Узют-каны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Стрельцов cтр.№ 16

Витька зажмурился, захрипел, выплюнув сгусток крови, с зубов на подбородок засочился красный ручей.

– Говорить можешь? Где болит? – Пахан навис над ним, не понимая, что сам напуган. – Чего вытаращились?! Гады! Ветки ломайте, жерди! Ничего, Зуб, мы тебя на носилках понесём.

Ошеломлённая случившимся компания тупо разглядывала безжизненное тело. Витька чуть прикрыл глаза и пошевелил языком:

– Пе… пе… тя, – новый сгусток крови выскочил прямо Петру на лицо.

– Где болит? – не обращая внимания на кровь, повторил тот.

– С-с-спи-и…

– Спина? Двигаться можешь? Шевельни ногой, давай, пробуй!

– Н-не м-мо…, – глаза закрылись.

– Допрыгались, суки! – Пахан повернул искажённое злобой лицо с кровавым пятном на щеке, почему-то обращая гнев на товарищей, понимая всё же – они здесь ни при чём.

– Всё? – с надеждой спросил Сыч.

Одноглазый Газон молча отвернулся, Прыщ размазывал сопли по щекам, Урюк дёргал нижнюю губу, Карась брезгливо морщился, и только Саня Ферапонт, присев рядом, положил голову на грудь Витьки, прислушался:

– Дышит, – усмехнулся, – как же это он?

– Как же – так же! – нервно чесанув пятернёй волосы, завизжал Карась. – Хвостень за нами! Чего делать-то?

– Ждать! – отрезал Пахан, не сводя глаз с лица Зуба, которое бледнело всё больше.

– Чего ждать? – просипел Сыч. – Когда он встанет, отряхнётся и скажет: «Порядок, кореша. Пошутковал малость»?

– Заглохни! Я сказал – ждать! – рявкнул Пахан.

– Чёрт, а здорово он навернулся… Но нельзя же… Ноги надо делать, – голос Урюка дребезжал.

– Дело они говорят, – согласился Ферапонт. – Уходить, Петя, нужно.

Витька вдруг заговорил, кровь изо рта вновь засочилась, но не так сильно, слова стали внятными, но голос еле слышался. Пахан наклонил ухо к кровоточащим губам, пытаясь разобрать.

– Петя, не б-р-росай. И-избуш-шка там…

– Падла! Из-за него теперь!..

– Цыть! – рявкнул Пётр. – Где? Где она?

– Вд-доль реки ид-дти. Не бр-росай, Петь…

– Что за хата? – заинтересовался Ферапонт. – Деревня?

– Н-не знаю, – выдохнул Зуб. – Од-дна с-с-стоит.

– Ого! Разглядел? Неужто?

Пахан метнул взгляд в сторону Карася, вся компания приблизилась к умирающему, вслушиваясь.

– П-по реке с-смотрю. П-пет-ля-яет, на б-берегу с-стоит. П-полян-на вокр-руг. Не ос-ставляйт-те…

– Уходить надо, – Сыч затряс головой. – Тебе пожизняк, Пахан, светит, как пить дать. Уходить надо…

– Срань господня, – Пётр обхватил голову руками, но так и не смог отвести взгляда от молящего лица Зуба.

– Эге, внутрянку отбил, нога сломана, – ощупывая распростёртое тело костлявыми пальцами, определил Ферапонт.

Газон резко поднялся и зашагал прочь.

– Э, ты куда? – насторожился Прыщ.

Тот обернулся:

– Ждите. А мне шкура дороже, – и побрёл дальше.

Как-то робко за ним потянулись другие. Пусть идут. Петру нет дела до бунта, сволота! Крысы! Последним поднялся Ферапонт, чуть выждал, оставшись с глазу на глаз:

– Решать надо, Петро. Витьку ты подставил, а других задираешь. Теперь ждать хочешь, всех подставляешь… Они не любят этого – смотри…, – и устало пошёл вслед остальным.

