Игры тестостерона и другие вопросы биологии поведения - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Сапольски cтр.№ 8

Около десяти лет назад Патрисия Дрейпер и ее коллега Генри Харпендинг рассуждали, что девочки, чьи отцы рано ушли из семьи, вырастают в женщин, поведение которых больше похоже на оппортунистическое. Девочки выучили, что самцы – ненадежные родители, так что они не стараются найти надежного партнера. Девушки начинают заниматься сексом в более раннем возрасте, у них больше половых партнеров, больше детей и больше вероятность проблем в браке.

Когда Дрейпер и Харпендинг предложили свою теорию, было уже известно, что женщины, выросшие в нестабильных условиях, действительно более склонны к такому поведению; новаторство работы Дрейпер и Харпендинга было в том, что они попытались объяснить эту закономерность с экологической и эволюционной точки зрения, а не с психологической или социоэкономической. На основании этой гипотезы Дрейпер, Белски и Стейнберг выдвинули спорное предположение, что в нестабильных условиях не только поведение этих девушек становится более оппортунистическим, но и половая зрелость наступает раньше.

Это предположение подкрепляют несколько исследований. В двух, проведенных Белски, и одном, проведенном Стейнбергом, девушки, которые сообщали о более натянутых отношениях с родителями, и девушки, выросшие в семьях с постоянными конфликтами, достигали половой зрелости раньше, чем девушки из благополучных семей. В подробном исследовании 1990 года Мишель Серби из Университета Маунт-Эллисон в Канаде (она тогда выдвинула теорию, сходную с идеями Белски и его коллег, но не получила такого внимания публики) обнаружила, что девочки, которые росли без отца (он бросил семью, или родители в разводе) тоже достигали половой зрелости раньше. Группа исследователей из Австралии получила такие же результаты в 1972 году.

Разные авторы предлагают конфликтующие объяснения физиологических механизмов такого эффекта (при этом теория эволюции сосредоточена на том, почему половое созревание может ускоряться; физиологические механизмы – где крутятся шестеренки из гормонов и нервной системы – объясняют, как оно может ускоряться). Серби предполагает, что биологические отцы могут испускать задерживающий созревание феромон: уберите отца и его феромоны – получите более раннее созревание. Но это не объясняет данные Белски, по которым отец со своим гипотетическим феромоновым смрадом никуда не девается: он на месте и постоянно ругается с матерью – а их ребенок все равно созревает раньше.

Независимо от механизма, многих огорчила сама идея, что социальная неустойчивость приводит к раннему созреванию. Некоторые ученые пытались воспроизвести эти исследования и не получили аналогичных результатов. Критики замечали, что натянутость отношений девочек с родителями и частота родительских ссор измерялись главным образом со слов самих девочек, а это могло привнести недостоверность и предвзятость.

Главная загвоздка с этими данными и объясняющими их теориями в том, что они прямо противоречат всему, что известно о влиянии стресса на половое созревание. Множество исследований говорит в пользу идеи: «В тяжелые времена, когда жизнь нестабильна, созревай попозже – сейчас не время беременеть, ребенок не выживет, так что можно не тратить энергию на овуляцию». И речь не только об антилопах. Девушки, переживающие стресс от тяжелых физических упражнений (например, профессиональные балерины), созревают позже среднего, как и девушки с нервной анорексией. Этот механизм довольно понятен – телу нужно отложить некоторое количество жира, прежде чем оно пойдет на такое рискованное и дорогостоящее предприятие, как регулярная овуляция, и девушки, у которых пропорция мышц и жира ниже определенного порога, достигают половой зрелости позже.

Гипотеза о том, что тяжелые физические нагрузки подавляют репродуктивную физиологию, дополнительно подтверждается и данными по женщинам, уже перешедшим рубеж пубертата. Такие нагрузки, как потеря веса, интенсивные тренировки и болезни, задерживают или даже блокируют овуляцию – возможно, и здесь имеет значение пропорция мышц и жира. Более того, овуляцию могут подавлять и психологические нагрузки. Это особенно важно в нашем случае – вспомним, что девушки, взрослеющие в конфликтной среде, скорее всего, переживали если не физические, то психологические трудности.

Выходит, многие исследователи обнаруживают, что неспокойные условия, полные физических или психологических стрессоров, подавляют репродуктивную физиологию. И тем не менее новые данные показывают, что нестабильность ускоряет наступление зрелости у девушек.

Авторы теории пытаются объединить противоречивые точки зрения. Если Серби права, что девушки созревают раньше из-за отсутствия тормозящего феромона от отцов, то это уже не противоречивая история о стрессе и взрослении, а история о феромонах и взрослении. На основе данных Серби также можно предполагать, что общая теория скорее не в том, что, «когда жизнь ненадежна, созревай быстрее», а лишь в том, что, «когда главный мужчина в твоем окружении ненадежен, созревай быстрее». Серби обнаружила, что в отсутствие матери (но не отца) созревание не ускоряется – а ведь расти без матери не меньший стресс для ребенка.

Белски настаивает, что возможна разница между эффектами колоссального, угрожающего жизни стресса и стресса более мягкого: например, истощенный анорексией организм задержит созревание, а более-менее здоровый ребенок в конфликтной семье созреет раньше. Но экспериментальные работы показывают, что и более мягкие стрессовые факторы подавляют (хоть и меньше) репродуктивную физиологию, а не стимулируют ее. Другое рассуждение Белски позволяет в принципе обойти многие видимые несостыковки в результатах: может быть, девушки в неблагополучных семьях впадают в депрессию, начинают больше есть, запасают больше жира и от этого раньше достигают половой зрелости в силу механизма пропорций мышц и жира, упомянутого выше.

Этот эффект может объясняться еще одним фактором. Возраст наступления половой зрелости частично наследуется: дочери рано созревших матерей тоже зачастую созревают раньше. Возможно, раннее половое созревание каким-то образом связано с нестабильными супружескими отношениями в дальнейшем (ранняя сексуальная активность с ними определенно связана). При таком раскладе девушки из нестабильных семей раньше созревают потому, что наследуют этот признак от матерей, а не потому, что дома не все ладно. Получается совсем другая история, которая приглушает новизну этих исследований. Серби и в самом деле обнаружила, что матери рано созревших девушек тоже созревали рано. Если учитывать возраст созревания матери, эффект домашней нестабильности становится не так заметен.

Предположения Белски, Серби и их коллег могут оказаться как верными, так и нет. Пока это идеальная тема для научных разногласий: есть куча мелочей, о которых можно спорить. Но радость от перепалки пропадает, если вспомнить, что сам эффект крошечный. Если усреднить данные разных исследований, обнаруживших этот эффект, выходит, что нестабильность ускоряет наступление половой зрелости примерно на пять месяцев. За это время дети не могут даже сносить новую пару джинсов! Тогда почему по этому поводу спорят не только ученые, но и светская пресса? За этими научными спорами кроется огромный социально-политический конфликт относительно того, что делать с подростковыми беременностями. Их количество в США невероятно высоко по меркам западных стран – вдвое больше, чем, например, в Канаде или Англии. Подавляющее большинство матерей-подростков – из бедных городских районов, изобилующих неблагополучными и неполными семьями. Дети таких матерей чаще имеют проблемы со здоровьем и обучением, а значит, работают ниже своих возможностей и становятся обузой для общества в будущем.