А утром пришел Фо…  - читать онлайн книгу. Автор: Олег Горос cтр.№ 12

– Провин! – снова позвал он, а сам для себя уже решил: «Его здесь точно нет! Пора возвращаться!» – Жека, ты здесь?

Ну, нет так нет! Шурович махнул рукой и побрел обратно. Ощущение, что за ним следят, становилось все сильнее. Он чувствовал, как с каждым шагом идет все быстрее. Сверкнула молния, осветив лес фиолетовой вспышкой. В этом призрачном свете Шуровичу вдруг показалось, будто со всех сторон его окружают странные тени – живые! Над лесом прокатился гром, и снова грянул ливень.

Тут Шурович не выдержал и побежал, пригибаясь под ударами разбушевавшейся стихии. Это было уже не просто желание укрыться от дождя. Он бежал, не помня себя от ужаса, не обращая внимания на ветки, сильно раздирающие лицо, на высокую траву, опутывающую ноги. В какой-то момент ему даже показалось, что лес слишком долго тянется. «Не мог я зайти так далеко! Неужели заблудился?» И вдруг он упал. Рухнул в мокрую траву. Попытался подняться, хватаясь за деревья, но мокрые стволы скользили под перепачканными грязью ладонями. Ему удалось встать в тот самый момент, когда снова сверкнула молния, осветив то, обо что он споткнулся…

…Мы в это время как раз добрались до периметра. У ворот присели, прислушались. Все спокойно! Агеев распахнул ворота и, пригнувшись, побежал к вышке первого поста.

– Эй, Драпко! – позвал он. – Эдька Драпко!

Ответом ему был лишь прокатившийся по округе гром. Эдика нигде не было видно. Скрипел фонарь, раскачиваясь под ударами косых капель и порывами ветра. Окрестности плясали в его мечущемся фиолетовом свете. Под ногами стелилась туманная дымка.

– Драпко! – снова позвал Агеев.

В окопе у вышки возникло движение.

– Вон он! – воскликнул я, щурясь от заливающего глаза потока воды.

Мы было ринулись к окопу, как вдруг нас остановил резкий окрик:

– Стоять!

Драпко поднялся из окопа. Его автомат был направлен на нас.

– Эдька, ты чего? Это же смена… – сказал Агеев, делая шаг вперед. Но тут же замер – Драпко передернул затвор.

– Хватит с меня одной смены, – холодно ответил часовой. – Провин с вами?

– Нет. А при чем тут Провин?

– А при том, что он уже был здесь. Минут десять назад. Сказал, что проверка.

– Странно. Ну и где же он теперь?

Эдик как-то странно усмехнулся. Тут я разглядел, что рукав на левом плече у него распорот и по ткани, размываясь дождем, сочится кровь.

– Короче, я смену подпущу только с начкаром! – твердо заявил Драпко. – А там делайте что хотите. Хоть на кичу сажайте!

– Эдька, что случилось-то?

– Я сказал, только с начкаром!

– А что там, на втором, не в курсе?

Драпко покачал головой.

– Ладно, – наконец сказал Агеев. – Нам надо сходить туда, проверить. Ты как, службу-то нести способен? Может, тебя сменить?

Драпко заколебался. Но все же мотнул головой и махнул: «Ступайте!» При этом автомат так и не опустил.

Не успели мы отойти от вышки и пары десятков шагов, как вдруг впереди прогремела автоматная очередь. Еще и еще.

– О, черт! – вскричал Агеев.

Стреляли на втором посту!

Я побежал вниз по склону. Мокрая глина чавкала под ногами и выскальзывала из-под подошв. Я несколько раз упал, но треск выстрелов впереди заставлял снова подняться из мокрой жижи и бежать дальше. Впереди в полумраке мелькала спина Агеева. Рыбалкин отстал, споткнулся где-то еще на первом посту. И вдруг наступила тишина – стрельба стихла. Это могло означать либо то, что у Волкова кончились патроны, либо… О втором я боялся даже подумать.

Я налетел на внезапно остановившегося Агеева. Тот, пригнувшись, прислушивался, держа автомат на изготовку. Но округу наполняли лишь шум дождя и шелест листвы за ограждением. Подбежал Рыбалкин. Агеев жестом указал: «Сядь!» Мы осторожно двинулись вперед. Мой взгляд скользнул вдоль ограждения, по черной стене леса и остановился на том месте, где я не так давно видел девушку. Я тут же вспомнил ее предупреждение. Не об этом ли она говорила? Как она вообще связана с происходящим?

– Кто-нибудь видит Волкова? – шепотом спросил Агеев, настороженно глядя по сторонам.

Однако ни часового, ни тех, в кого тот стрелял, мы так и не заметили. Я молча показал разводящему в сторону окопа у вышки. Мы осторожно двинулись туда. Волков действительно оказался там. Он лежал лицом вниз, автомат валялся рядом. Вокруг – россыпь гильз. Похоже, часовой стрелял, пока не кончились патроны.

– Леха! – Агеев толкнул его. – Эй, Волков!

Без сознания? Разводящий осторожно перевернул его на спину. И тут же отпрянул. В небеса уставились остекленевшие, широко распахнутые глаза. С виду Волков казался невредимым – ни ранений, ни ссадин. Да только сомнений не было – он мертв. Агеев все же попытался нащупать пульс, покачал головой и сел на дно окопа, обхватив голову руками.

– Он что… – Я не решился закончить фразу. Лишь стоял и ошарашенно пялился на труп.

– Чё встал? – опомнился Агеев. – Пули схлопотать захотел?

Я мгновенно пригнулся.

– Занять оборону! – скомандовал разводящий. – В кого-то же он стрелял!

Мы с Рыбалкиным повалились в траву, нацелив автоматы на черную непроглядную чащу леса, начинавшуюся в нескольких метрах от колючей проволоки. Именно туда палил Волков. Я отметил, что ограждение не повреждено, нет никаких следов, тел убитых. Только непримятая трава да волнующиеся кроны деревьев. Но кто-то ведь убил часового!

Казалось, мы просидели целую вечность, прислушиваясь и вздрагивая от каждого шороха. В округе по-прежнему было безлюдно, но подняться из окопа мы не рискнули: вдруг за нами наблюдают и только этого и ждут?

– Саня, может, все-таки расскажешь, что ты видел на посту, перед тем как тебя сменили? – шепотом спросил я у Рыбалкина. Просто молчание действовало мне на нервы.

Тот быстро взглянул на меня и тут же отвернулся.

– Нет, правда, – сказал Агеев. – Расскажи. Я же помню, что ты был не в себе, когда мы пришли. Что случилось? Вдруг это как-то связано с этим…

Он кивнул на тело Волкова.

– Да ерунда все это, – уклончиво ответил Рыбалкин и снова отвел глаза. – Мне всего лишь приснился страшный сон. Потому как наяву такого просто быть не могло!

– И все-таки?

– Да что рассказывать-то… – вздохнул Рыбалкин. – Где-то в двенадцатом часу ночи я лежал в окопе. Спать, как назло, не хотелось. От нечего делать глядел на звезды и тихо пел.

– Пел? Что пел? – спросил Агеев.

– Не важно. Я всегда пою на посту. Помогает убить время. Обычно песня длится минуты три. Пять песен – прошло пятнадцать минут, значит, пора звонить в караулку с проверкой связи. Прогнал в голове альбома три-четыре какой-нибудь группы – прошло два часа – жди смену. Да и веселее с песней…