Уроки истории - читать онлайн книгу. Автор: Уилл Дюрант, Ариэль Дюрант cтр.№ 25

Все, так или иначе, сходятся в одном: цивилизации берут начало, расцветают, угасают — а затем исчезают или же влачат жалкое существование, подобное стоячему водоему с затхлой водой, покинутому всеми некогда столь живительными течениями. Так в чем же причины развития и в чем могут быть причины упадка?

Вероятно, почти все, кто изучает историю, никогда всерьез не относились к настойчивым указаниям мыслителей XVII столетия на то, что государство начинается с «общественного договора» между людьми, а также между ними и правителем. Наверное, большинство государств (то есть обществ, организованных единой политической властью) образовалось путем последовательных завоеваний одних групп другими и насаждением победителями своего порядка. Таким образом, указы завоевателей, наложившиеся на прежние традиции, и являли собой новый общественный порядок. Часто подспорьем государственности выступает также коллективное экономическое освоение природных богатств (например, рек в Египте или Азии). Нарастающие трения между правителем и подданными могут подстегнуть интеллектуальный и духовный рост. Дальнейшим его катализатором может стать что угодно, от иноземного завоевания до длительной засухи, что повлечет, соответственно, военное или техническое решение проблемы ^[161].

Если посмотреть назад еще дальше, задаваясь вопросом, будет ли тот или иной вызов встречен достойным ответом или же нет, то обнаружим, что решающую роль сыграет наличие либо отсутствие инициативы, оригинальность ума, четкость представлений, упорство стремлений и энергия воли (что, пожалуй, можно считать примерным определением гения) в тех, кто сможет найти выход из сложившейся ситуации (что, пожалуй, можно считать примерным определением интеллектуального развития). Если же мы пожелаем узнать, откуда берется «оригинальность ума» и все прочее, значит, мы ошиблись кабинетом и из исторического нам следует пройти прямиком в психологический и биологический, чтобы изучить влияние среды и всевозможные перетасовки хромосом в геноме. Так или иначе, следует признать, что когда на вызов дается достойный ответ (как, например, в Соединенных Штатах в 1917, 1933 и 1941 гг.), то, если это не истощает силы отвечавшего (как, скажем, у Англии в 1945 г.), развитие нации достигает невиданных высот, позволяя с еще большим рвением отвечать на грядущие вызовы.

Если таковы источники расцвета, то в чем причины упадка? Стоит ли присоединиться к Освальду Шпенглеру и прочим, считающим, что цивилизации, подобно живым организмам, наделены как природными, так и некими таинственными духовными силами и способны как к развитию, так и к гибели? Объяснение поведения групп только физическими и психологическими аналогиями весьма соблазнительно: упадок нравов и традиций можно приписать иссяканию некоего внутреннего источника жизни или какой-либо невосполнимой утрате, повлекшей за собой дальнейшее разложение. Такие аналогии, несомненно, могут служить для предварительных разъяснений, подобно сравнению некоего сообщества с группой клеток или денежного оборота с кровообращением. Но ведь группа — ни в коей мере не реальный организм: у нее нет собственного мозга, собственного живота и так далее. Она думает и ощущает посредством всех своих членов. Когда группа или целая цивилизация переживает упадок, это происходит не из-за какого-либо мистического недостатка энергии и подобных проявлений, но по причине того, что политическим или интеллектуальным лидерам группы либо цивилизации не удалось достойно ответить на вызов.

Вызовы могут прийти откуда угодно, как угодно, в каких угодно количествах, с любой интенсивностью и в сочетании с любыми другими уже действующими вызовами. Быть может, вовремя не случилось дождя, или оазис вдруг иссох, и земля осталась сухой и бесплодной; или, возможно, из-за неумелой обработки почва истощилась и отказывается давать всходы; а может, правитель решил заменить свободных крестьян в поле на рабов, что пагубно сказалось на производительности труда, а также на уровне безработицы и голода в ближайшем городе; или же благодаря открытиям или завоеваниям образовались новые торговые пути, что привело к упадку центров цивилизации, зависевших от прежних путей, как, например, случилось с Пизой или Венецией в 1492 г. ^[162]; налоги могут стать непомерно высокими, останавливая тем самым процессы инвестирования; местное производство или рынок может проиграть в конкурентной борьбе с иностранным; превышение импорта над экспортом может привести к снижению золотовалютных резервов страны; неравное распределение богатств или прав может ввергнуть общество в классовую или расовую войну; высокий уровень бедности в густонаселенном регионе может поставить его власти перед непростым выбором между ослаблением экономики через выплаты пособий или риском спровоцировать волнения и революцию…

Поскольку неравенство развивается в условиях растущей экономики, рано или поздно общество обнаружит себя рассеченным на культурное меньшинство и большинство, которому в силу условий рождения или жизни не посчастливилось выработать высоких духовных принципов и вкусов. Чем обширнее становится большинство, тем сильнее оно замедляет культурный рост меньшинства; последнее все более и более «варваризируется», перенимая стиль речи, манеру одеваться, способы проведения досуга и суждения большинства. Такова цена, которую меньшинство обязуется платить за экономические и образовательные возможности.

C развитием системы образования теология все дальше отступает на задний план, не оказывая решающего влияния на поведение или чаяния людей. Представления людей и в целом их жизнь все более и более секуляризируются, отдаляясь от сверхъестественных объяснений и иррациональных страхов. Нравственность переживает упадок в силу утраты божественного надзора и раскрытия ее человеческого происхождения. Древнегреческие философы искоренили суеверия среди образованных граждан; многие философы Нового времени добились схожих результатов. Протагор перевоплотился в Вольтера, Диоген — в Руссо, Демокрит — в Гоббса, Платон — в Канта, Фрасимах — в Ницше, Аристотель — в Спенсера, а Эпикур — в Дидро. Как в Античности, так и в Новое время аналитическая мысль установила предел религии, пошатнув покоившиеся на ней нравственные устои. Появлялись новые религии, не имевшие отношения к правящему классу и не несшие государству никакой пользы. Вслед за триумфом разума над мифологией последовал век сурового скептицизма и равнодушного эпикурейства, продолжавшийся вплоть до появления христианства; схожие процессы мы можем наблюдать и сегодня, в первом веке после христианства ^[163].