Охота на ведьму - читать онлайн книгу. Автор: Астрид Фритц cтр.№ 5

Я невольно оглянулась. Те старухи в конце процессии – о чем они шепчутся? О нас? И те три девушки из нашего переулка, не сводящие с меня глаз?

Старая травница Кети, всегда тесно общавшаяся с моей матерью, стояла явно в стороне ото всех и то и дело осеняла себя крестным знамением. Также я заметила в толпе неотрывно смотревшего на меня гвоздильщика Аберлина – и поспешно отвернулась.

Мой обеспокоенный взгляд случайно пересекся с взглядом приора, как раз отходившего от могилы. Настоятель ободряюще кивнул мне, и я отринула сомнения. Нет, все правильно. Происшедшее с моей матерью – несчастный случай, кошмарный несчастный случай. Невзирая на скорбь и оцепенение, меня вдруг охватило теплое чувство благодарности к брату Генриху, добившемуся невероятного. Больше всего в том, что маму похоронят по христианскому обряду, сомневался Грегор. Но приор сдержал слово: во время своего визита он не только дождался городского лекаря, но и потом сам сходил к отцу Оберлину. Как ему удалось убедить и лекаря, и священника в том, что некий наш сосед (а мы все подозревали, что это был старый пьяница Клеви) ошибся, никто из нас так и не узнал.

После всех этих ужасных событий прошло уже два дня и две ночи, но боль так и не отпускала. Без матушки наш дом опустел, тишина казалась невыносимой. Могила хотя бы стала местом, на котором я могла скорбеть по маме. И хотя тоска по ней занимала все мои мысли, уже сегодня утром меня охватило мрачное предчувствие: моя жизнь изменится навсегда. Я была уже в том возрасте, когда девице пора выходить замуж – моя подруга Эльзбет еще в прошлом году повенчалась со своим Рупрехтом и сейчас уже была на сносях. Родители решили дать мне время до свадьбы с Аберлином. Да, он был мне омерзителен. Но не поженились мы с ним по одной-единственной причине: мама, занимавшаяся учетом заказов и в целом во многом помогавшая отцу в лавке, в последние два года все чаще была не в состоянии что-либо делать, поэтому я уже давно не только вела домашнее хозяйство. В худшие для мамы дни мне приходилось заменять ее и на работе, вместо нее ходить с Грегором на рынок и проверять в подсобке, хватит ли нам иголок, ниток, веретен, зеркал, гребней, ремней, мешков и всего прочего на продажу.

Все это скоро закончится. Мой отец решил нанять работницу. В моей помощи не будет необходимости. Отец даже уже придумал, кого попросит у себя работать – вдову одного своего друга по цеху, разбиравшуюся в торговле.

«Так ты наконец-то займешься тем, что и полагается делать молодой женщине. Будешь жить с достойным мужчиной, растить детишек и вести хозяйство». Вот что он сегодня утром сказал мне за завтраком.

Но при одной мысли об Аберлине мне становилось дурно. Он казался мне глупым и грубым, и даже его внешность – покатый лоб, глаза навыкате – внушала мне отвращение.

Чья-то рука легла мне на плечо.

– Все будет хорошо, – тихо сказал брат Генрих, стоя рядом со мной. – Душа твоей матушки отправилась к Господу. И помни: чем чаще мы молимся за нее, тем скорее она узрит лик Божий.

На следующий день в доминиканском монастыре

Генрих Крамер стоял у пюпитра в просторном, полном книг и свитков зале монастырской библиотеки и пытался излить свои мысли на бумагу. Ризничий ^[18] принес ему новую восковую свечу, и до вечерни оставалось еще немало времени на работу. Пока что монах был очень доволен результатом.

Его полемический трактат, направленный против непростительной мягкости клира ^[19] в отношении гуситов ^[20], иудеев и прячущихся за показной набожностью еретичек из числа бегинок ^[21] и сторонниц всех этих никем не контролируемых женских религиозных общин, с риторической точки зрения казался ему безупречным. И он не занимался досужими теоретическими домыслами – о нет! Во всех аргументах Крамер мог полагаться на собственный опыт: так, в Богемии он принимал участие в искоренении гуситской ереси; внес немалый вклад в расследование ритуального убийства в Тренто, завершившееся судебным процессом над представителями местной еврейской общины; и не так давно вел разбирательство о деятельности подозрительно набожных женщин в Аугсбурге, пусть и не сумел в итоге выдвинуть им обвинения в ереси. Не зря десять лет назад папа Сикст IV даровал ему должность инквизитора.

Теперь, когда трактат был почти готов – не хватало только блестящего заключительного слова, – Генрих собирался показать его самому Папе Римскому. Но он чувствовал, что эта тема занимает его уже не столь сильно, как всего пару месяцев назад.

Он прикусил кончик пера. Что-то уже разгоралось в нем, жгло огнем, пыталось прорваться наружу. Ему мечталось создать что-то несоизмеримо большее, чем этот смехотворно короткий трактат, который прочтут разве что концилиаристы ^[22], эти осмеливающиеся критиковать папу еретики. Что-то всеобъемлющее, направленное на борьбу за чистоту веры и искоренение зла в людях – вот что он хотел написать. Ему уже виделось это великое творение, о котором будут говорить во всем христианском мире. Благодаря изобретению книгопечатания с подвижными литерами этот труд быстро распространится. Его ученое имя, доктор Генрикус Инститор, будет у всех на устах.

За последние годы в должности папского инквизитора с полномочиями per totam Alamaniam superiorem, то есть по всей Южной Германии, ему удалось понять кое-что очень важное: истинную опасность для христианской веры представляют не иудеи и не упорствующие в своих заблуждениях глупцы, а одна новая ересь, возникшая в Альпах и опухолью разраставшаяся повсюду вокруг. Именно поэтому Крамер ставил своей целью добиться назначения на должность верховного инквизитора всех немецких епархий ^[23]. И поводом для такового назначения станет его новое творение – Генриху оно уже мнилось напечатанной книгой.

Ах, если б только день длился в два раза дольше! Обязанности приора в монастыре, где он уже два года был настоятелем, инквизитора, ученого, теолога и не в последнюю очередь исповедника отнимали у него много времени. Но еще в юности Крамер понял, что нужно заставлять себя проделывать шаг за шагом, если хочешь чего-то добиться. Сегодня же он допишет свой трактат, а завтра составит план нового произведения. Генрих осознавал, что ему предстоит обширное исследование, ведь он хотел отразить в новой книге собственный опыт наравне с мыслями иных великих ученых. В первую очередь он затребует для своей монастырской библиотеки издание книги «Formicarius» ^[24] Иоганнеса Нидера ^[25], своего собрата по ордену, умершего несколько десятилетий назад. Эта книга казалась ему наиболее подходящей для введения.