Звездная пирамида - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Байкалов, Александр Громов cтр.№ 84

В своих скитаниях по обитаемым мирам Ларсен повидал самых удивительных тварей. Были среди них и такие страшилища, сравнения с которыми зябианский зверь не выдержал бы, даже если увеличить его впятеро. Но и этого хищника вполне хватило бы, чтобы расправиться с человеком, и как-то совсем не хотелось размышлять, откуда он такой взялся на Зяби – был когда-то сконструирован полоумным генным инженером или мутировал в Дурных землях?

– Э-э… – только и сказал Ларсен, вмиг осознав, что не захватил с собой оружия. Попытавшись отпрянуть, он наткнулся на «Топинамбур». Отступать дальше было некуда.

Зверь убрал язык, клацнул клювом прямо перед дыхательной маской и придвинулся, шумно волоча хвост. Дальнейшее произошло очень быстро. Справа от Ларсена из ровной матовой поверхности «Топинамбура» вмиг выросла рука весьма изящных пропорций с длинными пальцами – каждый поболее Ларсена размером. В следующее мгновение пальцы сложились в «козу», а затем последовал такой щелчок средним пальцем, что зверь, коротко вякнув, кубарем отлетел шагов на пятнадцать. Вытянувшись сильнее, рука нависла над хищником, как бы в намерении схватить людоеда за хвост и, раскрутив как следует, отправить немного полетать. Зверь, хоть и имел птичий клюв, в небо явно не стремился, а потому, заверещав, пустился наутек, заметно припадая на поврежденную лапу. Рука плавным и даже каким-то кокетливым движением втянулась в корабль.

– Впусти меня, – сипло сказал Ларсен.

Внутри «Топинамбура» он первым делом содрал с лица маску с загрязненным фильтром, велел кораблю сожрать ее и отдышался. В голове царил первобытный хаос, но царил недолго. Приняв душ, Ларсен почувствовал себя гораздо лучше и уже догадывался, что получится, если сложить два и два.

– Сколько человек было в твоем экипаже к моменту посадки на Альгамбре? – спросил он.

– Пять, – незамедлительно ответил корабль.

Ах, вот оно что! Пять!.. Ларсен знал о четырех зябианах. Кто пятый? Потребовав у корабля информацию, Ларсен получил ее. Пятым членом экипажа оказалась дарианка Илона. Планета Дар… Первая вербовка…

– Всю информацию о Даре! – потребовал Ларсен.

Пересилив себя, он все же коснулся лбом «Топинамбура», чтобы тот возможно скорее перекачал ему сведения. Минуту на перекачку, десять минут на усвоение… Ага! Ларсен незамысловато выругался. Такая планета – мечта любого вербовщика. Ничего удивительного, что у зябианских олухов сразу все получилось. Воистину дуракам везет!

– Информацию о дарианке Илоне! – распорядился Ларсен.

На этот раз корабль повиновался не сразу, а когда пошли данные, Ларсену показалось, что корабль выдает их неохотно. Тут чувствовалась некая связь: дарианка, нежелание корабля радостно подчиняться и, главное, рука, давшая щелчка местной зверюге, – рука громадная, но, судя по ее очертаниям, явно женская! Что бы это значило?

Еще несколько вопросов, несколько ответов – и Ларсен понял. Как всякий неумело объезженный корабль, «Топинамбур» сохранил значительную степень свободы воли в вопросах, не касающихся собственно полетов. Мальчишка Цезарь просто не подумал о том, что подчинение корабля пилоту должно быть абсолютным. Сопляку хватило и того, что корабль летит туда, куда ему, сопляку, хочется. Он решил, что этого достаточно.

«Топинамбур» же подчинялся мальчишке лишь потому, что ему хотелось летать – это желание вбито в биозвездолеты генетически. Во всем остальном корабль был себе на уме. Изучив экипаж, он, понятно, нашел в зябианах мало интересного. Зато когда на борту появилась Илона, корабль, по-видимому, заинтересовался дарианкой всерьез, но виду, конечно, не подал. Ларсен и сам признал, что это забавно: они там на Даре все потомки клонов и такие правильные, что в это трудно сразу поверить, а она считает себя паскудным исключением, бракованной человеческой единицей, несмотря на то, что зябианам до ее душевных качеств расти и расти. «Топинамбур» не мог не заинтересоваться этаким дивом дивным.

Наверное, он втайне от экипажа общался с Илоной, находя в том ему одному понятное удовольствие. Наверное, в общении с ней он проникся этими… как их… моральными принципами.

Последние два слова Ларсен покатал во рту так и этак, найдя их безвкусными, как целлюлоза. Но теперь стало ясно, какой вопрос задать кораблю.

– Слушай и отвечай, – велел Ларсен. – Как сам думаешь: хороший я человек или плохой?

Всякий нормальный звездолет не понял бы вопроса и попросил уточнить, да и вообще кораблю не полагается размышлять на такие темы, но «Топинамбур» ответил сразу же:

– Хороший.

– Обоснование?

– Плохих людей нет.

– Совсем?

– Совсем. Но попадаются больные.

Вот оно, влияние дарианки! Все стало ясно Ларсену: краденый корабль действительно принимал его за пилота, но подчинялся «больному» неохотно, а некоторые функции – в первую очередь почкование по требованию – отказывался исполнять вовсе.

Свобода воли! Вот чем кончается неумелая объездка корабля! Попытками мыслить о том, до чего кораблю не должно быть никакого дела! И теперь уже поздно что-либо исправлять… Попадись сейчас Ларсену мелкий шкет и пакостник Цезарь Спица – Ларсен с удовольствием свернул бы ему шею. Жаль, не было поблизости ни пакостника Цезаря, ни даже какого-нибудь бедолаги, изгнанного туземцами в Дурные земли, вообще никого, на ком можно было бы отвести душу. Одно лишь мутантное зверье…

Покинув «Топинамбур», Ларсен велел ему вернуться на орбиту, а сам, засев в своем старом корабле, предался размышлениям. Во-первых, получалось, что овладеть «Топинамбуром» полностью пока невозможно. Во-вторых, хорошо уже то, что «Топинамбур» счел Ларсена умеренно больным, то есть не нуждающимся в смирительной рубашке. В-третьих, корабль все же слушается простых приказаний, что само по себе неплохо. В-четвертых, операция «ДД», надо думать, развивается по плану, клиент дозревает, а когда недосушенные мумии, изображающие собой правительство Зяби, наконец согласятся принять предложение Ларсена, он выставит им такой счет, что уже с первых набежавших процентов сможет купить себе новый звездолет. А пока можно пользоваться и этими, благо их два.

С этими мыслями Ларсен покинул Дурные земли. Он вернулся на космодром, а оттуда в городскую гостиницу, где мы пока и оставим его.

Ничего худого не скажу про Большое Магелланово Облако – галактика как галактика, только ярких звезд побольше, чем у нас. «Блохастику» это понравилось, и он тут же принялся кормиться излучением и пылью возле одной из них. Ну а меня, спрашивается, кто накормит? Только, чур, не тараканами!

Путешествие заняло время, о котором мне даже вспоминать не хочется, не то что рассказывать. Скука и голод. Если скука поселилась только в голове, с нею еще можно как-то мириться, но когда она угнездилась еще и в желудке, это никуда не годится. Не верите – сами попробуйте.

Один лишь раз мне показалось, что впереди забрезжил свет, потому что корабль вроде как решил сменить манию. Прислонился, значит, я в очередной раз лбом к стенке моей тюрьмы и приказал кораблю взять курс на Зябь, а он мне в ответ: