом спросила она.

Этот внезапный испуг так не вязался с её прежним насмешливым тоном, что Корнелий удивлённо оглянулся на женщину.

— Прости, но я бы хотел пойти домой. У меня завтра будет тяжёлый день, поэтому...

— Поэтому тебе обязательно надо расслабиться и разогнать тревожные мысли, — поспешно подхватила она. — А какой замечательный массаж сделают тебе мои рабыни, каким великолепным, укрепляющим силы эликсиром я смогу напоить тебя сама! Не уходи...

В её голосе прозвучали столь жалобные нотки, что теперь уже Корнелий не смог удержаться от ехидного замечания:

— Да что ты, милая, неужели влюбилась? Или мне изменяет слух, или я слышу не речи гетеры, а мольбы Психеи, не желающей отпускать от себя Амура.

— Смейся сколько хочешь, но, прошу тебя, пойдём в дом!

Корнелий заколебался, а затем пожал плечами.

— Ну, если тебе этого так хочется...

Обрадованная Феодора мгновенно выпрыгнула из носилок и, подхватив его под руку, повела в дом. Корнелий вяло улыбался, но больше не противился. Гетера провела его прямо в баню и передала в руки своих искусных рабынь, после чего незаметно исчезла. Корнелий смыл с себя городскую пыль, немного поплавал в прохладном бассейне, а потом, блаженно прикрыв глаза, растянулся на ложе, подставив спину и плечи нежным, благоухающим мускусом рукам массажисток. Пожалуй, он напрасно сопротивлялся и Феодора была права. Лучше провести нынешний день здесь, где можно ни о чём не думать, целиком отдавшись ленивому блаженству, чем изводить себя мыслями об Амалаберге да завтрашнем поединке. Вот интересно, увидит ли он её на трибуне, придёт ли она? Только не надо сегодня пить вина, ибо завтра ему потребуется и ясный ум, и твёрдая рука...

— Что, проклятый раб, ты уже приготовил своё мерзкое снадобье? — с нескрываемой злобой спросила Феодора, завидев Кирпа на пороге спальни. Сириец держал в обеих руках прозрачный оправленный в золото кувшин, а потому только молча склонил голову, предварительно кольнув гетеру своим острым взглядом.

— Поставь его вон на тот столик и убирайся прочь, гнусная тварь! Если бы не приказание магистра оффиций, я сварила бы снадобье из тебя самого, а потом бы угостила им своих дворовых псов!

— Я вижу, ты принимаешь большое участие в этом юноше, — осмелился заметить Кирп, осторожно ставя кувшин между двумя золотыми чашами.

— Не твоё это дело, старый mentula ^[52]! Пошёл вон!

Однако вместо того, чтобы уйти, сириец вдруг ещё раз взглянул на лежащую гетеру, которая, подперев голову рукой, с ненавистью смотрела на него. Кирп сделал несколько шагов в её сторону, устремил на Феодору внезапно засверкавший взгляд и сделал руками несколько медленных плавных пассов. Феодора привстала со своего ложа навстречу Кирпу, их взгляды встретились, и оба замерли. Это напоминало какой-то странный поединок двух воль, причём мужская воля пыталась подчинить себе волю женскую, но та, черпая свои силы в презрении и ненависти, упорно сопротивлялась. Так продолжалось несколько томительных минут, и чем яростнее становился пристальный взгляд Кирпа, тем чаще и глубже дышала Феодора.

— Прочь, прочь отсюда, отродье! — с трудом, задыхаясь, прохрипела она.

Кирп горестно вскрикнул и стукнул себя по голове обоими кулаками.

— Что-то случилось, — невнятно пробормотал он. — Я утратил эту божественную силу... я не могу ничего сделать...

А Феодора, одержав победу, хотя так и не поняв до конца, в чём она заключалась, вскочила с ложа и гневно топнула ногой.

— Сколько раз мне повторять, чтобы ты убирался отсюда? Ты хочешь, чтобы я позвала рабов и они отхлестали тебя плетьми?