Одинокий старик, ветеран войны, в то утро курил у открытой форточки. Дед был абсолютно глух — последствия контузии — и выстрелов, конечно, слышать не мог. Он вообще ничего об ограблении ювелирного магазина не знал, поскольку почти не общался с соседями, а опера к нему не приходили. Если и приходили, не открыл — не услышал стука в дверь. Зато зрение у старика было отменное. И память тоже.
«Работник уголовного розыска» не поленился изложить так и не научившемуся читать по губам деду свои вопросы в письменном виде. И старик скрипучим глухим голосом поведал, что однажды наблюдал в окно странную картину. Субботним утром, где-то около десяти часов утра между двух домов появился мужчина, поведение которого показалось ветерану занимательным, даже странным. Тот вдруг натянул себе на лицо черную вязаную шапочку и исчез за углом, а буквально через тридцать секунд появился снова, стягивая на ходу с головы шапку и пряча ее в карман. Причем в руках у мужчины «невесть откуда возник маленький чемоданчик», которого раньше не было.
Итак, Рината не врала: «человек из-за угла» существовал. Но как его разыскать, не имея никаких примет, кроме «иссиня черных волос»? Это все, что смог рассмотреть дед с высоты четвертого этажа. Кем мог быть этот незнакомец? Любовником Натальи, которая решила подставить свою подругу, ее мужа и неудачливого ухажера Гошу? Наталью Кафлан знал плохо. От кого она родила ребенка? Не панаша ли ее дочки внезапно объявился на горизонте и провернул это дело? В конце концов, сбежала именно она, это для нее Решетников изготовил документы. Но зачем тогда Рината помогла подружке-убийце сбежать и отдала ей свою дочь?
Не было ответов на проклятые вопросы. И не мог Кафлан достать Ринату на зоне. Да и разыскать Наталью было не под силу. Ни имени ее нового не знал, ни в какую сторону направилась, ведь она могла оказаться в Риге, Ташкенте или Красноярске — одна, с одной дочерью, с двумя, а то и просто с мужчиной, вовсе без детей. Не обладал советский стоматолог особыми возможностями и связями, вопреки тому, что думали о нем эти девчонки-паникерши.
Да и боялся Кафлан поднимать суету и открыто выказывать свой интерес к этой темной истории. Тем более что водитель Артур погиб при странных обстоятельствах, а позже неизвестные похитили директора ограбленного ювелирного магазина. Его тело со следами пыток было найдено в ближайшей к городу лесополосе. Видно, люди, привезшие ему алмазы, не поверили в то, что ограбление было случайным, и не стали разбираться, что да как. За понесенные убытки ответил тот, кто не смог возместить стоимость доверенных ему ценностей. Так что слишком опасно было обнаруживать свою причастность к похищению алмазов и намерение ими завладеть.
Но мудрый кавказец верил в то, что все тайное рано или поздно становится явным, и надежды узнать всю правду не терял. Хотя меньше всего он ожидал того, что так вот запросто в его дом войдут однажды дочери Ринаты и Наташи с вопросами, ответы на которые он хотел получить в свое время от их матерей.
— Так, значит, и вы не знаете, кто убил Лану, кем был человек в маске и куда подевались те проклятые алмазы? — спросила Света. Она и верила, и не верила Кафлану и не могла скрыть своего разочарования. — Значит, вы замутили эту мульку, погубили кучу народа — и сами вроде как ни при чем?
— Не вам меня обвинять. Бог рассудит и воздаст каждому по заслугам.
И тогда задумчивая Женя неожиданно вкрадчиво сказала, вернув на поднос так и не очищенный банан:
— Но разве раньше вы никогда не принимали на себя функции Бога? Ведь вы вершили человеческие судьбы и ломали их. Например, из-за вас жизнь Ланы оказалась разрушенной. А вы даже не пришли к ней в больницу.
— Это неправда. Я приходил, общался с ее матерью, предлагал денег. Светлана сама запретила впускать меня в палату. Она понимала, что все кончено, и не захотела, чтобы напоследок я увидел ее изуродованной.
— А ведь и Рината отправилась на зону только из-за вас, — продолжила Евгения свою негромкую наступательную речь. — Сначала вы втянули ее мужа и друга в преступление, и они погибли, а потом вы спокойно дожидались, пока несчастной девчонке зачитают приговор. И даже когда вы нашли свидетеля, который мог бы подтвердить ее невиновность, не сообщили в милицию.
— Кто поверил бы такому свидетелю, как тот глухой старик? Вы думаете, приговор тут же отменили бы и начали расследование дела с нуля? Не будьте так наивны. Тем более что наказания без вины не бывает. Пусть Рината не убивала милиционера, но она застрелила моего зубного техника.
— Я не убивала его. — Это в холл, неслышно ступая летними тапочками по ворсистому ковру, медленно входила Рината.
— О, как же ты! — выдохнула Света.
— А вы думали, что я, зная о ваших намерениях, отпущу вас одних?
— Ты подслушивала, мама, — укоризненно сказала дочь, впервые называя Ринату словом, которое до этого момента при общении с нею никак не хотел выговаривать язык.
— Да, — спокойно ответила та. — И подсматривала. И моя «семерка» бегает быстрее вашего поезда. Здравствуй, Кафлан. Кажется, я успела к развязке драмы?
— Что ж не прихватила с собой Наташу? — усмехнулся тот.
— А разве девочки не сказали тебе? Наташа погибла два месяца тому назад. Может, это Бог наказал ее за убийство твоего подельника?.. Что же тебя Всевышний до сих пор не наказал? Пойдемте-ка, дочки, отсюда, пока я действительно не совершила преступления. И боюсь, ранее зазря отбытый срок мне не зачтут.
— Постой, Рина, — досадливо поморщился Кафлан. — Все еще бегаешь? Не девчонка ведь уже! Пора бы научиться общаться с людьми, даже когда слушать их неприятно, а самой сказать нечего. Ты и пятнадцать лет назад не захотела со мной поговорить, а сделай ты это тогда, может, все сложилось бы иначе. Может, и ты не села бы в тюрьму, и Наташе не пришлось бы убегать и прятаться… Давай хоть теперь разберемся все вместе, что к чему… Сядь, Рина, выпей рюмку коньяку и успокойся!
И она вдруг послушно опустилась на уголок дивана, выпрямила спину, как гимназистка, и сложила руки на коленях.
— Мне действительно нечего сказать тебе, Кафлан. Из окончания вашего с девочками разговора я поняла, что дипломат ты так и не получил и считал, что он у Наташи. Но если ты не отдавал приказа убить Павла и Георгия и не знаешь, кто все это провернул, значит, кто-то еще был посвящен в это дело.
— Кроме твоего мужа, его напарника и водителя — только я и брат жены. Но ни мне, ни Артему не было смысла распространяться о предстоящей операции, мы же в доле были и слишком многим рисковали.
— А у тебя не возникло подозрений, что водитель Артур именно накануне ограбления вдруг так удачно ногу поломал? Может, это он рассказал о предстоящем деле кому-то из своих дружков и подослал человека к магазину?
— Так могло быть. Но для меня до сих пор главным вопросом остается, почему охранник стал стрелять? Этот парень зависел от меня и не мог ослушаться меня, тем более — предать.
Рината в задумчивости закусила нижнюю губу, и вдруг ее осенила внезапная разгадка.