Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Брукс cтр.№ 22

Джулия нашла листок с уроками и пала духом, поняв, что сейчас минимум час уйдет на выполнение десятиминутного задания. Для практической работы Гарольду требовалось совсем немного: обувная коробка, шесть цветных маркеров, бумага для поделок, метровый кусок картона, льняное масло, черное дерево, коготь трехпалого ленивца и немного клея с блестками.

Джулия смутно подозревала – а исследования Харриса Купера из университета Дьюка доказали это, – что существует очень слабая корреляция между объемом выполненных домашних заданий и результатами тестов, экзаменов и других способов контроля успеваемости. Джулия, кроме того, подозревала, что все эти мучения с выполнением домашних заданий имеют совсем иную цель – убедить родителей в том, что их детки получают правильное воспитание и образование; сделать из детей накануне их вступления во взрослую жизнь интеллектуально истощенные автоматы; или, если взглянуть на дело более оптимистически, – привить детям навыки к учению, которые пригодятся им в дальнейшей жизни.

Как бы то ни было, Джулия, проклиная свою родительскую долю, над которой все смеются, но мало кто от нее отлынивает, препоясала чресла, приготовившись к сеансу подкупа и лести. В течение следующих пяти минут перед Гарольдом развернулись умопомрачительные перспективы: он получит золотые звездочки, сладости и игрушечный БМВ, если немедленно сделает уроки.

После неизбежного провала тактики пряника Джулия была вынуждена взять кнут: она поклялась, что отлучит Гарольда от телевизора, отнимет у него все компьютерные игры и видео. А потом вычеркнет его из завещания и посадит его в картонную коробку на хлеб и воду.

Но Гарольд оказался крепким орешком. Его не удалось ни соблазнить посулами, ни запугать угрозами, либо потому, что он был еще неспособен сопоставить долгие страдания с преходящим неудобством, либо потому, что понимал, что у матери нет ни малейших резонов лишать его телевизора – ведь ей тогда самой придется развлекать сына целую неделю.

В конце концов Джулии все же удалось усадить Гарольда с уроками за кухонный стол. Она отошла, чтобы налить себе стакан воды, а когда через 7,82 секунды вернулась к столу, Гарольд вручил ей листок с выполненным заданием. На бумаге красовались три или четыре неразборчивых знака – по-видимому, буквы раннесанскритского алфавита.

Это было только начало. Теперь Джулии предстояло объяснить, что домашнее задание надо делать медленно и вдумчиво. И по возможности на английском языке. Гарольд – столь же привычно – принялся протестовать, чувствуя себя самым несчастным на свете человеком, который заблудился в хаосе совершенно невыполнимых требований. Джулия по опыту знала, что ей потребуется еще пятнадцать минут, чтобы привести сына в то умственное состояние, когда он начнет хоть что-то соображать. Со стороны это выглядело так, будто они давно договорились, что Гарольд будет каждый день протестовать и бунтовать, после чего последует капитуляция и выполнение уроков.

Современная наука считает, что реакция Гарольда – это нормальная реакция человека, чью свободу подавляют абсурдные требования цивилизации. Чистота и творческая активность ребенка подвергаются насилию со стороны отлитого в неумолимые формы общества. Человек рождается свободным, чтобы влачить всю жизнь в тяжких цепях.

Но, глядя на сына, Джулия едва ли понимала, что и без домашних заданий, без родительского надзора, без внешнего руководства Гарольд отнюдь не свободен. Это дитя Гарольд, которого философы возвеличивают как образец невинного восторга, на самом деле – пленник своих побуждений. Неорганизованная свобода – сама по себе рабство.

Гарольд искренне хотел сделать уроки. Он хотел быть хорошим учеником, хотел доставлять удовольствие учительнице, маме и папе. Но он просто органически был на это неспособен. Он ничего не мог поделать ни со своим рюкзаком, больше похожим на помойку, ни со своей неорганизованной жизнью. Сидя с матерью за столом, он никак не мог сосредоточить внимание на одном предмете. Что-то упало в раковину – надо немедленно вскочить и посмотреть. Внезапно возникшая мысль неодолимо гнала его к холодильнику. Рука сама тянулась к интересному конверту, почему-то лежавшему возле кофемашины.

Гарольд не был свободен, он был жертвой остатков своего «лампового» сознания, когда внимание отвлекается на любой стимул, попадающий в круг света, а способность подавлять эти побуждения пока еще не развита. Гарольд был достаточно умен, чтобы понимать, что он не может управлять собой. Он не мог избавиться от царившей в нем сумятицы. Он впадал в отчаяние и думал, что он плохой.

Честно говоря, бывали вечера, когда Джулия теряла терпение и еще больше усугубляла положение. В такие моменты усталости и отчаяния она просто приказывала Гарольду собраться и сделать уроки. Ну почему, почему он не может справиться с такими пустяковыми задачками, ведь он знает, как их решить! Это же совсем просто!

Но и это не помогало.

Правда, у Джулии было еще одно средство. Когда сама она была ребенком, ее семья часто переезжала с места на место. Девочке приходилось менять школы, и порой ей было трудно заводить новых друзей. В такие моменты она сближалась с матерью и очень много времени проводила с ней. Мать и дочь часто и подолгу гуляли, пили вместе чай, и мать, которой тоже было одиноко и неуютно в новом городе, открывалась дочери в задушевных беседах. Она говорила маленькой Джулии, что сильно нервничает в незнакомом месте, рассказывала о том, что ей нравилось, а что нет, по чему она скучала и на что надеялась. Джулия была польщена маминой откровенностью. Ведь она всего лишь маленькая девочка, а с ней делятся самым сокровенным, как со взрослой. Это была большая честь – быть допущенной в мамин мир.

Но нынешняя жизнь Джулии была совсем не похожа на жизнь ее матери. Во многих отношениях эта современная жизнь была намного легче, хотя и приходилось тратить время на всякие поверхностные пустяки – например, на покупку новых модных полотенец для гостевой комнаты, которые она подсмотрела в гламурном журнале о жизни знаменитостей. Тем не менее многое от усвоенной в детстве модели поведения и отношения к жизни крепко засело в голове Джулии. Не думая о том, что она копирует поведение матери, и, скорее всего, даже не понимая этого, она иногда делилась с Гарольдом своими сокровенными воспоминаниями. Как правило, это случалось, когда оба были на грани срыва, хотя и не осознавали этого. Когда становилось совсем невмоготу, Джулия вдруг, без всяких видимых причин, принималась рассказывать Гарольду о своем детстве и юности. Сын удостаивался привилегии приобщиться к маминой жизни.

В этот вечер Джулия угадала странное одиночество Гарольда, изо всех сил сопротивлявшегося своим внутренним побуждениям и случайным импульсам. Повинуясь внезапно нахлынувшему чувству, Джулия обняла сынишку и принялась рассказывать.

Она рассказала Гарольду целую историю. Из всех воспоминаний она выбрала одно – о том, как после окончания колледжа они с друзьями проехали всю страну на велосипедах. Она рассказывала о том, как они ритмично работали педалями, как ночевали в палатках под открытым небом, как Аппалачи сменились Великими равнинами, а на смену равнине пришли Скалистые горы. Джулия рассказывала, каково это – проснуться утром и видеть вдали горы, а потом ехать к ним час за часом и видеть, что они и не думают приближаться. Рассказала она и о веренице «кадиллаков», вкопанных стоймя вдоль шоссе ^[33].