Биология веры. Как сила убеждений может изменить ваше тело и разум - читать онлайн книгу. Автор: Брюс Липтон cтр.№ 42

Конечно, наши отклики на внешние раздражители управляются приобретенными впечатлениями, но далеко не все из них правильны. Опасны далеко не все змеи! Итак, впечатление управляет биологией, но теперь мы видим, что впечатления могут быть истинными и ложными. Поэтому более строго нам следовало бы говорить о таких управляющих впечатлениях, как о вере или верованиях.

Биологией управляют верования!

Вдумайтесь, насколько важен этот вывод. У нас есть возможность сознательно оценивать свои реакции на раздражения, поступающие из окружающей среды и менять свои отклики всякий раз, как мы того захотим… стоит только задействовать мощную подсознательную составляющую нашего ума. Ни гены, ни вошедшие в привычку пагубные образы поведения не имеют над нами окончательной власти! В главе 7 я намереваюсь поговорить об этом более подробно.

Отстаиваемые мною идеи о том, как верования управляют биологией, основываются на моих исследованиях клонированных эндотелиальных клеток, выстилающих изнутри кровеносные сосуды. Эндотелиальные клетки пристально следят за окружающим миром и меняют свое поведение в зависимости от информации, получаемой ими из окружающей среды. Когда я вводил питательные вещества, клетки тянулись к ним – как эквивалент протянутых рук. Если добавлять в среду токсичные вещества, то выращенные клетки отдалялись от места их введения, словно пытаясь оградить себя от яда. Основным предметом моих экспериментов были мембранные вентили, обусловливающие переход от одного образа поведения к другому.

Главным из таких изучаемых мною вентилей был белковый рецептор, реагирующий на гистамин – молекулу, используемую в организме в качестве чего-то наподобие местной сигнализации. Я обнаружил, что существует две разновидности вентилей, реагирующих на один и тот же гистаминный сигнал – H1 и H2. Активированные вентили с гистаминными рецептами типа H1 включают защитную реакцию – тип поведения, демонстрируемый клетками в среде с токсинами. А вентили с рецепторами типа H2 в ответ на присутствие гистамина включали реакцию роста – поведение, которое демонстрируют клетки в присутствии питательных веществ.

Вслед за этим я обнаружил, что и у адреналина, этого характерного для всех систем организма отклика на опасность, имеются вентили из двух различных адреналино-чувствительных рецепторов – альфа и бета. Эти адреналиновые рецепторы активируют точно такие же клеточные реакции, что и в случае гистамина. ИМБ-вентили, имеющие в своем составе альфа-рецепторы, в присутствии адреналина вызывают защитную реакцию, а вентили, в которые входят бета-рецепторы, – реакцию роста.

Все это было интересно, но наиболее захватывающее открытие принес мне опыт, когда в тканевые культуры были одновременно введены гистамин и адреналин. Я обнаружил, что адреналиновый сигнал, вырабатываемый центральной нервной системой (ЦНС), пересиливает имеющие локальный характер гистаминные сигналы. Именно в этом проявляется описанная выше политика сообщества. Представьте себе, что вы работаете в банке. Председатель отделения отдает вам некое указание. Затем на сцене появляется генеральный директор банка и велит вам поступать в точности наоборот. Чьему указанию вы последуете? Если вам дорога работа, то подчинитесь приказу генерального директора. Аналогичная иерархия заложена в нашей биологии – клеткам предписано подчиняться указаниям вышестоящей нервной системы, даже если они входят в противоречие с местными сигналами.

Результаты этих экспериментов привели меня в восторг. По моему глубокому убеждению, они на одноклеточном уровне приводили к выводу, верному для многоклеточных организмов в целом: сознание (т. е. действие через посредство связанного с ЦНС адреналина) берет верх над телом (т. е. действием через посредство локального гистамина). Я хотел изложить выводы из проведенных мной экспериментов в статье, но моих соавторов от одной мысли упоминания в статье по клеточной биологии о взаимоотношениях сознания и тела чуть не хватил удар. Поэтому я ограничился только одной туманной репликой, что мы понимаем всю важность работы – не расшифровывая, в чем именно она состоит. Мои соавторы не хотели делать из полученных результатов столь далеко идущие выводы, потому что сознание не есть предмет биологической науки. Ученые-биологи в массе своей ньютонианцы и традиционалисты: если это не материя, то это не в счет. «Сознание» – это нелокализованная энергия, а потому не имеет отношения к материалистической биологии. Увы, данное впечатление есть не что иное, как «вера», обнаружившая в квантовом мире свою полнейшую несостоятельность!

Все студенты-медики хотя бы в общих чертах знают, что сознание способно оказывать влияние на организм. Им рассказывали, что у некоторых людей наступает улучшение, если они верят (безосновательно) в пользу лекарства. В медицине явление, когда пациенту становится лучше после приема таблетки, содержащей только сахар, называется эффектом плацебо. Мой друг Роб Уильямс, разработчик энерго-психологической системы лечения PSYCH-K, считает, что этот эффект более правильно было бы называть эффектом впечатления (перцепции). Я же предпочитаю называть его эффектом веры, подчеркивая тот факт, что наши впечатления, как истинные, так и ложные, одинаково воздействуют на наше поведение и наш организм.

Я придаю эффекту веры огромное значение. По моему мнению, он представляет собой великолепное свидетельство действенности лечебных средств, основанных на связи между сознанием и телом. Однако в официальной медицине этот «существующий лишь в воображении» эффект плацебо прочно связывается в лучшем случае с повышенной внушаемостью пациентов, а в худшем – с жульничеством. Об этом эффекте в программах медицинских факультетов упоминается разве что вскользь, сосредоточивая основное внимание студентов на истинных средствах современной медицины – лекарственных препаратах и хирургии.

Это величайшая ошибка. Эффект плацебо должен стать предметом самого пристального изучения будущими медиками. Врачей следует учить распознавать те силы, которые скрыты в человеческом организме. Они не должны пренебрегать влиянием человеческого ума, предпочитая лекарства и скальпель. Им надлежит пересмотреть свое убеждение, что человеческий организм и его составляющие по своей сути глупы и беспомощны и что нам для сохранения здоровья необходимо вмешательство извне.

Эффект плацебо нужно изучать в ходе полноценных, финансово обеспеченных научных поисков. Если исследователям удастся найти способ усилить этот эффект, они смогут вооружить врачей эффективным, лишенным побочных влияний средством лечения болезни, основанным на энергетическом воздействии. Целители утверждают, что им уже известны такие средства, но я ученый и верю, что чем больше мы будем знать о научных основаниях эффекта плацебо, тем полноценней мы сможем использовать его в клинической практике.

Конечно, причина столь решительного отбрасывания в медицине фактора сознания заключена не только в догматическом мышлении, но и в соображениях финансового характера. Если от телесных недугов можно излечиться силой собственной мысли, то зачем идти к врачу, а главное – зачем покупать лекарства? Не так давно я узнал, что фармацевтические компании выявляют пациентов, восприимчивых к таблеткам-пустышкам, с целью исключить их из клинических испытаний. Производителям лекарств не дает покоя тот факт, что «поддельные» лекарства-плацебо в процессе испытаний обнаруживают не меньшую эффективность, чем их мудреные химические коктейли. Хотя фармкомпании утверждают, что в их намерения не входит проталкивать на рынок неэффективные лекарства, нам понятно: эффективность плацебо – прямая угроза их бизнесу. Движущая этими компаниями идея очевидна: если плацебо не удается победить в честной борьбе, нужно не допустить его к соревнованиям!