Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки - читать онлайн книгу. Автор: Борис Колымагин cтр.№ 67

Одновременно идеологические работники стремятся к тому, чтобы религиозные лидеры отказались от всякого конструирования внутреннего мира советского человека. «Отдельные пресвитеры уделяют много времени морали. Например, керченский пресвитер Цикол призывает следовать только по стопам Христа, не увлекаться житейским, особенно культурой… Цикол предупрежден, что если еще раз будут такие и подобные им выступления, с регистрации будет снят» (20).

В православных храмах к этому времени перестает звучать проповедь, прихожане боятся перемолвиться лишним словом, чтобы не навредить себе и другим.

В годы хрущевских гонений окончательно сформировался атеизм послевоенного образца с его агрессивным маломыслием, незаинтересованностью в метафизике, отсутствием минимального такта и сдержанности. Интересно, что в постсоветское время он окончательно не умер и продолжает оценивать веру как дебильное свойство насмерть перепуганных людей.

Перу архиепископа Луки принадлежит богословско-философский трактат «Дух, душа и тело» (1). По замыслу автора, эта книга имела прежде всего просветительские и апологетические цели. В феврале 1945 года в письме своему старшему сыну Михаилу он сообщает: «Непременно хочу написать книгу о духе и теле, а это очень большая задача, и я очень занят ею» (2). По воспоминаниям его внука Николая Сидоренко, на столе у Луки стояли фотографии сыновей, к ним мысленно он обращал доказательства бытия Божия. Его глубокой сердечной болью было то, что его дети, крупные ученые, умные люди, выросли неверующими.

Сочинение не было опубликовано при жизни автора, но получило широкое хождение в самиздате. Можно сказать, что это была одна из немногих современных богословско-философских работ, с которой могли познакомиться советские гуманитарии, интересующиеся религией.

О. Александр Мень отмечал близость некоторых идей Войно-Ясенецкого мыслям Тейяра де Шардена. Первого даже критиковали за «эволюционизм». Что касается антропологических представлений Луки, то здесь он придерживается устоявшихся в русской религиозно-философской традиции представлений.

Над сочинением «Дух, душа и тело» Лука работал в 1945–1947 годах. Находясь в весьма стесненных для ученого условиях, он собирает большую библиотеку, в которую кроме религиозно-философских сочинений входят труды великого физика Альберта Эйнштейна, академика-биолога Александра Опарина, известного французского биолога Жака Леба и многих других.

Книгу «Дух, душа и тело» архиепископ Лука считал главным трудом своей жизни. Она важна во многих отношениях и интересна как работа, связанная с проблемами современной биоэтики.

Где начинается человек? Что отличает его от человекоподобных обезьян – только четыре гена, как выяснили биологи, или что-то еще? Продолжается ли развитие человека как вида? На что он способен и куда идет? Почему нас, современных людей, больше интересуют киборги и иные фантастические создания, чем сосед по лестничной клетке? Что мы знаем о соседе как о человеке?

Эти вопросы можно множить и множить. И из того, как мы на них отвечаем, напрямую следуют наши суждения о допустимости абортов, эвтаназии, трансплантации органов и тканей и тому подобное.

Лука пишет о тройственном составе человека: духе, душе и теле. Под душою он понимает психосоматику, а под духом то, что непосредственно связывает человека с Богом. Взаимоотношения духа, души и тела он рассматривает с точки зрения физики и медицины; затем обращается к философии. Он говорит о том, что мы обладаем не только пятью чувствами, у нас есть неизвестная физиологам способность. Лука приводит только наблюдения. Например, широко известны факты творчества во сне. Весьма важная подсознательная деятельность может иметь место и наяву, и в состоянии между сном и бодрствованием.

Лука пишет о том, что между телом и духом существует постоянная взаимная связь. Жизнь мозга и сердца и необходимая для них жизнь всех органов нужны только для формирования духа и прекращаются, когда оно закончено или вполне определилось его направление.

Если при жизни тела дух был теснейшим образом связан с телом, проникая во все атомы его, был его организующим началом, то почему после смерти эта связь исчезнет? Почему, спрашивает Лука, немыслимо, что в момент воскресения по гласу трубы архангела восстановится связь бессмертного духа со всеми физическими и химическими элементами истлевшего тела и снова проявится организующая и творящая форму власть духа?

Дух жизни действует на человека: «Тихим сладостным потоком изливается любовь матери на прильнувшего к ее груди ребенка, страстное чувство супруга – на горячо любимую жену. Тихим и радостным светом озаряется душа человека, всегда творящего дела любви и милосердия, когда коснется ее благодать Божия. Что же это, как не духовная энергия любви?»

И этот самый дух связывает человека с миром животных и растений: «Вечером на цветущем лугу все множество цветов поворачивается к солнцу, точно воссылая ему вечернюю молитву, а после его заката тихо засыпают, чтобы утром, повернувшись на восток, опять встретить его утренней радостной молитвой. Благоухание цветов – это фимиам Богу. Цветы-кадильницы. Ненюфары широко раскрываются под голубым небом, наслаждаются светом и воздухом, складывают свои лепестки и опускаются в воду, когда темнеет».

Между миром животных и миром растений, считает Лука, нет непреодолимых границ: «В области простейших одноклеточных много почти совершенно похожих форм, из которых одни служат началом растительного мира, другие животного, и различить их почти невозможно. Такие простейшие формы животных, как речная гидра, вольвулюс, совершенно похожи на растения и по своим жизненным функциям почти не отличаются от них. От класса простейших начинаются два грандиозных мира живых существ растений и животных. Постепенное развитие растительного мира дошло до таких великолепных, грандиозных форм, как чудно благоухающие роскошные цветы, стройные пальмы и кипарисы, величественные ливанские кедры, могучие дубы и гигантские секвойи, живущие по три тысячи лет. Совершенно ничтожны по сравнению с ними такие примитивные формы животного мира, как полипы, голотурии, морские звезды и черви, и странно было бы признавать одухотворенность этих низших животных форм и вместе с тем не признавать одухотворенность высокосовершенных и даже грандиозных растительных форм».

А раз дух жизни один для всех, он, по Луке, останется в вечности: «Вся тварь жила бы в свете и радости, если бы грехопадение Адамово не изменило всех судеб мира, и в наставших печальных судьбах жизни она, по греховной воле Адама, которому Бог подчинил ее, подпала суете, нестроениям и страданиям. И для нее есть надежда, что в день прославления всех праведных, искупленных Христом от рабства тлению, она и сама будет освобождена от страданий и тления, то есть станет нетленной… Конечно, бессмертие не будет иметь для твари того значения, как для человека. Ее примитивный дух не может бесконечно развиваться и нравственно совершенствоваться. Жизнь вечная для низкой твари будет лишь тихой радостью в наслаждении новой светозарной природой и в общении с человеком, который уже не будет мучить и истреблять ее. Ему будет цельно и гармонично в будущем новом мироздании, и всякой твари найдется место в нем».