Звездная пирамида - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Байкалов, Александр Громов cтр.№ 90

Разумеется, ни одна из этих несвоевременных мыслей не отразилась на лице Ларсена. Кто не владеет собой, скажем, дергает кадыком в самый ответственный момент или позволяет шраму, пересекшему лицо, изменить цвет, тот не годится в вербовщики. А уж обрадоваться раньше времени способен только идиот.

Перешли к голосованию. К удивлению Ларсена, оно было поименным.

– Вавила Пузан!

– Что?

– Ты как голосуешь?

– Я-то? Я – за.

– Метробий Ухват?

– За.

– Дормидонт Цыпа?

– За.

– Марцелл Пень-Колода?

– Чего?

– Ты за или против?

– Против чего?

– Забыл уже? Напомните ему кто-нибудь. Демьян Киста!.. Здесь Демьян Киста?

– Ась?

– Ясно: опять забыл слуховую трубку. Евсей Типун!

– За.

– Объясни Демьяну, за что мы голосуем. Эй, не спать! Евсей, дунь Демьяну в ухо. Сципион Хряк?

– За.

– Мирон Ползи-Поползень?

– Против.

– Почему?

– Надоел ты мне, вот почему.

– Ясно, старая клизма. Селиверст Лошак?

– За.

– Марцелл, тебе объяснили? Ты как?

– За.

Ларсен считал голоса. В Совете пятьдесят архистарейшин; простое большинство – двадцать шесть голосов. Вот уже девятнадцать… двадцать…

– Феофилакт Задосвист?

– Чего?

– Ты за или против?

– Я как все.

– Тут нельзя быть как все. От тебя требуется твое собственное мнение.

– Кем требуется?

– Законом, Феофилакт, законом.

– А, ну раз законом, тогда я воздерживаюсь.

– Гликерия Копыто!.. Отсутствует… Эпаминонд Болячка?

– За.

Двадцать один.

– Корнелий Пробка?

– За.

Двадцать два.

Ларсен прикинул: осталось опросить не меньше дюжины присутствующих в зале архистарейшин. Если председатель не оставил на закуску самых несговорчивых, то не менее десяти из этой дюжины проголосуют за ратификацию. И дело сделано!

– Ермил Мозоль?

– За.

– Гермоген Плюшка?

– За.

Двадцать четыре.

– Мелентий Шилобрей?

И стало бы двадцать пять голосов, и остался бы всего-навсего один, но Мелентий Шилобрей, с кряхтеньем привстав с места при помощи соседей, почему-то не сказал «за», хотя уже и рот раскрыл. Вместо «за» он почему-то уставился в ближайшее окно, глаза его выкатились, а рот распахнулся до максимально дозволенных природой пределов. Ровно одну секунду Мелентий Шилобрей пребывал в одеревенелом состоянии, затем выдавил из себя что-то вроде «ы-ы-ы» и с неожиданной для старца прытью ломанулся по проходу прочь, топча чужие ноги. Далеко не убежал – споткнулся о чье-то колено и загремел с невнятным воплем.

В окно лезла лапа. Совершенно бесшумно.

Никто и не подумал о том, куда девалась оконная рама со стеклами. Все смотрели на лапу, бесшумно вползающую в зал сквозь оконный проем. Была она пятипалой, как человеческая пятерня, но жутко синей, каждый гигантский палец оканчивался устрашающим кривым когтем, запястье было толщиной в сорокаведерную бочку, и не было в том запястье, как и в пальцах, ни одной кости, ни одного сустава. Казалось, в окно лезет толстенное щупальце, разветвляющееся на пять более тонких когтистых отростков, сгибающихся как угодно и независимо друг от друга.

Синяя пятерня растопырилась, нацелившись на Ларсена.

Один лишь Мелентий продолжал верещать и дрыгать ногами. Все прочие архистарейшины впали в ступор. И тут Ларсен показал, чем отличается вольный вербовщик от старичья с убогой планеты.

Он понял все в один миг – и бросился к двери в рывке, которому позавидовал бы профессиональный спринтер. Теперь все решали мгновения. Смазав по уху секретаря, пытавшегося преградить ему путь, Ларсен выбежал в коридор – как раз в тот момент, когда в дальнем его конце показался поспешающий трусцой полицейский наряд рыл из пяти. В лихом прыжке Ларсен высадил ногой окно и вместе с его обломками вылетел наружу, разворотив при падении клумбу с какими-то цветочками. Улица. Прохожие замерли, разинув в восторге рты: покоенарушение! Возле здания Совета! Еще двое полицейских ринулись наперерез. Ларсен расшвырял их, как кегли. Где же корабль?!

Бегущего – хватай! Вышел бы хороший лозунг для полицейских и собак, не будь он и без того намертво вбит в их рефлексы. Но собак, к счастью, не попалось ни одной, а ленивые зябианские полицейские не конкурировали с Ларсеном в проворстве. Слыша за собой топот, Ларсен оглянулся лишь один раз, и вовсе не для того, чтобы понять, не настигает ли его погоня. Он желал знать, что делает «Топинамбур».

В том, что зябианским вербовщикам, казалось бы, намертво застрявшим на Альгамбре, каким-то невероятным чудом удалось вырваться оттуда, вернуться на Зябь и переподчинить себе «Топинамбур», Ларсен нисколько не сомневался. Он сразу понял это, чуть только увидел лезущую в окно лапу. Промедлил бы самую малость – и был бы схвачен той лапой.

«Топинамбур» не преследовал его – пока. Это давало надежду.

Где же корабль? Где вызванный мысленным приказом через «сторожок» корабль?!

Рев распоротого воздуха прозвучал музыкой в ушах. Здесь корабль, здесь! Спешит на помощь.

А «Топинамбур» что-то не спешит в погоню…

«Топинамбур» и вправду не спешил ловить Ларсена – он по приказу Цезаря Спицы оказывал неотложную медицинскую помощь сразу пятерым архистарейшинам, задыхавшимся и рвавшим на груди пестрядь костенеющими пальцами, а заодно выращивал с десяток пар чистых подштанников для некоторых других членов Совета. Включая председателя и Мелентия Шилобрея.

Ох, и отругал меня Сысой за то, что мы так долго не давали о себе знать! Когда я его нашел, то даже испугался: он и раньше-то смахивал на не слишком свежего покойника, а теперь выглядел так, как будто уже успел перезнакомиться со всеми обитателями того света. Его ругань я пропустил мимо ушей, потому что видно было: оживает архистарейшина. На глазах оживает! Как только я ему рассказал, что мы успешно провели две вербовки и «Топинамбур» снова наш, он даже порозовел и высказал все, что обо мне думает и об Ипате тоже. И о нашей безответственности. Я ему: мол, был уговор лететь и вербовать, а докладывать на Зябь о каждом нашем чихе уговору не было. Мол, связался с покоенарушителями, так уж не жалуйся. Он еще поворчал, побранил меня за то, что я упустил Ларсена, и окончательно ожил. Даже с постели встал без посторонней помощи.