Тактический уровень  - читать онлайн книгу. Автор: Макс Глебов cтр.№ 32

– Генерал Йодль, что вы думаете о способности русских к дальнейшему сопротивлению? Есть ли у них резервы, чтобы сдерживать танки Гудериана и оказать сильное противодействие Клейсту, когда он, наконец, нанесет свой удар с плацдарма у Кременчуга?

– Войска красных измотаны, мой Фюрер, – уверенно ответил начальник штаба оперативного руководства Верховного командования. – Пехотные дивизии шестой армии Рейхенау в ходе наступления на северном фланге Киевского выступа окружили и практически разгромили пятую советскую армию генерала Потапова, остатки которой с большими потерями отошли за Днепр. С этого направления русские не смогут взять силы для противодействия Гудериану и Клейсту. В Киевском укрепрайоне и в самом городе все еще обороняется группа войск противника численностью около ста тысяч человек. Если русские решатся вывести их оттуда и сдать Киев, то эти дивизии могут на некоторое время задержать наступление танковых групп, но Сталин не пойдет на сдачу третьего по величине города СССР. Он держится за него всеми силами, прежде всего, по политическим соображениям, поэтому эти сто тысяч русских солдат останутся на месте, а других крупных сил, способных встать на пути наших танковых клиньев, у противника нет. Таким образом, наши планы по окружению русских войск под Киевом существенных изменений не претерпели и вполне осуществимы в приемлемые сроки.

– Заминка под Кременчугом будет стоить нам недели или даже двух, – Гитлер недовольно посмотрел на Йодля, – и это вы называете приемлемыми сроками?

– Два-три дня, мой Фюрер, – попытался возразить Гальдер.

– От одной до двух недель, – с нажимом повторил Фюрер, – Двое-трое суток займет только переправа, но вы ведь сами доложили мне, что внезапность утрачена, а значит, сопротивление русских возрастет, и мы снова будем терять время, которого у нас и так нет.

Гитлер вновь вернулся к карте, и некоторое время молча раздумывал над нанесенной на нее текущей обстановкой.

– Я хочу услышать ваше мнение, генерал-фельдмаршал, – Гитлер повернулся к главнокомандующему сухопутными войсками Вальтеру фон Браухичу, – Сможем ли мы начать наступление на Москву не позже конца сентября?

Браухич склонился над картой, но всем присутствующим было ясно, что это лишь повод получить немного времени на обдумывание ответа.

– Я считаю, что вы совершенно правы, господин рейхсканцлер, – ответил он, не отрывая взгляда от карты. – Срыв сроков неизбежен. Мало того, я не уверен в том, что русские будут столь безоглядно держаться за Киев. У них уже есть опыт многочисленных окружений, и они показали себя достаточно умелым противником. Вспомните, хотя бы котел под Уманью. Окружить две русских армии мы смогли далеко не с первой попытки, и лишь поворот на юг танковой группы Гота позволил нам замкнуть котел. Если армии Юго-Западного фронта выскользнут из окружения…

– Мы все здесь прекрасно понимаем, чем грозит нам такое развитие событий, – перебил Браухича Гитлер, – меня интересуют ваши предложения по предотвращению негативных последствий подобного сценария.

– У нас есть войска в Европе и в Африке, – решившись, наконец, озвучить свое предложение, произнес Браухич, – На данный момент эти направления второстепенны. Англия сейчас не проявляет серьезной активности ни на одном из театров военных действий. Нам нужно принять решение, что для нас в данный момент важнее – помощь Муссолини или взятие Москвы и завершение войны на востоке. Если второе, то, собрав силы в кулак, мы сможем выставить на московском направлении еще одну мощную ударную силу, которая сейчас называется танковой группой «Северная Африка». Конечно, для этого ее нужно будет существенно усилить частями, дислоцированными во Франции, и перебросить в Россию, что займет время, но это вполне решаемая задача, а такой энергичный генерал, как Эрвин Роммель придется на восточном фронте исключительно кстати.

– Вы предлагаете отдать Северную Африку англичанам? – Гитлер явно был не готов к подобному предложению, и оно вывело его из равновесия, – Если мы оттуда уйдем, войска Муссолини не продержатся и пары месяцев. И это не считая внешнеполитических потерь! Германия не может предать союзника!

– Мой Фюрер, – поддержал Браухича Гальдер, – речь идет лишь о смене танковых и моторизованных дивизий Африканского корпуса на пехотные части из Франции. Наступательные операции в Ливии и Египте нам, естественно, придется отложить на более позднее время, но наш уход из Северной Африки, конечно же, не рассматривается, и ни о каком предательстве интересов Италии говорить не приходится. Просто Муссолини придется немного подождать с реализацией его амбициозных планов, зато, когда мы возьмем Москву, и Советы развалятся, как карточный домик, мы сможем перебросить в Ливию во много раз более сильную группу войск, чем наш Африканский корпус.

Фюрер задумался, вновь вернувшись к карте. Ослаблять позиции в Африке ему очень не хотелось, ведь это могло негативно сказаться на отношениях с Муссолини, которые Гитлер ценил очень высоко. С другой стороны, Италия и так уже была втянута в войну на стороне Германии, а вот Япония и Турция до сих пор колебались. Никакие успехи вермахта на средиземноморском театре военных действий не могли заставить самураев напасть на СССР, а вот взятие Москвы…

– Мне нужно это обдумать, – наконец произнес Фюрер, – И раз уж речь пошла об Африке, я хочу услышать доклад о наших делах в Ливии.

* * *

Стемнело быстро. За оставшееся до заката время немцы успели прочесать едва треть речного архипелага, и, разведчиков, затаившихся в прибрежном кустарнике одного из небольших островков, они пока не обнаружили.

Судя по тому, как оперативно противник восстановил речной заслон, моя демонстрация прорыва ни к чему хорошему не привела – господин майор мне не поверил. Скорее, наоборот – окончательно убедился, что никуда мы из кольца оцепления не делись.

Время у меня было, и я внимательно следил с помощью спутников за перемещениями немецких войск. Пехота, перекрывшая нам отход по суше, осталась на месте, как и заслоны выше и ниже по течению, но за спинами солдат оцепления происходили какие-то неприятные перемещения артиллерии и восьмидесятимиллиметровых минометов. Похоже, мой оппонент не верил в то, что ему удалось перекрыть все лазейки, и заранее готовился к тому, что нам каким-то образом удастся прорваться.

Понятно, что на перекрытие всех направлений нашего возможного отхода понадобилось бы слишком много сил и средств, но немецкий майор, видимо, не сомневался в том, какой путь мы выберем. Признаться, я и сам считал, что единственный приемлемый вариант – каким-либо образом преодолеть заслон из «штурмботов» и зениток и уходить вплавь вниз по реке. Теперь я в этом сильно сомневался. Ближе к обоим берегам Днепра выдвигались все новые минометные батареи, а на позициях немецких гаубиц артиллеристы разворачивали орудия, явно готовясь стрелять по реке ниже заслона. Замысел противника был предельно ясен. Если заслон будет прорван, река на протяжении многих сотен метров превратится в филиал ада, и никакие диверсанты, будь они хоть десять раз крутыми пловцами, не смогут в ней выжить.