Софи Лорен - читать онлайн книгу. Автор: Уоррен Харрис cтр.№ 90

"Я могла слушать это чудесное постоянное биение в течение всего оставшегося дня, — вспоминала она впоследствии. — И очень досадовала, когда доктор в конце концов отсоединил прибор и унес его. Это был один из величайших моментов в моей жизни".

После четырех месяцев, проведенных в номере отеля, Софи заскучала и постаралась найти себе какое-нибудь занятие. "У меня появилась блестящая идея — отвечать на послания моих поклонников. Однако чем больше я их отправляла, тем больше писем ко мне приходило. Наконец они просто завалили меня. Тогда я оставила свое занятие и начала больше времени проводить на кухне, что с моей стороны было не очень разумно, так как доктор рекомендовал не оставаться долго на ногах".

Однако это вдохновило Софи начать писать кулинарную книгу или, по крайней мере, делать для нее заготовки. В блокноте, который она держала возле своей постели, Софи начала записывать рецепты, которые помнила сама или подсказывала ее секретарша или родственники и друзья. Каждый день Инес готовила блюда по одному или двум из этих рецептов, а затем они ставили им оценку в специальной картотеке, руководствуясь своими вкусовыми ощущениями.

Карло Понти часто приезжал к жене из Рима или Лондона, где Фред Циннеманн развернул подготовку к фильму "Судьба человека". Кроме того, Понти запустил в производство еще две работы для студии "МГМ". Первая — любовный фильм "Лучший маленький домик в Лондоне", его начал ставить режиссер Филипп Савиль. Эта картина предназначалась для дальнейшей раскрутки Дэвида Хэммингса, звезды фильма "Крупным планом", который на этот раз играл двойную роль: закоренелого бабника и мужчину-девственника.

В Италии Понти снова пригласил Витторио Де Сика сделать фильм с Марчелло Мастроянни, однако впервые им предстояло вместе работать на английском языке, на этот раз над романтической мелодрамой "Место для любовников". Беременность Софи не позволила ей участвовать в этом проекте, который первоначально назывался "Аманти" ("Влюбленные") и весь сюжет которого строился вокруг героини, страдающей от неизлечимой болезни. Понти был рад, когда "МГМ" вместо Софи пригласила Фэй Дануэй, ставшую очень популярной после выдвижения на "Оскара" за фильм "Бонни и Клайд".

Однако позже ему пришлось пожалеть об этом, когда Мастроянни и Дануэй действительно влюбились друг в друга и едва не погубили себя в страстном, бурно развивающемся романе, который мог разрушить жизнь обоих, как это и было по сюжету фильма.

Хотя Понти не хотел, чтобы в прессе появлялись сведения о Софи, он уже подготовил ее возвращение в кино, которое должно было быть первоклассным, чтобы стереть из памяти зрителей и студий длинную цепочку ее предыдущих неудач. Нечего и говорить, что Понти обратился за помощью к Де Сика и писателю Чезаре Дзаваттини. Он попросил их придумать какой-нибудь сюжет для Софи и Мастроянни. Может быть, что-то эпическое, вроде "Доктора Живаго", чтобы актеры не замыкались только на комедийном жанре.

В Женеве Софи встретила свой тридцать четвертый день рождения. А затем начала писать рождественские открытки и посылала Инес покупать подарки, которые она собиралась отправить на праздники своим родственникам и друзьям. Во время последних недель беременности она смягчилась и послала за матерью и сестрой, потому что ей нужна была моральная поддержка. Карло Понти тоже отменил все свои дела и присоединился к ним.

Доктор, учитывая прежние проблемы Софи, предполагал, что, возможно, придется делать кесарево сечение, однако теперь это решение оказалось единственно возможным, так как ребенок перевернулся в утробе матери и занял положение ножками вперед. Эта ситуация опасна тем, что головка ребенка может запутаться в пуповине.

Так как Софи в какой-то степени могла выбрать дату рождения сама, то сначала доктор посоветовал ей остановиться на 25 декабре, счастливом дне для чудес — ведь она молилась о чуде. Однако из-за рождественских праздников число сотрудников больницы было сокращено, а Ваттевилль не хотел дополнительного риска и поэтому порекомендовал подождать до 29 декабря. Рано утром накануне Софи покинула свой номер в "Интерконтинентале", в специальной коляске ее доставили ко входу отеля, где ждала машина, и отвезли в женевскую кантональную клинику. В пять утра ни одного репортера или фотографа не оказалось в засаде около отеля.

В своей комнате в родильном отделении больницы Софи заметила плетеную колыбель, которая стояла возле постели. "Я попросила, чтобы ее временно убрали, — вспоминала она. — Я знала, что на следующий день там будет лежать мой ребенок, однако не хотела рисковать. Когда сестра, видя, как я нервничаю, попыталась успокоить меня и спросила, как я назову ребенка, я резко ответила ей, что не знаю, хотя на самом деле, конечно, давно уже придумала. До самого конца я не позволяла себе верить, что действительно увижу своего ребенка".

Пока в ее палату на следующее утро не вкатили каталку, чтобы отвезти в операционную, Софи мало думала о кесаревом сечении, однако сейчас ее охватил ужас. Она смотрела на свой живот, где доктор собирался сделать разрез, и ждала, когда анестезиолог подготовит ее к операции. Софи вспоминала позже, что до того мгновения, как перестала контролировать себя, она все время думала, что ребенок мертв. "Я продолжала слышать голос, говоривший: "Он мертв, он мертв, твой ребенок мертв". Уже в полудреме я начала всхлипывать: "Не дайте ему умереть, прошу вас".

Позже Софи жаловалась, что дозы анестезии оказалось недостаточно: стоило ей немного повернуться, как тут же возникла резкая боль. Однако все это были пустяки по сравнению с тем, что она услышала, когда открыла глаза. Склонившийся над ней доктор произнес: "У вас чудесный ребенок, мальчик". Однако ее сына уже унесли в специальный инкубатор для обслуживания младенцев, и она не верила своему счастью до тех пор, пока малыш не оказался у нее на руках.

К этому времени Понти был уже у ее постели. "Наконец… наконец это произошло, теперь я тебе настоящая жена", — сказала она ему. Понти все время целовал ее и шептал на ухо какие-то нежные глупости.

Ребенок весил около трех килограммов. У него на попке была небольшая ранка — след от скальпеля доктора, случайно задевшего его во время операции.

По итальянской традиции, новорожденного назвали по отцу, чье второе имя было Хуберт; в честь доктора, который помогал появиться ему на свет, и Леони — в честь дедушки. Однако вскоре все в семье звали его не иначе как Чиппи (инициалы Карло Понти, если произносить их по-итальянски, — Чи Пи).

Тем временем средства массовой информации старались сообщить как можно больше деталей об этом событии. Чтобы удовлетворить интерес людей, Софи и Понти согласились на следующий день встретиться с журналистами в главном конференц-зале клиники. Вместе с корреспондентами, прилетевшими из Италии и других стран Европы, всего там собралось более четырех сотен репортеров и фотографов — быть может, больше, чем во времена пресс-конференций после фильмов актрисы.

Софи была еще слишком слаба и не могла встать с постели, не говоря уже о том, чтобы отвечать на вопросы. Однако она согласилась "приехать" в зал на передвижной кровати с ребенком на руках, чтобы фотографы могли сделать снимки, а телеоператоры — снять небольшой фильм. Ей помогали восемь медицинских сестер. Обо всем, что касалось семьи, говорил Карло Понти, а доктор Ваттевилль и его сотрудники отвечали на вопросы медицинского характера.