Нью-йоркский обход - читать онлайн книгу. Автор: Александр Стесин cтр.№ 15

– Она не наркоманка, доктор Ли. Насколько я понимаю, она лежала в психиатрическом отделении в Сент-Джеймсе, но вчера ее оттуда выписали.

– Может, ее следует положить к нам? У нас же тоже есть психиатрическое отделение.

– Не думаю, чтобы ей это понравилось.

– В любом случае вы с Эвелиной должны сейчас же поехать к ней домой. Ты сказал, что ее вчера выписали. Значит, она должна быть дома?

– Я в этом не уверен. Телефон у нее до сих пор отключен.

– Тем более надо проверить.

На улице – промозглая, тоскливая погода, какая часто бывает перед Днем благодарения. Дождь со снегом. Это время года ассоциируется у меня с поездами линии Amtrak: будучи студентом, я ездил домой на праздники, и нескончаемая железнодорожная сутолока – маршрут из Баффало, где я учился, в Олбани, где живут мои родители, – навсегда отложилась в памяти. Битком набитый вагон, пропахший гигиеническими салфетками и размокшими бутербродами, одышливый кондуктор, с трудом протискивающийся между баулами, загромождающими проход, пунктирные линии дождя на стекле, убогий уют городков с индейскими названиями, уносящихся в продрогшие сумерки. Впереди побывка в кругу родных, с индюшкой и клюквенной подливой, с американским футболом по телевизору. Домашнее безделье, вернее его предвкушение, – это одеяло, под которое хочется навсегда забраться; четыре дня каникул в обратной перспективе равноценны этому «навсегда». Двадцать лет спустя я все еще живу в ожидании тех поездок. Надо бы наконец привыкнуть к мысли, что каникулы закончились; научиться отдыхать наплаву, как это делают акулы, – половина мозга спит, другая половина бодрствует, потому что нельзя останавливаться.

В психиатрическом стационаре День благодарения и Рождество часто отмечаются заранее. Во-первых, потому что в праздничный день никого из медперсонала, кроме дежурных, в отделении не будет и устроить все будет куда сложнее. Во-вторых, многие больные, как известно, плохо переносят напоминания о праздниках. Вероятны обострения. Поэтому празднование по возможности стараются перенести на другую, «некрасную» дату (вовсе отменить тоже было бы неправильно). Считается, что таким образом можно смягчить удар.

Как и следовало ожидать, Джулии нет дома. «Нет дома или не открывает?» – загремел в телефонной трубке голос доктора Ли. Вопрос на засыпку. Джулия живет одна. Ее отец несколько лет назад вернулся в Корею, а мать переехала в Пенсильванию. Больше родственников у нее нет. «А друзья? Друзья есть? Ты должен знать. Вы же с ней вместе учились!» Должен знать, но не знаю. Кажется, она упоминала каких-то друзей в Чикаго. Был друг, мужчина старше ее лет на двадцать, профессор истории в Нортвестернском университете. Но они расстались еще полгода назад. Больше мне ничего не известно. «Стучись к соседям. Может, они что-нибудь знают…» Соседи – пузатый патриарх в майке-алкоголичке и супруга в косметической маске, хэллоуинским пугалом выглядывающая из-за его плеча, – знают всё. В последний раз Джулию видели в прошлую субботу в два часа дня. С тех пор она не появлялась, дома не ночевала. Сегодня утром в ее квартире несколько раз звонил телефон, но сообщения не оставили.

– Им бы в ФБР работать, – сказала Эвелина. Не успела она это произнести, как у нее в сумочке запел мобильник.

– А вот и ФБР, – пошутил я. И, как ни странно, почти угадал: звонил Рик, «наш человек» в полицейском участке.

В течение следующих пяти минут Эвелина хмыкала, цокала и ахала на все лады. Время от времени она даже закатывала глаза и, подперев ладонью щеку, покачивалась из стороны в сторону, точно кукла-неваляшка. Я жадно вслушивался в доносившееся из трубки щебетание, но ничего не мог разобрать. Казалось бы, людям, работающим в онкологическом отделении, должно хватать сюжетной остроты и драматизма. Но нет, малейшего намека на детектив («История пропавшей сотрудницы») достаточно, чтобы в человеке загорелся огонек праздного любопытства, освещающий матовую монотонность осенних будней. Если этот огонек вовремя не потушить, он может запросто испепелить все прочие чувства – сострадание, тревогу о ближнем…

– Не томи, Эвелина. Что он тебе сказал?

