Предчувствие чуда - читать онлайн книгу. Автор: Энн Пэтчетт cтр.№ 35

– Хорошими манерами Пасхи мы обязаны доктору Экману. Я, честно признаться, этому значения не придавала. Правила поведения за столом у лакаши существенно отличаются от наших, однако меня они не раздражают. А доктор Экман много занимался с ребенком. Рискну предположить, что он скучал по своим… – она вопросительно взглянула на Марину.

– Сыновьям, – подсказала та. – У него трое сыновей.

Доктор Свенсон кивнула:

– Ну, вот видите. Прежде я об этом не задумывалась, но теперь понимаю, что моя симпатия к доктору Экману несомненно во многом была вызвана его добрым отношением к Пасхе.

Вернулся первый официант и поставил перед Мариной бисквит «Три молока». Та покачала головой. Сейчас она думала о трех мальчишках на диване. О мальчишках, чей слух был так остер, что взрослым приходилось прятаться от них в кладовку и говорить шепотом.

– Я заказала это для вас, – сообщила доктор Свен-сон и взмахом руки отпустила официанта. – Вкусный бисквит. Как раз к вину.

Марина заметила, что Пасха не может оторвать глаз от десерта и разрывается между имеемым и желаемым, между своей тарелкой и ее.

– Сколько Андерс прожил у вас до болезни?

– Трудно сказать, ведь я не знаю, когда именно он заразился. Возможно, подцепил вирус еще в Манаусе. Я не знала доктора Экмана до этого. Возможно, я и не видела его здоровым.

– Видели, – возразила Марина. – Перед отъездом в Бразилию вы встречались с ним в «Фогеле». Он входил в экспертный совет, ведавший финансированием вашего проекта.

Андерс был так уверен, что понравился тогда доктору Свенсон.

Исследовательница кивнула – сейчас она была занята цыпленком.

– Да, конечно, он говорил мне об этом. Но я его не запомнила. У меня не было оснований его запоминать.

– Конечно, – согласилась Марина и впервые уверенно подумала: «Меня она тоже не помнит».

Доктор Свенсон отправила в рот порцию риса.

– В джунглях невозможно доверять даже самому себе, – сказала она. – Кто-то со временем приучается жить в них, кто-то так и не приспосабливается. Чуждая среда попросту не позволяет нам найти применение своим знаниям. Я имею в виду не юридические тонкости и этические проблемы, хотя и их тоже, а самые элементарные бытовые моменты. Возьмите, к примеру, насекомых. Каждый год в мире открывают сотни тысяч новых видов, и кто знает, сколько их исчезает. Средства, при помощи которых мы можем отличать смертельно опасных насекомых от просто надоедливых, крайне ограничены. А что, если тебя укусил представитель еще не описанного наукой вида? А что, если постоянное раздражение кожного покрова в какой-то момент превратится в смертельную угрозу для здоровья? И как понять, что за тварь тебя заразила, если тебя каждый день жалят сотни таких? Остается лишь верить, что этот укус тебя не прикончит. – Она показала вилкой на руку Марины: – Вы знаете, что у вас на плече кровь, доктор Сингх?

Марина сбросила шаль на спинку стула и увидела тонкую полоску засохшей крови, что тянулась от красной точки на правом бицепсе. Доктор Свенсон взяла салфетку от четвертого прибора, макнула в стакан с водой:

– Вот. Вытрите.

Марина обтерла руку. Подержала салфетку на ранке, которая снова стала кровоточить.

– Уверена, это пустяки, – сказала доктор Свен-сон, тщательно счищая с куриной косточки остатки мяса. – Но это подтверждает мои слова. Тут легко стать ипохондриком, но еще более опасна противоположность ипохондрии – когда внутренний голос твердит, что ты все преувеличиваешь, и ты начинаешь игнорировать реальные симптомы. Медики, как вам, несомненно, известно, славятся этим. Возможно, то же произошло и с доктором Экманом. Его фобии слишком далеко завели его в другую сторону. Всякий раз, когда я спрашивала, не болен ли он, он отпирался. Когда отпираться стало бессмысленно и я заявила, что отошлю его домой, он, будто ребенок, который не хочет пропустить школьный маскарад, принялся повторять: нет-нет-нет, еще пара дней, и он поправится. Я не могла решать за него, доктор Сингх, хоть и пыталась, поверьте. Он долго ждал меня в Манаусе и не хотел возвращаться назад, не выполнив до конца свою миссию – уж как там он ее понимал, не знаю. Потом наш лагерь превратился в лазарет. Доктор Экман требовал почти постоянного внимания и ухода.

Доктор Свенсон бросила взгляд на Пасху – тот взял с тарелки косточку и принялся грызть – и подняла было руку, чтобы остановить его, но потом опустила, решив не мешать ребенку.

– Вы понимаете, в чем заключалась проблема? – продолжала она голосом, исполненным нечеловеческой невозмутимости. – Человек, которого направили сюда, чтобы он подтолкнул меня к завершению работы, мешал мне ее выполнять. Он быстро перешел от надежды на скорое выздоровление к ощущению, что он слишком болен и не выдержит переезд. Решил ждать улучшения. Он боялся реки, не хотел по ней плыть. Ему очень хотелось оказаться дома, но попасть домой из джунглей Амазонки непросто, для этого требуется много сил, а его силы в какой-то момент иссякли. Я питала симпатию к доктору Экману, но полагаю, мое к нему отношение тут ни при чем. Он был мне помехой в здоровом состоянии и был помехой, когда заболел. Я не хочу, чтобы он был мне помехой теперь, когда умер, и не намерена воссоздавать хронику его болезни, коль скоро не могу изменить ее исход. Жаль, что супруге доктора Экмана придется это услышать, но я ничего не могла поделать тогда и не могу сейчас. Он сам сделал свой выбор. Он получал лучшее лечение, какое мы могли ему предоставить в тех условиях, но все равно скончался. Проливает ли это свет на ситуацию? В момент его смерти меня не было рядом. Я не знаю, какими были его последние слова.

Марина сидела за столиком и представляла, как ее друг умирал от безымянной болезни в какой-то хижине в джунглях. Она обещала Карен Экман спросить, вправду ли Андерс умер. Но вместо этого спросила у доктора Свенсон, в одиночестве он умирал или нет. Вопрос сентиментальный, но Марина хотела нарисовать у себя в сознании хоть сколь-нибудь утешительную картину.

– Нет, не в одиночестве, – ответила профессор и показала взглядом на маленького индейца: – С ним был Пасха.

Выходит, в последние минуты Андерса рядом с ним был ровесник его старшего сына – или среднего? Он тем временем доел цыпленка и подчистил тарелку хлебом, оставив посередине аккуратную горку косточек. Марина пододвинула к мальчишке свой пирог, и Пасха отблагодарил ее такой улыбкой, что доктору Сингх захотелось позвать официанта и заказать еще порцию – чтобы отдать и ее.

– К сожалению, это не та история, которую можно привезти домой, – сказала доктор Свенсон.

– Не та, – согласилась Марина.

– В любом случае я рассказываю все это не для нее. – Доктор Свенсон вытерла салфеткой уголки губ. – А для вас. Не будем вдаваться в подробности за столом, просто поверьте – умирал доктор Экман тяжело. Считайте это предостережением.

– Да, я понимаю. – Марина кивнула, пытаясь отыскать в себе некий потаенный запас стойкости.

Ей очень хотелось закрыть лицо руками.