Как у садоводов.
Резь невыносимая. Слезы льются из меня, как реквием по мечте. Черт, черт, черт.
Соберись, солдат.
Я встаю вслепую, иду, вытягивая вперед руки, – пока не упираюсь в стену. Так, собраться. Сквозь пелену слез я вижу, что остался один. Тот человек, что здесь был, убежал. Но там, куда он убежал, наверняка найдутся люди, которые вернутся сюда. И я должен прийти в себя. Собраться и выжить в очередной раз.
Я опускаю руки и провожу по земле.
Ничего не вижу. Чертов свет. Сквозь облако слез я нащупываю что-то холодное и железное. Это садовая лопатка. Она мокрая от земли, рукоять еще хранит тепло человеческого тела.
Я поднимаю ее и беру на изготовку.
Что ж, будет чем сражаться, когда они за мной вернутся.
Убер и свобода
(Болотные солдаты)
Внутри бухих часов
с кукушкой, мокрой как собака
в такси забыв пальто
о нем никто не будет плакать
и обо мне – никто
Так допивай и пошли танцевать
скажи что мы не вернемся
дождь смыл следы сигареты и, блять,
куда же теперь нам идти?!
Бармен разбил коньяк
давай лакать его и плакать
зонта не будет я
отдал его одной собаке
я сам такой же пес
Так наливай еще пять, в смысле пить,
мосты давно уже смыло
ночь так черна, и на что же нам выть
зачем вы пропи́ли луну?!
Дождь на лице, эта ночь – танцевать
твой нос холодный и мокрый
и мы с тобой будем вместе всегда
до самого
входа
в метро.
[5]
Глава 1
Необычный гость
9 декабря 2033 года, Санкт-Петербург, узел «Сенная-Садовая». Тридцать третий день Веганской войны
Комендант Сенной, больше известный в метро под прозвищем Тертый, подошел к столу и постучал костяшками пальцев по его выгнутой от старости, расслоившейся поверхности. Раз, два, три. Только бы ничего не случилось. Только бы… Хватит пока и той задницы, в которой Большое метро оказалось спустя месяц с лишним военных действий. Тьфу-тьфу-тьфу.
«Обстановка мрак, короче».
«Восстание» и «Маяк» потеряны безнадежно. «Достоевская» переходит из рук в руки, баррикадами забиты туннели до самого верха; мины, ловушки – живая душа не проскочит. Приморцы и веганцы схватились лоб в лоб. Веганский десант штурмовал несколько вентшахт и отдельных станций в тылу фронта. И в двух местах им даже удалось достичь успеха. Пусть и временного. Тертый поморщился.
Пора и нам сделать ответный ход. Пора-пора, порадуемся… на своем веку…
– Так он говорит правду? – Тертый повернулся к Олегу Лесину, министру обороны, ранее бывшему его заместителем.
– Думаю, да.
– Думаешь? Или знаешь?
– Это очень вероятно, – дипломатично ответил Лесин. Он всегда был по природной склонности политиком.
Тертый провел рукой по подбородку. Шершаво и царапается. Когда бриться-то? Времени совсем нет. Тут пожрать не успеваешь… А побриться все-таки надо. Небритый глава целой станции, председатель совета Большого метро, он же в просторечии «сенат» – это может вызвать настоящую панику.
– Твое предложение? – сказал он.
– Собрать совет метро, обсудить перспективы… – начал Лесин. Тертый отмахнулся.
– Издеваешься, что ли? Я же хочу, чтобы мы действовали, а не как следует, от души, поработали языками. Так. – Он помедлил, раздумывая. – Хотя… ты прав. Зови. Может, так будет даже лучше. Доступнее для мозгов господ сенаторов. Да… и приморских тоже позови.
Лесин кивнул. Поднялся и вышел. Тертый помедлил, посмотрел ему вслед. «Кажется, я влезаю в большую авантюру», – подумал он.
Сенаторы собрались в течение часа. Дольше всех не могли найти Аслана Закирова, сенатора от Азерков. Даже приморцы, холодные и высокомерные, пришли раньше него.
– Итак, – сказал Тертый. – Вы все знаете, что происходит. Веган жмет и давит. У него большой запас резервов и отлично отлаженная военная машина. Мы несем потери – даже во время Перемирия. А что будет, когда оно закончится? Мы цепляемся за каждый метр туннеля, за каждый тюбинг, но нас все равно выдавливают. Что можно сделать?
Поднялся шум.
– Морячки предлагают применить фосген, – сказал Тертый. Сенаторы очень удивились – как он и добивался.
– Что?!! – сказал за всех Аслан.
Все зашумели разом. У всех в памяти был тот ультиматум – после уничтожения атомной бомбой острова Мощный. Моряки тогда здорово всех напугали. «Уроды сраные», – подумал Тертый.
Именно тогда уцелевшие морячки заняли пустующую станцию. И пригрозили пустить в остальное метро отравляющий газ. Если тот, кто взорвал остров, не будет выдан им с потрохами… Тертый вздохнул. «Тогда мы нашли единственно правильное решение. А сейчас? Где ты, Таран, когда ты так нужен?» Таран был последней надеждой – и тогда, и сейчас. Сейчас бы он ой как пригодился.
Но Тарана больше нет. Сбежал в свой Владивосток.
Доберется ли? Через всю разрушенную войной страну? Тертый не знал. Но где-то в глубине души он надеялся, что у Тарана все получится. Такие просто не сдаются.
«Алфей». Или как там его? Тертый задумчиво проследил взглядом трещину на стене.
Сенаторы все шумели.
– Фосген – это вариант, – сказал вдруг один из сенаторов. Другие вдруг вполне одобрительно зашумели.
Вот оно. Стоит немного подождать, и любое народное собрание додумается до людоедских мер.
Тертый медленно опустил голову, оглядел господ сенаторов. Разговоры смолкли. У него пока еще хватало авторитета, чтобы удерживать совет в действенном режиме.
– Вы чокнулись? – спросил он спокойно. – Отравляющий газ в замкнутом пространстве? Как вы себе это представляете?
– Но моряки… – начал Аслан.
– К черту моряков!
Молчание.
– Тогда что делать? – спросил один из сенаторов.
Тертый оглядел собравшихся. «Мда, и с этим людьми нам придется противостоять Вегану? С этим жалкими, нерешительными, всего опасающимися и жадными людьми?»
– У нас гость, – сказал Тертый.
Сенаторы переглянулись.
– И что? – выразил Аслан общее мнение.