– Не брос-сай, Петя, – испуг отразился на бледном без кровинки лице, – мы же с-с тобой не один с-срок…

– Как получилось-то?

– Хол-лодно. Ветер. Ветка гнил-лая…

– Да-а, ветер…

Наверное, выражение его лица насторожило Витьку, он попытался отпрянуть, но лишь застонал, прошептав:

– Т-тридцать ш-шесть, Петя. Хр-рис-ста ради… Хоть ч-часок дай… Ведь д-девятн-надцать по з-зонам… Подышать д-дай волей, ве-етром…

– Ну что ты? – Пахан попытался улыбнуться. – Я с тобой ещё пару ходок сделаю. Выдюжим.

Зуб с облегчением прикрыл глаза:

– Ветер это, вете…

Пахан нежно, почти любовно обхватил голову умирающего и… резко дёрнул в сторону. Шея хрустнула, Зуб вздрогнул и затих. Пётр отдёрнул от мертвеца выпачканные землей и кровью руки, вытер их о робу, поднялся и быстро зашагал за остальными…

…Сверху капнуло – неужели дождь? Пахан, вздрогнув, отогнал дремоту, тыльной стороной ладони, где подсыхали разбитые утром казанки, смахнул влагу со щеки и выругался, увидав на руке мазок птичьего помёта. Остальные ведь так и подумали, что он оставил Витьку умирать медленно и мучительно… Ещё один непростительный грех, ещё один зуб в его сторону. С девочкой развлекаются!

– …угощаем!

– Угощалка не пашет, – хмыкнул в ответ и потрогал коросту на носу, подумав: «Год, как не пашет, сука». Приступ ярости, подогреваемый с утра отчуждением, пренебрежением тварей, которых вытащил на свободу, дошёл до наивысшей точки лишь при воспоминании о том, что он и ссать теперь путём не может. Предназначенное для таких целей место превратилось в сплошной сгусток боли, покрылось шершавым, воспалённым гнойником.

– Блин, тёлка откинулась!

– Чего? Неужто?

– Падлой буду, – возмутился Прыщ.

– Так ты, паря, жмура имел? – ехидно спросил Сыч.

– Сам падаль! – Прыщ заволновался, злость душила его. Вот стерва! Окочурилась в самый такой момент! Его неудовлетворённая плоть требовала компенсации. – Она только что подмахивала, понял! – но только вызвал унижающий гогот.

Урюк, нервно теребя нижнюю губу, посмеивался вместе со всеми. Сыч усердно мочился на ствол многолетней ели. Газон хохотал, широко разинув пасть. Ферапонт визгливо щёлкал, как охрипший скворец. Карась рылся в рюкзаке мальчишки. Сам пацан, кажется, пришёл в себя.

…Савчатай верил и не верил. Откинув голову, закусив губы и зажмурившись, в куче разорванной одежды лежала Ича, молчаливая, хозяйственная сестрёнка. Его Ича. Мёртвая сестрёнка… А чудища, убившие её, смеялись!

НИКОГДА НЕ ХОДИ ЗА ПАСЕКУ! НИКОГДА… НЕТ!

…Окуная гроздь кроваво-алой калины в берестяной таз с водой, предварительно размешав в нём порошок толчёных трав, акка водит круги, читая рябь. Савчатай слышит его певучий, низкий голос:

– И будет день! Упадёт железный ворон, смрад напустит в тайгу. Отвернётся кудай и захочет плакать. Но не найдёт Ульген ему слёз. Засмердит тайга, и сожрёт её спящий дракон, которого могут убить слёзы Ульгена. Но не будет слёз! Уйдут люди, придут узют-каны. И дом мёртвых пчёл станет их домом…

– НИКОГДА НЕ ХОДИ ЗА ПАСЕКУ! ТЫ УБИЛ ИЧУ! НЕ УБЕРЁГ! НЕ БУДЕТ ПЛАКАТЬ КУДАЙ! И в мяч играть не будет! Мяч! Мяч – там, на пасеке…