Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Николас Рейнольдс cтр.№ 18

Партийная линия всегда отличалась догматичностью, словно она была единственным идеологически правильным мировоззрением. Она никогда не оставляла возможностей для отклонения или независимых интерпретаций. Однако большинство членов все же могли сделать акцент на одной-двух основных идеях вроде борьбы с фашизмом, которые находили отклик в их сердцах. Теперь же, совершенно неожиданно, партия перевернула ключевую доктрину с ног на голову и потребовала твердо отстаивать новый подход. Такое изменение превращало честных людей в лжецов.

Это было чересчур для четверти членов Коммунистической партии США, которые навсегда покинули ее ряды. В их число входили и литераторы вроде Грэнвилла Хикса, одного из редакторов журнала New Masses. Ему очень хотелось в своей сдержанной, интеллектуальной манере объяснить, почему он покидает общество единомышленников. Пораженный безапелляционностью партийных заявлений, он счел их «полностью лишенными ясности и логики… Партийное руководство не может сказать в защиту Советского Союза ничего разумного, и ему приходится защищать его тупо» .

Еще одним отступником был друг Хемингуэя, гуманный комиссар Реглер. В первый момент он просто не поверил, что Сталин заключил мирный договор с Гитлером. Может, это очередная утка? Лишь пролистав газеты, он убедился в том, что это правда. Как и Хикс, Реглер не мог принять лицемерия, которого требовала партия. Он качал головой в ответ на слова одного из коммунистических наставников, который заявлял, что договор предотвратил «развязывание реальной войны» и что все это сделано «в интересах пролетариата» .

А что думал Хемингуэй о советско-германском договоре? В книгах Реглера есть кое-какие подсказки на этот счет. Контакты Реглера и Хемингуэя не оборвались после войны в Испании. Они вели переписку, и Хемингуэй как мог помогал Реглеру в 1939 и 1940 гг. Он посылал ему деньги, пока тот находился во Франции после краха Республики. Позднее Хемингуэй всячески содействовал освобождению Реглера из бессмысленного заключения в лагере для интернированных в начале Второй мировой войны . «Мы остались, — писал Реглер в своих мемуарах, — без денег и без друзей, за исключением Хемингуэя, который стоял, как скала» . В конечном итоге французы выпустили Реглера, и он перебрался сначала в Соединенные Штаты, а потом в Мексику. Там он и его жена стали зарабатывать на жизнь как художники и писатели, иначе говоря, заниматься интересной, но не слишком доходной работой. В число его книг вошли два романа о гражданской войне в Испании, один из которых был явно автобиографическим.

Роман «Великий поход» (The Great Crusade), опубликованный в 1940 г., — это история коммуниста, который приходит к отказу от сталинизма. Главный герой сражается на два фронта: против фашистов на поле боя и против сталинистов, которые дискредитируют общее дело. Эта книга очень объемна, и за ее сюжетом трудно следить, однако написана она от всего сердца. Одна из глав повествует о том, как мучителен процесс освобождения от иллюзий для преданного идее человека. Революционер и интеллектуал Николай Бухарин, вынужденный признаться в мнимых преступлениях во время чисток 1930-х гг., ставит под вопрос смысл своей жизни, полностью посвященной делу революции, которая приводит к катастрофе. В поисках ответов он не находит ничего, кроме «абсолютно черной пустоты» .

Весьма возможно, что, не прочитав книгу от корки до корки и не слишком вникая в ее подтекст, Хемингуэй отложил работу над собственным романом об Испании и написал предисловие, посвященное «золотому веку интернациональных бригад». Он всячески расхваливал Реглера и 12-ю интернациональную бригаду, в которой тот служил. Хемингуэй часто бывал в этой бригаде, и, как он выразился, именно там находилось его сердце во время войны. Солдаты в этой бригаде удивляли своей храбростью и почти всегда пребывали в хорошем настроении, поскольку верили в победу Республики, и это был «самый счастливый период» в их жизни .

