Криптия - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Резанова cтр.№ 75

Кто бы мог помочь, так это Ротескальк. Привратник знает, каким колдовством пользуются шаманы степняков и простирается ли оно дальше того, чтоб упоить воинов отваром из дурных грибов или дать надышаться пьянящим дымом, чтоб они впали в боевое бешенство, не чувствуя ни страха, ни боли. Но Ротескальк утверждает, будто жрецы его коллегии владеют истинной магией, пусть он избегает этого слова. И неважно, как это называется. Если у них есть сила, могли бы применить ее против врага. Никто же не просит жрецов убивать Бото или наслать на орду чуму и холеру. Но могли бы навести крепкий сон на охрану, а дальше мы как-нибудь сами… Ансгар вновь убеждался, что его скептицизм по отношению к жречеству был оправдан. Именно в жизненно важный для всего Шенана час, Ротескальк, здравомыслящий, казалось бы, человек, продолжает цепляться за свою идею «допрос немого». Пока что он не успел этого сделать, поскольку обещал провести допрос в присутствии Леопы. Куратор же был занят, а жрец, сколь бы он ни был уверен в своих силах, не стал бы врываться в официю без разрешения ее начальника.

Поэтому после совещания у Бамбирага, дав возможность легату припомнить встречу с юным Шагарой, Ротескальк подошел к Ансгару и напомнил об их договоренности. Леопе не оставалось ничего, кроме как пообещать, что он вызовет преподобного, как только выкроит время.

Что поделать, обещания нужно выполнять. В середине седмицы обнаружилось, что под стенами некоторое затишье, – видно, Бото отправил людей по окрестностям в поисках провианта и в пресловутый карьер за каменным ломом для снарядов. И Ансгар послал к Ротескальку вестового с приглашением.

Сам Ансгар наскоро перекусил, велел передать Сердику, чтоб являлся к нему, как только явится с патрулирования, и распорядился притащить немого в комнату для допросов. Не то чтобы он собирался применять хранившийся там инвентарь. Но не в собственном же кабинете бедолагу допрашивать.

Мальчишку содержали в одном из подвальных помещений официи. С тех пор как стали поступать пленники, понадобилось больше места, и Сердик говорил, что убогого стоит просто выпереть на конюшню и вообще приспособить к работе. Куратор не позволил. Утверждениям Ротескалька, что мальчишка может оказаться не тем, за кого себя выдает, он, разумеется, не поверил. Но, сказал Ансгар, убогий не убогий, однако ж у него хватило смекалки выжить там, где все прочие погибли. А значит, может удрать и отсюда, особенно теперь, когда все работники официи из-за осады либо заняты, либо дрыхнут без задних ног от усталости.

Ротескальк явился без промедления. Он нес на плече увесистую сумку, которую не доверил вестовому.

– Тут некоторые предметы, которые мне понадобятся, – пояснил он. – И вообще, все удачно совпало. Эти сутки я постился, а для проведения церемонии пост необходим.

Ансгар хмыкнул:

– При нынешних условиях соблюдать пост не так уж трудно.

– Не стану спорить. Что ж, не будем тянуть время. Где наш отрок?

– Убогий-то? Пойдем, я велел его в допросную отвести, а то он нам все здесь перепачкает.

В коридоре они столкнулись с бенефициарием, который нескрываемо зевал, не выказывая никакой радости по поводу участия в предстоящем допросе. Ансгару было его жаль, но он предпочел бы в этом мутном деле иметь свидетеля со своей стороны.

Мальчишка находился в допросной, под охраной рядового Дзато. Ансгар не зря опасался за чистоту своего кабинета. Немой и прежде был чумаз, а седмицы пребывания в подвале опрятности ему не прибавили. Физиономия у него была еще более заспанная, чем у Сердика, но, узрев добрых дядей, которые вывезли его с пожарища, дали кров взамен утерянного и распорядились кормить, он что-то радостно промычал.

– И вот так целыми днями, – сказал Дзато. – То дрыхнет, то нудит что-то. Как собака, право слово. И хочет как будто говорить, да не может.

– Всем бы так по нынешнему времени – дрыхнуть целыми днями. – Сердик, лишенный заслуженного отдыха, не скрывал недовольства, однако жрецу это было безразлично. Имеет право, подумал Ансгар. Сердик не спамши, Ротескальк не жрамши, один немой в выгоде.

– Значит, говоришь, он пытается что-то сказать?

– Да, ваше преподобие. Только язык-то отнялся.

– Но он не глухой.

– Верно. Вроде все понимает, что ему говорят.

– Тем лучше. – Ротескальк хотел было отослать рядового, но вспомнил, что не он здесь распоряжается, и взглянул на Ансгара.

– Ступай, – велел куратор.

Рядовой удалился, не выразив удивления. Служа при официи, он ко многому привык, и даже допрос немого не мог его озадачить.

Когда за Дзато закрылась дверь, в допросной сразу стало темно. Окно тут имелось – забранное решеткой, под потолком, но по причине сумрачной погоды света оттуда падало недостаточно. Факелы на стенах по раннему времени суток не были зажжены.

В полумраке инвентарь, необходимый на допросах, больше чем обычно напоминал сельскохозяйственный. Он вообще-то не так уж часто применялся и был выставлен в показательных целях. Обычно допрашиваемые начинали говорить, лишь взглянув на орудия и выслушав, для чего что служит. И даже теперь, когда приходилось изымать сведения у пленников, Ансгар и Сердик не считали нужным вводить в действие пыточный арсенал. Достаточно хорошего бичевания во дворе официи. Кочевники, какие они ни есть дикари, почитали себя выше свободных граждан и верили, что пороть можно только рабов. Так что ломались они не от боли, а от унижения.

– Свет бы надо зажечь, – заметил Сердик. – А то я усну совсем.

– Это моя забота, господа, – отозвался Ротескальк. – Садитесь пока, а я все необходимое приготовлю.

– А это ничего, что убогий все увидит?

– Так даже лучше. – Жрец не пояснил, что он имеет в виду.

Официалы опустились на скамьи в углу. Ротескальк поставил на пол сумку и начал извлекать из нее какие-то предметы.

Первым оказался кусок мела, которым жрец очертил круг на полу. Ансгар собрался было сделать ему замечание за то, что пачкает пол в казенном помещении, но передумал. Тут порой сквернили кое-чем похуже мела, поэтому пол в допросной часто мыли.

По всей окружности Ротескальк начертал какие-то значки и расставил на них извлеченные из сумки светильники, числом девять. Немой, стоя в стороне, смотрел на его действия без всякого интереса. Затем жрец прочертил мелом линии от каждого знака и, соответственно, светильника.

Внезапно Ансгар догадался, на что это похоже. Не круг, а колесо. Один из главных священных символов. И линии – не линии, а спицы. Но тогда светильников должно быть семь – по числу богов, либо десять – с добавленными Сердцами Мира, либо по числу месяцев в году.

Вопросов он задавать не стал – жрец должен знать, что делает.

Ротескальк без всякой брезгливости взял чумазого мальчишку за руку и завел его в круг. Поставил на середину, туда, где сходились линии.

– Стой здесь, мальчик. Понимаешь меня?