Изумленный Джеймс выпрямился.
– Господи, Барри, да вы поэт, а не врач! Я бы не отказался выпить.
Барри рассмеялся. Собственное выступление его как будто удивило. Он пошел достать флягу из подседельной сумки. Гигантская гнедая с надеждой фыркнула и опустила голову к хозяину. Он стянул перчатки, налил немного воды в ладонь и смочил ей ноздри. Она выпустила влажное облако жары в его ухо и два раза топнула копытом. Он нежно погладил ее по голове. Джеймс не спускал с него глаз. Доктору приходилось забираться на камни, чтобы вскарабкаться на лошадь, что он проделывал сосредоточенно, но с яростным достоинством. Однако скотина, которую Харрис называл «ад на четырех ногах», цокала за Барри как вьючный ослик. Все животные Барри были как заколдованные. Они кусали любого чужака. Все это было очень странно.
– Хорошая у вас кобыла, – сказал Джеймс с некоторым недоумением. В колонии веселились, когда губернатор предложил этот подарок. Ожидалось, что гнедая слегка подмочит репутацию доктора.
– Да, славная лошадка, – рассеянно ответил Барри. Он поглядел на море. – Вы разве не скучаете по Англии, Джеймс?
– Нисколько. По крайней мере, я никогда об этом не задумывался. Я вырос в Беркшире. Но я, пожалуй, никогда не думал про те места так, как вы. Я помню только мух и грязь. И крики отца. Я не мог дождаться, когда уже отправлюсь в город. Увижу мир. Я ненавидел школу. А вы ненавидели школу?
– Не довелось. У меня были домашние учителя.
– Счастливчик. Прямо как моя сестра.
Барри метнул быстрый взгляд на солдата, растянувшегося в тени большого белого утеса. Но он сказал это, просто чтобы поддержать разговор. Барри протянул ему флягу.
– Я не знал, что у вас есть сестра. Возьмите, попейте. Пора двигаться.
Вода смочила тонкие усы Джеймса и заблестела на красной нижней губе. Барри увидел, как капля упала на грудь его мундира. Джеймс со стоном прислонился к скале. Барри был в лучшей форме. Солдат походил на марионетку с перерезанными нитками.
– Господи, Барри. Поднимите меня.
– Как вы думаете, кто из нас скорее выиграет в перетягивании каната? – засмеялся Барри, внезапно ставший резвым, веселым, готовым на все. Они схватили друг друга за запястья и потянули, как дети. Джеймс легко справился с невесомостью Барри. Он еще раз обратил внимание на тонкие, холодные руки доктора, с коротко подстриженными ногтями, с бледными, идеальными, без заусенцев лунками. Он понял, почему все пациенты говорят о нежном, легком прикосновении доктора и о его мягкой властности. Он посмотрел на руку, лежавшую в его руке. Барри осторожно и медленно высвободил кисть.
– Пойдем дальше? – спокойно спросил он, глядя в смущенное и изумленное лицо молодого солдата.
* * *
На закате они остановились, чтобы посмотреть, как гигантский огненный шар, горящий, как китайский фонарик, с театральным роскошеством тонет в черной оркестровой яме. Жара рассеялась. Они легко нашли горную хижину. Она стояла прямо у них на дороге, и, чтобы подняться выше в сгущающейся тьме, им пришлось бы ее обогнуть. На деревянной стене по-гречески были указаны расстояния от хижины до двух ближайших монастырей, но без намека на то, в каком направлении двигаться. Джеймс нашел камни, на которых последние странники разжигали огонь, и стал бродить по темным кустам в поисках хвороста. Ничего не набрав, он перелез через утес и стал искать там. Когда он, чертыхаясь, вернулся, покусанный комарами и исцарапанный, Барри уже разжег костер из небольшой аккуратной кучки прутьев, которая, оказывается, лежала внутри хижины. Он сидел на камне и спокойно резал на куски жутковатого вида колбасу.
– Вы испытываете мое терпение, сэр, – сказал Джеймс, смеясь над собой и швыряя на землю с боем добытые ветки.
– Считайте это еще одним доказательством того, что Джеймсу Первому все давалось легче, чем Джеймсу Второму, – улыбнулся Барри.
– Первому точно больше везло. Это касается и врача, и короля
[38].
Джеймс рухнул у огня, едва не придавив Психею, которая слишком устала, чтобы ворчать или двигаться.
– И вы, конечно, успели стреножить и покормить лошадей, найти охапку сена и наполнить ведро ключевой водой.
– Конечно. Но вода в источнике едва капает. Он в пятидесяти ярдах отсюда по довольно опасной дороге, и я бы не советовал туда соваться затемно. Я предлагаю покамест смириться с нашей вонью и помыться утром.
– A vos ordres, mon général
[39], – пробормотал Джеймс, потягиваясь. – Вы и готовите так же искусно?
* * *
Доктор спал возле двери, завернувшись в плащ, и Психея прижималась к его плечу, как теплая, свернувшаяся в калачик подушка. Посреди ночи Джеймс встал, чтобы облегчиться. Ему пришлось перешагнуть через ноги доктора. В этот момент он услышал внезапный звук, который ни с чем не спутаешь, – звук взведенного курка; пудель глухо зарычал.
– Все в порядке, Барри, – прошептал он, слегка ошеломленный, – это я.
Когда он вернулся в темноту, пахнувшую козлом, он совершенно проснулся от ночной прохлады и от ожидания выстрела. Меткость Барри, конечно, даже в темноте не давала осечки.
– Эй, Барри, вы спите?
– Нет, милый мой, сейчас я с вами разговариваю.
– Простите.
Джеймс снова лег.
– Я не спал.
Наступила спокойная тишина.
– Барри?
– Да?
– Насколько я знаю, мы не окружены разбойниками, и за нами не следят. Вы всегда спите с заряженным пистолетом на груди?
Барри усмехнулся:
– Конечно, сэр. Мне надо защищать свою честь.
И оба уснули.
* * *
Монастырь прилепился, как пиявка, к верхнему краю отвесной пропасти. Они увидели каменные стены, вырастающие из скалы: Οίκος άγιος Πνευματικός – Дом Святого Духа. Эта крепость защищалась от любых пришельцев – как паломников, так и мародеров. Любые гости были равно нежеланны – и захватчики с земли, и небесные воинства. Доктор и капитан спускались с севера через сосновый лес. Они уже несколько дней не встречали ни одного человека. Но теперь, глядя на жаркие, сухие вершины южной гряды, они могли различить длинную цепочку паломников, которые, кто на осликах, кто пешком, карабкались на святую гору. Это было обычное зрелище само по себе, но количество людей поражало. Долгий, бесконечный караван тянулся и исчезал за высокой гранью утеса. Час был еще ранний.
– Похоже, у них гости, – задумчиво сказал Джеймс. – Думаете, для нас найдется место?