Закат империи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Суворов cтр.№ 55

— Пощади! — отчаянно захрипел Кирп, испуганный этим невозмутимо-зловещим тоном. — Я ещё очень пригожусь благородному Тригвилле, почтенному Киприану и достославному Кассиодору! Я многое могу рассказать о магистре оффиций!

— Теперь уже в этом нет необходимости, — небрежно ответил Декорат. — Сегодня днём твой бывший хозяин был арестован, так что твои новые предательства и ломаного гроша не стоят. Эй, Аригерн, Тривал и Тулучин, свяжите-ка этого пса да выройте могилу для несчастной женщины!

— Не надо! — завопил Кирп, мгновенно поняв намерения Декората. — Пощади меня, и я одарю тебя эликсиром бессмертия!

— Предпочитаю доброе старое вино, — со смехом отозвался гот, — а бессмертием нас одарит Иисус, а не такой поганый пёс, как ты.

Извивающегося и умоляющего Кирпа связали и сволокли с дороги, бросив в придорожную канаву. Потом готы вынули свои длинные и широкие мечи, быстро выбрали место между двумя старинными надгробиями и принялись за дело. Кирп ухитрился приподняться с земли, повернулся лицом к луне и вдруг страшно, по-волчьи завыл и выл до тех пор, пока один из готов не оглушил его, ударив по голове ножнами.

На этот раз их свидание затянулось до глубокой ночи. Корнелий, сполна насладившись своей победой и вдоволь потешив мужское тщеславие, теперь уже испытывал совсем иные чувства. Сам того не ожидая, он сумел пробудить в Амалаберге такую страсть, нежность и ревность, что теперь не просто наслаждался их бурными проявлениями, не только снисходительно позволял себя любить и удовлетворять свои порочные прихоти, но и начинал ощущать привязанность к этой странной и страстной девушке. Она была с ним искренна и покорна, и это тем более ему льстило, ведь с другими — он знал это наверняка — она продолжала вести себя всё так же презрительно и надменно.

Кроме того, в её характере была такая непредсказуемость, которая заставляла его каждый раз удивляться своей готской возлюбленной. Вот и сегодня она вдруг затеяла с ним странный разговор, поводом для которого послужила одна из настенных картин его виллы, изображавшая пир Антония и Клеопатры.

— Я так счастлива, — негромко сказала Амалаберга, лёжа рядом с ним, — что теперь даже не отказалась бы разделить судьбу Клеопатры.

Корнелий усмехался, подумав, что совсем бы не желал себе судьбы Антония, но ничего не сказал.

— Помнишь, как после смерти своего возлюбленного она приказала доставить себе корзину со скорпионами и опустила туда руку? — продолжала Амалаберга. — Смотри, и у меня есть кольцо, которое изображает такого же скорпиона.

Виринал давно уже обратил внимание на это странное золотое кольцо весьма необычной формы, с которым Амалаберга никогда не расставалась. Сейчас он взял руку своей возлюбленной, поднёс её к губам и поцеловал.

— Любопытное кольцо... Откуда оно у тебя?

— Мне подарил его отец. Видишь, этот скорпион может поворачивать голову, и тогда у него выступает жало... — говоря это, Амалаберга слегка повернула крошечную золотую головку скорпиона, и Корнелий действительно увидел, как на гладкой поверхности кольца вдруг появился какой-то острый выступ.

— И что это значит?

— Ничего, — вдруг сказала она и вновь повернула головку скорпиона так, что жало исчезло, — не будем больше говорить об этом...

«Ну разве есть мужчина, который сможет устоять перед такими ласками такой женщины! — спустя несколько мгновений подумал про себя Корнелий, наблюдая за раскрасневшейся Амалабергой, которая принялась самозабвенно ласкать своими тёплыми губами его сильное стройное тело. — Самое удивительное, что мне с ней так хорошо, как ни с кем другим. Неужели секрет лишь в том, каким странным образом она мне досталась? Неужели я тоже влюбился, хотя всегда полагал, что любовь — это выдумка поэтов, неспособных добиваться взаимности?» Подумав о поэтах, он вспомнил и о своём друге, от которого не имел вестей с тех пор, как тот уехал в Равенну. «Надеюсь, что он доволен жизнью не меньше меня и Беатриса оказалась достойной преемницей Амалаберги!»

Что может придавать большую уверенность в себе, чем успех у женщин, особенно тогда, когда ты ещё молод и ценишь нежные ласки гораздо более всех других благ? Корнелий был настолько доволен собой, что его даже не смутило это позднее возвращение в Верону. Амалаберга уехала, как только начало темнеть. Они продолжали сохранять конспирацию, приезжая и уезжая с арендованной им виллы порознь, а он теперь горделиво гарцевал на своём идумейском жеребце по пустынной залитой лунным светом дороге, напевая популярную любовную песенку с весьма ироничным припевом:

Миновав рощу, Корнелий объехал небольшое погруженное в сон селение, где спали даже собаки. Выехав на просёлочную дорогу, он уже хотел было направиться в сторону города, как заметил, что в одной из хижин, стоявшей несколько поодаль от остальных, дверь распахнута настежь и наружу льётся такой яркий свет, словно внутри начинается пожар. Осадив жеребца, Виринал выждал, надеясь увидеть появление хозяев или начало той суматохи и паники, которые неизбежны при любом пожаре, но вокруг всё по-прежнему было тихо. А между тем из распахнутой двери уже начинал валить густой белый дым, смешиваясь за порогом с лёгким ночным туманом.

Странно! Виринал пожал плечами, тронул жеребца и поехал дальше. Какое ему дело до этого? Даже если в хижине кто-то есть, одним крестьянином больше, одним меньше — какая разница!..

Громко распевая, он старался заглушить лёгкий трепет, который охватывает даже самого отважного человека при виде кладбищенских надгробий по обе стороны дороги да ещё при ярком свете луны и в полной тишине. Он давно бы мог пустить коня галопом, но намеренно сдерживал его, побуждая идти шагом. Какого чёрта! Чтобы он, Корнелий Виринал, струсил при виде какого-то заброшенного деревенского кладбища?!.

Вдруг жеребец шарахнулся в сторону и дико заржал. Корнелий, едва не выпав из седла, глухо выругался и посмотрел на дорогу, словно ожидая увидеть там труп. Однако ничего подобного перед ним не было, не считая большой чёрной лужи, тускло поблескивавшей в серебристом свете луны. Кровь! И кровь совсем свежая, словно убийство произошло не более часа назад. Этот тяжёлый приторный запах ни с чем нельзя было спутать, он-то и испугал жеребца.

Корнелий осмотрелся по сторонам и на всякий случай нащупал на боку короткий боевой меч, с которым никогда не расставался во время своих рискованных похождений, хотя и знал, что за этот меч может быть арестован и подвергнут большому штрафу, поскольку даже самым знатным римлянам запрещалось носить оружие. Жеребец снова заржал, и с таким испугом, что у самого Виринала стали лязгать зубы... Нет, ну в чём, чёрт подери, дело? Какую опасность почуяла его лошадь и... О Боже! Волосы у него встали дыбом, а дыхание перехватило, когда он увидел, как прямо за придорожной канавой, у подножия одного из обелисков, стала шевелиться земля. Мертвец! Это мертвец встаёт из могилы!