Небо без звезд - читать онлайн книгу. Автор: Джессика Броуди, Джоан Рэнделл cтр.№ 99

А в ушах все звучали его слова. Он назвал ее лгуньей, предательницей. И еще швалью.

А ведь Марцелл был прав.

Она и была мусором. Настоящим отребьем Латерры. Пока Азель – милая, простодушная Азель – старалась жить честно, Шатин лгала и ловчила.

Какое выражение глаз было у Марцелла, когда он просматривал сообщение генерала на ее «пленке», – да этого одного хватит, чтобы наказать ее на всю жизнь.

Ну и фрик с ним, с этим Марцеллом! Сейчас надо думать совсем о другом.

Шатин ожидала, что застанет Трюмы в смятении, что они будут возмущенно бурлить. Но вокруг было до жути тихо и пустынно. Как будто известие о взрыве на фабрике ошеломило всех и лишило голоса. И все притаились в ожидании. Ждали, что предпримет Министерство. Как изменится жизнь планеты.

А Шатин ждать не могла. У нее просто не было на это времени.

Фрик с ней, с Латеррой.

Она должна бежать прочь. Как можно дальше отсюда. Какие там есть еще планеты, кроме Юэсонии? Рейхенштат, Кайши, Новая… Шатин готова была жить даже на Альбионе с его безумной королевой. Где угодно, лишь бы выбраться с этой проклятой Латерры.

Легко сказать, да трудно сделать.

Их договору с генералом, разумеется, конец. Теперь уж ей никак не найти базу «Авангарда».

А все наворованные ею побрякушки в руках «Клошаров», и завтра они ждут своей доли. Если Шатин не принесет им ларги, нынешние неприятности покажутся ей мелочью.

А значит, оставался всего один способ получить необходимую сумму. Надо решаться. Добравшись до машинного зала Седьмого трюма, девушка задержалась у дверей, собираясь с силами. Потом закатала рукав и стукнула по «пленке», пробуждая ее к жизни. Глубоко вдохнув, она уставилась на решетку, перекрывавшую вентиляционное отверстие в полу. Такая невинная, неприметная на вид. Никогда не подумаешь, что внизу скрывается беглый каторжник.

Преступник, за которого кое-кто готов заплатить двадцать тысяч ларгов.

Она постучала по своей «пленке» и четко проговорила имя адресата:

«Инспектор Лимьер».

И стала ждать ответа аэролинка.

Вот он. Ее последний шанс выбраться из сточной канавы.

Хотя в Коммюнике Министерства и не значилось официальной награды за Жана Леграна, Шатин это не смущало. Она успела понять, что здесь какие-то личные счеты. Она видела, как вчера на Зыбуне эти двое смотрели друг на друга: киборг-инспектор и седой великан. Тут крылось что-то важное. Старинное соперничество. Из тех, что затягиваются на годы, а то и на десятилетия.

Когда на экране вдруг появилось лицо инспектора Лимьера, Шатин испуганно вздрогнула, хотя и знала, что ответить на запрос должен именно он. Судя по фону, он ехал в какой-то машине. Возможно, на транспортере.

«Ренар», – сказал инспектор. Интересно, он только ее фамилию произносил с такой смесью раздражения и насмешки? Как будто она его одновременно донимала и забавляла.

«Инспектор, – отозвалась Шатин, сделав над собой усилие, чтобы не передразнить его интонацию. – Я вызвал вас по очень спешному делу».

Импланты на лице инспектора моргнули.

«Да?»

Набрав в грудь воздуха, она заговорила, старательно держась легкого, беззаботного тона:

«Двенадцать лет назад вы в Монфере объявили награду за сведения о местонахождении преступника по имени Жан Легран».

Лимьер заинтересованно шевельнул бровью, предлагая продолжать:

«И?..»

«Я хочу получить эту награду, поскольку располагаю подобной информацией».

Воцарилось молчание. Лицо инспектора застыло. Если бы не его мигающая огоньками щека, Шатин решила бы, что связь прервалась. Но нет, прошла секунда, и Лимьер расхохотался. Но не человеческим, полным веселья смехом. От его бездушного механического хохота Шатин мороз подрал по коже.

«Что такое? – встревожилась она. – Что тут смешного?»

«Ты, – сквозь механические смешки выговорил инспектор. – Вы все. Все вы, Ренары, одинаковы. Испорченные, бесчестные предатели. Любого готовы сдать. Даже своих».

Шатин изумленно наморщила лоб. Что он такое говорит?

Смех резко прервался.

«Сожалею, Тео, – сказал Лимьер, снова став сухим и бесстрастным. – Но, боюсь, ты опоздал».

У Шатин задрожали колени. Чтобы не упасть, она ухватилась за какую-то трубу. Ей удалось выдавить:

«Что? Нет, не может быть. Я только вчера его видела».

«Его на Зыбуне многие видели, – напомнил Лимьер. – Я в том числе».

Шатин оглядела пустой коридор трюма. Неужели полиция здесь уже побывала?

«Вы знаете, где он?» – дрожащим голосом спросила Шатин, отказываясь сдаться. Она просто не могла смириться с тем, что последняя ее надежда – последний шанс на побег – тоже обернулась пшиком.

«Да, – кивнул инспектор. – Я, буквально несколько минут назад, получил аэролинк кое от кого, тоже претендующего на награду. Собственно, эти люди уже задержали Леграна. И прислали мне доказательства. Сейчас я направляюсь туда, чтобы раз и навсегда разобраться с этим делом».

Шатин почувствовала, как отхлынула от лица кровь. Выпустив трубу, на которую опиралась, она встала прямо.

«Но кто? – сквозь зубы процедила она. – Кто его задержал?»

Она могла бы не дожидаться ответа, поскольку уже и сама обо всем догадалась.

Инспектор Лимьер мрачно хмыкнул, и на сей раз Шатин поняла, что именно его развеселило.

«Твои родители».

Под ногами Марцелла, шагающего по коридорам южного крыльца Гран-паласа, дрожал мраморный пол. Каждый мускул, каждая жилка, каждый нерв в его теле горели огнем. Он не ведал прежде подобного гнева. Ярость заливала его вновь и вновь, словно какая-то бесконечная волна.

Все его обманывали.

Ну да, абсолютно все.

Алуэтт.

Тео – или Шатин, или как там ее.

И даже собственный дед.

Эта трюмная крыса с самого начала шпионила для генерала. Обольщала Марцелла, чтобы через него выйти на базу «Авангарда» и получить от деда большой жирный куш. А Марцелл, как и пристало настоящему дураку, попался на ее удочку. Относился к «Тео» как к другу, возил в Монфер, помогал, кормил, рассказывал то, о чем не рассказывал никому.

Целовал ее.

Он вытер губы тыльной стороной ладони; разгоревшаяся ярость выжгла воздух в легких до последней молекулы.

Марцелл стремительно шагал по коридору, и подвески люстр звякали, росписи на стенах шли рябью, а дорогие вазы шатались на резных столиках.

А он был неудержим, прям и непоколебим, как импульс парализатора. И твердо вознамерился поговорить с дедом начистоту.