Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Гельфанд cтр.№ 6

Путешествуя по миру, я наблюдала такие различия своими глазами – в поездах токийского метро царят тишина и практически стерильная чистота, а в громыхающих неопрятных вагонах манхэттенской подземки люди орут такое, что волосы встают дыбом.

Но это не более чем личные впечатления. Чтобы получить более объективную картину, я с помощью коллег из большого числа стран (Австралии, Гонконга, Голландии, Южной Кореи, Мексики, Норвегии, Украины, Венесуэлы и многих других) разработала и провела одно из самых масштабных исследований культурных норм. Я хотела разработать показатели, позволяющие прямо сопоставить силу социальных норм различных культур, исследовать их эволюционные корни и идентифицировать преимущества и недостатки относительно жестких и слабых норм. Изначально мы фокусировались на национальных особенностях, но постепенно перешли к всестороннему изучению различий между жесткостью и свободой – в разрезе государств, социальных классов, организаций и локальных сообществ.

Наша выборка из примерно 7 тысяч человек из 30 стран на пяти континентах охватывала широкий диапазон занятий, полов, возрастов, религий, сект и социальных классов. Опросник был переведен на двадцать с лишним языков – от арабского, испанского и китайского до эстонского, норвежского и урду. Наряду с вопросами об отношении к жизни и мировоззрении у людей интересовались, насколько они свободны или ограничены в самых разнообразных ситуациях социального взаимодействия. И главное – им предлагали дать непосредственную оценку степени жесткости норм и наказаний, существующих в их стране. Вот некоторые из вопросов, которые мы задавали:

● Насколько много в данной стране социальных норм, обязательных к соблюдению?

● Существуют ли в ней абсолютно ясные ожидания относительно поведения человека в большинстве ситуаций?

● Если поведение человека не соответствует ожиданиям окружающих, насколько сильное неодобрение это вызовет?

● Свободны ли жители данной страны в выборе своего поведения в большинстве ситуаций?

● Действительно ли поведение жителей данной страны почти всегда соответствует социальным нормам?

Результаты, опубликованные в журнале Science в 2011 году и вызвавшие интерес мировых СМИ, показали, что в основе ответов людей на наши вопросы лежит некая базовая закономерность. В некоторых случаях люди были согласны с тем, что в их стране существуют четкие всеобъемлющие социальные нормы, а их несоблюдение часто влечет наказание. Иначе говоря, их страны были жесткими. В других случаях люди соглашались, что норм в их странах не так много, они не слишком четкие, а случаи отклонения от них нередки и не обязательно наказуемы. Это были «свободные» страны.

Результаты опроса дали нам возможность сгруппировать страны по степени жесткости существующих в них норм. На основе полученных ответов мы присвоили каждой из 33 стран оценку по шкале «жесткость – свобода» (рис. 2.1). В соответствии с нашими данными, в число наиболее жестких стран попали, в частности, Пакистан, Малайзия, Индия, Сингапур, Южная Корея, Норвегия, Турция, Япония, Китай, Португалия и Германия (бывшая Восточная). Самыми свободными оказались Испания, Соединенные Штаты, Австралия, Новая Зеландия, Греция, Венесуэла, Бразилия, Нидерланды, Израиль, Венгрия, Эстония и Украина. «Жесткость – свобода» – диапазон, по краям которого располагаются экстремальные случаи, а внутри множество разных степеней.

Мы также исследовали полученные данные в разрезе региональных культур. Наибольшая жесткость характерна для народов Южной и Восточной Азии, за которыми следуют ближневосточные, североевропейские и германские. В отличие от них латиноевропейские, англоязычные и латиноамериканские культуры значительно менее жестки, а наиболее свободными культурами отличаются народы восточноевропейских и бывших коммунистических стран.

Данные также позволили судить о том, насколько свободно или скованно ощущают себя люди в более чем десятке типичных ситуаций социального взаимодействия, например в парках, ресторанах, библиотеках, банках, лифтах, автобусах, кинотеатрах, школьных классах и на вечеринках. По каждой ситуации респонденты рассказывали нам, насколько свободны в выборе поступков, существуют ли четкие правила поведения и обязаны ли они «следить за своим поведением». Кроме того, они рассказывали нам, насколько уместны или неуместны в данных ситуациях различные варианты поведения, например споры, ругань, пение, смех, плач, слушание музыки или прием пищи.

Данные четко указывали, что в жестких культурах значительно меньше приемлемых вариантов поведения. Любопытно, что даже в ситуациях, где диапазон приемлемых вариантов поведения существенно ограничен во всех культурах – например, на собеседовании при приеме на работу, занятиях в библиотеке или в учебном классе, – в более свободных он все равно шире. (Как преподаватель могу подтвердить, что в американских учебных аудиториях может царить полный дурдом – студенты приходят на занятия в пижамах, строчат сообщения в телефонах, слушают музыку в наушниках или едят. Я не замечала почти ничего подобного, читая курс лекций в Пекине.)

При этом в жестких культурах имеется больше ограничений для ситуаций, в которых их обычно меньше, – например, на прогулках в парке, на вечеринках или на городских улицах. Образно говоря, в наиболее жестких культурах люди по большей части чувствуют себя так, будто находятся в библиотеке, а в наиболее свободных они чувствуют себя как в парке, где гораздо больше возможностей вести себя как заблагорассудится.

Разумеется, большая часть наций находится где-то между этими крайностями. И это местонахождение не обязательно неизменно. Культурная ментальность глубоко укоренена, но, тем не менее, культуры могут менять свое положение в рамках диапазона «жесткость – свобода». Сложившееся соотношение может резко измениться под воздействием ряда факторов, в том числе и макиавеллианского толка. Кроме того, точно так же, как индивид может быть большую часть времени экстравертом с отдельными моментами интровертного поведения, у наций есть возможности ослаблять жесткость или зажимать свободу.

Например, в странах жесткой культуры существуют островки вседозволенности, где граждане могут сбрасывать напряжение социальных норм. Обычно свободная обстановка таких мест выглядит тщательно сконструированной. Вот, например, токийская улица Такэсита. В пределах этой узкой пешеходной торговой улочки японские требования порядка и единообразия не действуют вообще. Народ разгуливает по Такэсита в самых безумных нарядах – здесь можно встретить и персонажей аниме, и сексапильных служанок, и клонов панк-музыкантов. Толпы японской молодежи и знаменитости со всего мира (в том числе Леди Гага, Рианна, Ники Минаж и звезда кей-попа Джи-Дрэгон) стягиваются сюда, чтобы посумасбродствовать и прикупить что-нибудь нетривиальное из продающихся здесь нарядов, аксессуаров и сувениров. Кроме того, японская культура поощряет своих застегнутых на все пуговицы бизнесменов снимать стресс предписанным в этих случаях образом – выпивкой, иногда до полного беспамятства. Подпольные пространства свободы существуют даже в наиболее жестко регулируемых обществах. В условиях суровой цензуры в столице Ирана Тегеране активно развивается яркая культурная жизнь. Актом творчества является уже само по себе умение обойти строгие государственные предписания относительно политического, религиозного и сексуального содержания спектаклей, песен, литературных произведений и кинофильмов. Театральные коллективы и музыканты выступают перед огромными аудиториями, которые собираются и на заброшенных полях, и в туннелях, и в горных пещерах. Более миллиона лайков собрала страничка в Facebook «Моя тайная свобода», на которой иранские женщины публикуют свои фото без хиджаба или в иные моменты запретной для них свободы.