Чтоб никогда не наступала полночь - читать онлайн книгу. Автор: Мари Бреннан cтр.№ 31

– Тогда я начну с нее.

Девен задумался, пытаясь вообразить на месте Марии Стюарт себя. Вынужденная, отрекшись от престола, искать убежища в соседней стране, но вместо спасения нашедшая в ней ловушку…

– Стремилась она… пожалуй что, избежать казни. Но если начать с более отдаленного прошлого, она, несомненно, желала освободиться из заточения. Сколько она провела взаперти, двадцать лет?

– Около того.

– Значит, свобода и трон – судя по тому, что я слышал, любой. Английский, шотландский, а то и французский, если удастся вернуть его себе.

Поднявшись на ноги, Девен подошел к шахматной доске. Если уж Уолсингем начал с метафоры, метафорами он и продолжит. Сняв с доски белую королеву, он выставил ее на столик, напротив черной сестры.

– Елизавета и ее правительство. Они – вернее, вы – стремятся обезопасить власть протестантов. И действуют против Марии – как узурпаторши, хотя, было время, ее считали возможной наследницей престола, не так ли?

Лицо Уолсингема оставалось непроницаемым – как обычно, особенно в тех случаях, когда он в очередной раз подвергал испытанию Девеново понимание политической обстановки.

– Таковыми считали многих.

Однако отрицать правоты Девена он не стал. В жилах Марии Стюарт текла кровь Тюдоров, а католики вовсе полагали Елизавету незаконнорожденной, не имеющей на корону никаких прав.

– Но, судя по всему, она являла собою скорее угрозу, чем благоприятную перспективу. И, не сочтите за дерзость, милорд, я думаю, вы были одним из первых, кто призывал убрать ее из игры.

Главный секретарь хранил молчание, но Девен и не ожидал от него никаких слов. Он уже размышлял над выбором следующей фигуры.

– Фракция шотландских протестантов и их монарх – с тех пор, как дорос до самостоятельного правления.

На столик отправился черный король, помещенный Девеном рядом с белой, не с черной королевой.

– Якова Шотландского я не знаю, и сколь крепко любил он покойную мать, судить не могу. Однако она была смещена с трона и заклеймена убийцей никем иным, как фракцией протестантов. Осмелюсь предположить, никакой любви к ней они не питают.

Стоило упомянуть протестантов, прочие участники сделались очевидны. Колебался Девен только в подборе фигур.

– Католические мятежники, как английские, так и шотландские.

Этих он обозначил пешками, черной и белой, поместив обе на сторону черной королевы. Разумеется, считать всех бунтовщиков безграмотными мятежными крестьянами было бы ошибкой, но ведь в конечном счете все они – пешки стоящих за ними корон, кем бы ни были по рождению.

– Их цели вполне очевидны. Реставрация католической веры в обеих странах, под властью королевы-католички, что вправе претендовать на оба трона.

Чего он еще не принял в расчет? Иноземных сил, поддерживающих изображенных пешками мятежников. Избрав черный цвет для шотландцев, а белый – для англичан, Девен не оставил им места в созданной иерархии. В конце концов он снял с доски пару черных слонов.

– Франция и Испания. Обе, подобно мятежникам, стремятся к реставрации католичества. Франция давно шлет в Шотландию людей и оружие, дабы вернее досадить нам, ну, а Испания в отместку за казнь Марии Стюарт двинула на нас Великую Армаду.

– Больше предлог, чем основная причина, – наконец-то заговорил Уолсингем. – Но разместили вы их верно.

Фигуры, выстроившиеся на столике, образовали странную, беспорядочную шахматную позицию. По одну сторону – черная королева с парой своих слонов, пешкой и еще одной пешкой, но уже белой. По другую – белая королева и черный король. Не пропущен ли кто? Английская сторона оказалась в отчаянном меньшинстве, однако расстановка сил была отражена вполне достоверно. Разумеется, у Англии имелись союзники-протестанты, но их участия в тех шотландских делах Девен разглядеть не мог.

Единственной фракцией, касательно коей у него имелись сомнения, оставались ирландцы, с которых и началась вся дискуссия. Однако об их участии в данных событиях он ничего не знал и даже не мог представить себе чего-либо мало-мальски разумного.

Что ж, если он провалил испытание, так тому и быть.

– Выдержал ли я экзамен, сэр? – спросил Девен, с легким поклоном повернувшись к Уолсингему.

Вместо ответа Уолсингем снял с доски и выставил на стол, на сторону англичан, белого коня.

– Тайный Совет Ее величества. А это, – пояснил он, выдвигая в центр столика, на свободное место меж двух сторон, белую королеву, – Ее величество Елизавета.

Тем самым он отделял Елизавету от ее же правительства.

– Так она не желала казни королевы Шотландии?

– И да, и нет. Вы верно заметили: Мария Стюарт являлась потенциальной наследницей престола, хотя англичане протестантской веры не согласились бы с этим ни за что. Вдобавок, Ее величество опасалась казнить миропомазанную королеву иной страны.

– Из боязни создать прецедент?

– Разумеется, смерти нашей королевы желают многие, независимо от наличия прецедента. Но если позволительно предать смерти одну королеву, значит, позволительно поступить так же и с другой. Мало этого, не забывайте: они ведь состояли в родстве. Да, Ее величество вполне сознавала ее опасность и для себя самой, и для всей Англии, но прибегать к смертной казни очень не хотела.

– Однако указ о ней в конце концов подписала.

Уолсингем бледно улыбнулся.

– Только подвигнутая к сему ошеломляющими уликами да долгими усердными стараниями своего Тайного Совета. Добиться цели было нелегко, а Дэвисон, ее секретарь, отправился за это в Тауэр. Да-да, – кивнул он в ответ на изумление Девена, – под конец Елизавета передумала, но слишком поздно, чтобы предотвратить казнь Марии, ну а гнев ее пал на Дэвисона, хотя тот ничем его не заслужил.

Девен опустил взгляд на одинокую белую королеву, застывшую в нерешительности меж двух противоборствующих сторон.

– Так в чем же загадка? Каковы истинные помыслы Ее величества касательно королевы Шотландии?

– Вы упустили из виду одного игрока.

Девен задумчиво закусил губу и покачал головой.

– Как ни соблазнительно объявить им ирландцев, полагаю, вы имеете в виду вовсе не их.

– Так и есть, – подтвердил Уолсингем.

Девен вновь оглядел шахматные фигуры – и выставленные на столик, и те, что остались без дела на доске – и заставил себя смежить веки. Метафора была весьма привлекательна, однако попадаться в ее рамки, точно в капкан, не стоило. Тут нужно думать не о конях, ладьях и пешках, а о государствах и их правителях.

– Папа?

– Представлен здесь уже названными католическими силами.

– Значит, некая протестантская страна…

Да что же это такое? Немедля забыть о черном и белом!