Галлы - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Брюно cтр.№ 41

Единственное имеющееся в нашем распоряжении описание родов, конечно, принадлежит перу Посидония, а до нас оно дошло благодаря Страбону. Ермолай — богатый земельный собственник из Массалии, принявший у себя Посидония, рассказал ему такой случай. Одна свободная женщина, из числа нанятых им для полевых работ, вдруг ушла с поля, где-то родила ребенка и тотчас вернулась и продолжила работу. Галльские женщины имеют репутацию невероятно мужественных — и на войне, и на собраниях в спорах с мужчинами, и даже в исполнении своего материнского долга. Тех, кто умирает при родах, вероятно, немало. Археологи, открывая миру лишь захоронения людей, принадлежащих к привилегированному классу, без конца обнаруживают скелеты женщин со скелетами зародышей.

Сразу по рождении ребенок должен быть торжественно признан своим отцом. До нас дошли два древних сообщения, одно из которых от самого Аристотеля. Он утверждает, что новорожденные либо погружались в воды реки, либо выставлялись на воздух полураздетыми, дабы подтвердить их жизнестойкость. Другой источник — анонимный—утверждает, что такое погружение в воду имело смысл как некая ордалия. Для отца это было способом удостовериться в том, что ребенок действительно его. Ребенка клали на щит, а щит — на воду, и если ребенок незаконнорожденный, то он должен был пойти ко дну. В том же тексте говорится о крайне взволнованном состоянии присутствующих при этом матерей. Такие мимолетные свидетельства показывают, что рождение сопровождается множеством ритуалов. Они нужны для того, чтобы ребенка принял отец, чтобы семья приняла нового члена, чтобы ребенка нарекли подходящим именем и т.д.

По детству в собственном смысле слова — до возраста 13—14 лет — исторических сведений ничуть не больше, так как иностранцы интересовались в основном поведением своих соседей и зачастую противников, каковыми для них были галлы, чем их нравами в самом общем смысле, то есть нравами тех, кто не носит оружие, — детей, женщин и стариков. Представляется вероятным, что в течение всего детства человек жил исключительно около своей матери. Плутарх сообщает одну вещь, которая достаточно свидетельствует об этой близости: «Галльские женщины приносят в баню котелки с кашей, которую они едят вместе со своими детьми и при этом моются». Цезарь приводит прямое подтверждение такого заточения детей в женском царстве, он записывает то, что кажется ему удивительным и любопытным: «Прочие их обычаи ничуть не отличаются от обычаев других народов кроме одного — они категорически не разрешают своим сыновьям появляться на публике прежде, чем те достигнут возраста, когда им можно будет носить оружие. Они находят предосудительным, если сын — еще ребенок — публично предстанет перед своим отцом». Такой обычай и то верование, которое, как считается, его объясняет, кажутся нам весьма загадочными. В любом случае они свидетельствуют о глубокой пропасти между семейным кругом, где отец мог соприкасаться со своими детьми, и публичной сферой, где он всего лишь один из граждан, воин, чье оружие представляет собой некое табу.

Археология на свой манер подтверждает эти различия. Могилы маленьких детей (младше 8 лет) встречаются крайне редко. Зато скелеты, соответствующие такому возрасту, весьма часто находят в силосных башнях, превращенных в урны. Ясно, что дети в таком возрасте еще не считаются вполне людьми. Захоронения десятилетних детей встречаются немного чаще. Однако то, что они покоятся в небольших некрополях, рядом со взрослыми и с весьма богатыми похоронными принадлежностями, указывает на их высокое положение при жизни.

Галлы, как и большинство индоевропейцев, различают два периода жизни — детство и взрослую жизнь. Второй отделен от первого инициацией для мальчиков и замужеством для девочек. Для мальчиков подросткового возраста — выходцев из гражданских и воинских семей — существует дополнительное подразделение. Как у римлян, у них существуют понятия «юность» и «взрослый возраст». Последняя из указанных стадий длится до старости. Граница между детством и зрелостью (половой и воинской), видимо, приходится на возраст около 14 лет. Именно таков возраст самых молодых воинов, чьи останки были найдены, например, на поле битвы при Рибемон-сюр-Анкр. Для девочек, как и для мальчиков, это минимальный возраст, при котором над ними производятся некие ритуалы, о которых мы не знаем ничего. Можно предположить, что выдача юноше оружия является важным моментом, так как оружие наделяет его почти сакральным могуществом и является вещью в высшей степени индивидуальной. Возможно также, что этот трудный переход из семейного, материнского, мира в мир публичный и воинский сопровождается целым инициатическим периодом, где большую роль для будущих воинов играет охота.

Различие между juniores и seniors подтверждается многочисленными отрывками из Тита Ливия, в которых повествуется, как юные ценоманы и бойи, не согласясь с мнением старших, выступили против них с оружием. Эти juniores постоянно фигурируют как уже признанные воины, то есть это взрослые молодые люди. Seniores же выглядят скорее мудрецами, заседающими в советах, что вовсе не означает, что это старики, не способные сражаться. «Галльская война», впрочем, рассказывает нам о вождях очень преклонного возраста, неизменно сражающихся верхом на коне. Значит, надо полагать, что водоразделом между двумя группами является их отношение к воинской обязанности, как то имеет место в Риме. Seniores должны были от нее освобождаться — либо по возрасту, либо по количеству пройденных кампаний.

Косвенные сведения, которыми мы располагаем, указывают на то, что в Галлии свадьба не является исключительно религиозной церемонией, даже когда сопровождается торжествами типа пиршества или жертвоприношения. Возможно, что с течением времени институт брака эволюционировал и, как в Риме, его религиозные и крайне ритуализированные формы быстро сменились более-менее гражданской процедурой. В начале I века до н.э. супружеские узы выглядят скорее как наилучший способ заключить крепкие союзы между великими родами, но также и между целыми народами. Так, неподражаемый эдуй Думнорикс, «чтобы укрепить свое влияние, выдал замуж мать за одного благородного и властительного битурига, а сам женился на гельветке; его сестра со стороны матери и ряд других родственников его хлопотами вступили в брак в других округах. Благодаря этому союзу он любил и привечал гельветов», — сообщает нам Цезарь. В такой практике не было ничего ни исключительного, ни нового. Так, ремы сообщают на редкость точные сведения о белгских народах — об их численности, их военной мощи и т.д. И они указывают, что располагают ими благодаря союзам (брачным в числе прочих), которые поддерживают со всеми этими народами.

Гибкость и прагматичность супружества хорошо согласуются с денежной самостоятельностью жены, о чем мы поговорим ниже. Очевидно, в Галлии, как и в Риме, существует форма брака, принятая у привилегированных классов, в котором женщина сохраняет свою правовую и денежную независимость. В Риме такой брак называется sine шапи. Однако среди необеспеченных слоев, где большая часть людей не имеет никакого капитала вообще, положение супруги гораздо менее привлекательно. Муж пользуется своим полновластием, он имеет «право на жизнь и на смерть» своей жены.