Галлы - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Брюно cтр.№ 22

Посидоний никогда не употребляет слово «знатный». Цезарь же, как представляется, пребывает в крайнем замешательстве при попытках как-то квалифицировать галльских вождей, с которыми он имеет дело. Он пишет, что они «очень знатные», «из самой высшей знати», «происходят из благороднейших родов» и т.д., но никогда не называет их просто «благородными». Однако по поводу некоторых галлов в книге Цезаря есть уточнения такого рода: один имеет «низкое происхождение», другой принадлежит к «почтенному роду». Следует заключить из этого, что у галлов не было собственного представления о знати — такого, которое существовало в Риме, но семьи придерживались своей особой иерархии знатности, о высших ступенях которой Цезарь говорит, основываясь на своих, римских, понятиях о «знати». В Риме говорили о благородстве и знатности, основываясь на двух критериях — древности рода и заслугах хотя бы одного из членов рода на судейском поприще.

Портрет юного галла. 60-70 гг. н.э.

В Галлии всему этому не придавалось значения. Если именитые рода были очень древнего происхождения и имели завидное положение в общественной и политической жизни, тем не менее их древность сама по себе не давала им власти де-юре и де-факто, поскольку общество всегда привечало доблестного воина — того, кто завоевывал новые территории и приносил добычу. Раз уж происхождение давало воину средства на вооружение и на дружину, то неважно, каким было это происхождение. Теперь понятно, что и получение судейской должности не представлялось большинству галлов доказательством какой-то исключительной ценности.

Тем не менее уточнения о происхождении родов, которые делает Цезарь, доказывают, с одной стороны, что между родами существовали значительные различия, с другой — их члены считали своим долгом гордиться принадлежностью к знатной родословной и часто напоминали о своем статусе внутри племени. В первой половине I века до н.э., вероятно, складывается новая ситуация. Раньше знатные галлы прежде всего ссылались на собственные подвиги и рассказывали о подвигах своих предков. Теперь знатным галлам достаточно было простой принадлежности к некой семейной общности. Это отражает эволюцию общества, в котором экономика начинает брать верх над архаичными формами присвоения, — теперь богатство перевешивает воинскую доблесть. В своем описании пирушки воинов Посидоний демонстрирует воинские начала галльской аристократии IV—II веков. События Галльской войны выводят на арену новых людей, которых непонятно к кому отнести — к аристократам или коммерсантам-буржуа.

Как и Рим, Галлия в колоссальных масштабах применяет систему клиентелы. Может быть, даже в большей мере, так как этот общественный институт проникает во все сферы жизни (социальная, политическая, дипломатическая, частная и, возможно, религиозная) и затрагивает всех людей (даже целые народы), за исключением рабов, подчиненное положение которых является абсолютным и ничем не компенсируется. У наших античных авторов нет какого-то целостного изложения данной социальной практики, которая является очень древней и принимает множество различных форм. Цезарь упоминает ее неоднократно и даже прибегает к латинским терминам, употребляемым в Риме, чтобы обозначать две стороны, которые связаны данным видом общественных отношений — cliens и его patronus. Роль клиентелы неясна прежде всего в политической области. Речь идет о властных полномочиях некоторых галлов, которые, вопреки судьям и сенату, навязывают свою волю, опираясь на плебс. Косвенное влияние плебса на важные решения становилось возможным лишь благодаря клиентеле. В обмен на услуги или материальные блага эти свободные, но нищие люди предлагают свое единственное богатство — свою долю власти, а именно право присутствовать на народных собраниях и участвовать в голосовании. По этому поводу Лиск говорит Цезарю: «Есть несколько человек, имеющих определяющее влияние на народ, и они — простые частные лица — более могущественны, чем сами судьи».