– Поехали, – процедила Эвелина с хмурой серьезностью сыщика из телесериала, – расскажу по дороге.

Оказалось, всю информацию, поступившую от Рика и вызвавшую столь бурную реакцию у нашей администраторши, можно резюмировать в двух словах. В прошлое воскресенье Джулию «подобрали» в универмаге Target. Кто-то из покупателей заметил, что она странно себя ведет, и поспешил вызвать скорую. Парамедикам Джулия сказала, что готова ехать в любую больницу кроме той, в которой она работает, и ее отвезли в Сент-Джеймс. Остальное нам уже известно. «Следовательно, – заключила Эвелина, продолжая играть в комиссара Мегрэ, – в воскресенье ее машина осталась стоять на парковке возле „Таргета“. Вот мы и проверим, стоит ли она там до сих пор». Я отдал должное дедуктивному методу коллеги. Оказавшись «на свободе», Джулия наверняка бы первым делом забрала машину. Стало быть, если машина до сих пор на стоянке, значит Джулию, скорее всего, не выписали, а просто перевели в другую больницу. И действительно: бордовая Хонда с пучеглазым пупсом на зеркале заднего вида попрежнему стояла на полупустой парковке в ожидании своей запропастившейся хозяйки.

– Машина стоит, значит надо обзванивать окрестные больницы, – отрапортовал я начальнику. Однако наши детективные домыслы не показались ему убедительными.

– Пока вы будете больницы обзванивать, она может покончить с собой. Откуда вы знаете, что она не сидит сейчас у себя в спальне и не готовится принять летальную дозу снотворного? Немедленно езжайте к ней и ждите меня у входа. Надо подключать полицию, взламывать дверь.

Но полицию подключать не пришлось: как только мы распрощались с Ли, позвонила Джулия.

– Я знаю, что ты не мог до меня дозвониться, но у меня все в порядке. Я просто приболела и вернусь на работу через пару недель.

– Где ты?

– Я… приболела.

– Я знаю, что ты была в Сент-Джеймсе и что тебя выписали. Где ты сейчас?

– Знаешь? А кто еще знает?

– Эвелина и Ли, больше никто.

– Ну, хорошо. Меня перевели в другую больницу. Мне уже лучше. Я тебе еще позвоню.

В этот момент на заднем плане послышался знакомый с мединститута приятный голос, каким обычно делают объявления в психиатрической лечебнице: «Внимание! Часы посещения больных заканчиваются через пятнадцать минут. Уважаемые посетители, в целях соблюдения больничного расписания просим вас попрощаться с вашими близкими и безотлагательно покинуть палату. Поздравляем вас с наступающими праздниками, желаем спокойного и приятного вечера». Я почувствовал, как к горлу подступает комок. Вот тебе и «детектив».

В День благодарения она снова позвонила:

– Мне уже лучше, через день-другой выпишут. Но я не очень понимаю, что мне теперь делать. Просто появиться на работе в понедельник как ни в чем не бывало?

– Думаю, да.

После праздников она вернулась на работу. Проведя около получаса в кабинете у Ли, вышла оттуда в прекрасном настроении: «Ну вот. Каникулы закончились, пора приниматься за дело. Спасибо тебе, что позаботился о моих пациентах». На мои осторожные вопросы она ответила, что подобное с ней уже случалось, но сейчас всё под контролем и впредь, она надеется, не повторится. Да, еще вот что. Узнав о случившемся, ее мама приехала из Пенсильвании и собирается некоторое время у нее пожить. Это означает, что ее, Джулию, будут закармливать домашней корейской едой. В одиночку ей с таким количеством деликатесов не справиться, и она очень рассчитывает на мою помощь. Я не стал отказываться и в течение следующих трех недель чуть ли не ежедневно питался блинчиками с кимчи и острым супом из морепродуктов.