Хемингуэй писал, что горько сожалеет о «той дурацкой, по-глупому спланированной и безумно осуществленной» операции в горах над рекой Харама, которая привела к почти полному уничтожению бригады. Он считал справедливой судьбу человека, который отдал приказ о проведении операции и «был расстрелян после возращения в Россию». Хемингуэй не называет имени этого командира, однако почти наверняка речь идет о коммунисте Яноше Галиче. Он описывает его как венгра, который ненавидел газетчиков и «заслуживал расстрела». Здесь Хемингуэй вновь незаслуженно превозносит Советы. Вряд ли НКВД расстрелял Галича за некомпетентность. Его убрали потому, что он был в Испании и, таким образом, стал неблагонадежным в глазах Сталина с его параноидальным мировоззрением .

В предисловии к «Великому походу» Хемингуэй упоминает и советско-германский договор. Его отношение было совершенно не похоже на подход Реглера. Немец винил Сталина прежде всего в отказе от Испанской Республики, а потом в предательстве коммунистических идеалов ради тактической сделки с Гитлером. Хемингуэй же был готов доверять Сталину: «Советский Союз не был связан никакими договорами с Гитлером, когда интернациональные бригады сражались в Испании. [Советско-германский] союз появился лишь после того, как они [Советы] потеряли веру в демократические страны» . Положительное отношение Хемингуэя к договору бросалось в глаза и совершенно выпадало из контекста. Однако оно было вполне закономерно для его мировоззрения в то время. Он салютовал Сталину за поддержку Республики и интернационалистов в 1936–1938 гг. и стоял на том, что после Мюнхена советского диктатора нельзя винить за принятие мер, необходимых для собственной защиты .

Реглер, похоже, понимал ход мыслей своего друга и характеризовал Хемингуэя как «аполитичного» в целом человека. Эрнест лучше разбирается в законах джунглей, чем в политике. Он больше охотник, чем политик; он мыслит «категориями черного и белого», жизни и смерти . Он не видит, что «современные диктаторы не уважают даже законы стаи» . В аналогичном ключе Реглер убеждал одного из доброжелательных представителей Советов в Испании в том, что Хемингуэй — не сторонник западной демократии, а любитель жизни во всей ее полноте в таких местах, как холмы Африки или морские воды в районе Ки-Уэста .

В последующие месяцы ситуация усложнилась еще больше. В сентябре Германия вторглась в Польшу. Франция и Великобритания объявили Германии войну, но это не спасло Польшу. Гитлер легко победил своего беспомощного соседа и открыл Сталину путь к захвату его доли на востоке Польши. А потом произошло нечто невероятное с точки зрения многих убежденных коммунистов. В ноябре Сталин вторгся на территорию своего маленького демократического соседа, Финляндии. Это был классический захват земель, то, чем в прежние времена занимались царь и кайзер. Финны бились, как Давид с Голиафом, вплоть до марта 1940 г. Тем временем Великобритания и Франция сошлись с Германией на сильно укрепленной французско-германской границе. Зимой 1939–1940 гг. началась так называемая странная война, на которой практически не было боевых действий.

Странная война завершилась в мае 1940 г., когда германская армия прошла через густой и вроде бы непроходимый Арденнский лес в Бельгии. Длинные колонны танков и моторизованной пехоты без особого труда обошли пограничные укрепления союзников с флангов. Всего за шесть недель Гитлер занял Францию и вытолкнул Великобританию с континента. Страна, которую Хемингуэй больше всего винил за отказ от поддержки Испанской Республики, осталась практически одна, если не считать ее заморских территорий, лицом к лицу с гитлеровской Германией и ее союзниками. Новый премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль был готов сражаться, но перспективы страны выглядели мрачно. Многие американцы не верили в ее способность выстоять против Гитлера и сомневались в том, что она заслуживает поддержки со стороны Америки. Геллхорн была не единственной, кто считал, что «англичанам придется наконец расплатиться за Испанию, Чехию [так в оригинале], Польшу и Финляндию» .