Событие, произошедшее чуть раньше завоевания Галлии, иллюстрирует значение количества клиентов и немалую власть, которую они могли дать своему хозяину. У гельветов в 60-е годы до н.э. по праву рождения и благодаря богатству господствовал один человек, которого звали Оргеторикс. Он вошел в заговор с секваном Катиском и эдуем Думнориксом. Заговор ставил целью, чтобы каждый из этих трех в своей стране стал царем и чтобы три этих народа пользовались гегемонией во всей Галлии. Гельветские судьи узнали о планах Оргеторикса и вызвали его на суд. Он предстал перед судом со всей своей родней и клиентами — всего около десяти тысяч человек. Трибунал не смог вынести приговор, и Оргеторикс вышел свободным. Цезарь уточняет, что его клиенты пришли отовсюду, то есть не было места в Галлии, где бы они ни проживали. Повествование Цезаря представляет и ряд других примеров роли клиентелы в военное время. Верцингеторикс, когда поднимает мятеж против Цезаря, созывает всех своих клиентов и с легкостью заполучает их для борьбы за свое дело. Они тут же вооружаются, и формируется настоящая армия. Некоторое время спустя эдуй Литавикк, утратив доверие Цезаря и эдуев, скрывается со своими клиентами в Герговии. «По обычаям галлов, сообщает Цезарь, невозможно покинуть своих господ, даже если ситуация безвыходная».

Практика клиентелы затрагивает всех свободных людей. Она имеет место внутри каждого класса и даже внутри семей. Но представляется бесспорным, что наибольшее распространение она получает среди плебса и именно там производит самый заметный экономический эффект. Представители плебса отдавали своему хозяину не только голос, но главным образом свою рабочую силу или материальные блага (часть урожая, скот или их денежный эквивалент). Это то, что заставляет Цезаря сделать следующее наблюдение: «[Представители] плебса считаются почти рабами». Очевидно, что это слишком сильное выражение, так как существуют различные степени зависимости от хозяина. Те, кто более платежеспособен, остаются свободными людьми, с правом присутствия на народных собраниях. Они могут попросить нового хозяина выкупить у старого их долги. Таким образом, клиент ни в коей мере не раб своего хозяина.

Зато такие отношения между людьми сильно схожи со средневековым вассалитетом. Название последнего происходит от галльского слова vassus, проникшего в средневековую латынь и переводившегося как «слуга». Средневековому социальному институту было тем более легко завладеть Галлией, отмечает Марк Блок, что он лишь оформил тот тип человеческих отношений, что был глубоко укоренен в местном менталитете. Столь же близкой Средневековью является крайне своеобразная форма галльской клиентелы — воинское братство, которое чуть позже также распространяется и на древнее германское общество. Греческий историк Полибий относит первое появление таких братств к середине III века до н.э. Он пишет: «Они [галлы] уделяют огромное внимание формированию товариществ, поскольку у них самым могущественным и внушающим наибольший страх считается тот, у кого больше всего слуг и компаньонов». Посидоний поясняет нам, что слугами в данном случае являются свободные люди, набранные из бедноты. Это их задача — носить щит воина (thureophore) или его копья (doryphore). Что до компаньонов, то об их своеобразном образе жизни мы узнаем опять же от Цезаря. Он называет их «сольдуры», или «силодуры». «Их положение таково: они сообща пользуются всеми жизненными благами вместе с тем, кому они поклялись в дружбе; если последний погибает насильственной смертью — то тогда либо они все вместе разделяют его участь ^[15], либо совершают самоубийство; в людской памяти нет никого, кто отказался бы умереть в случае, если умер тот, которому они поклялись в дружбе». Текст Цезаря не оставляет никаких сомнений в интерпретации, поскольку в нем два раза упоминается один и тот же термин. Речь идет о дружеских отношениях, когда люди считаются равными друг другу. Единственный договорный момент состоит в том, что они признают вождя, которой требует безоговорочного подчинения, а от него в свою очередь они в любой момент получают защиту. Если в этом доверять Посидонию, то одним из основных видов деятельности компаньонов, кроме занятий войной, были совместные пиршества и охота.