Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Бойд cтр.№ 37

Естественно, присутствие Гитлера на фестивале 1925 г. придало этому мероприятию национал-социалистический характер, который, впрочем, проявлялся уже годом ранее. Тогда Винифред сделали серьезное замечание за то, что она разговаривала с Уолполом по-английски, в то время как, к ужасу иностранных гостей и местных жителей, в конце оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» гитлеровцы в зале спонтанно поднялись и запели гимн «Deutschland über Alles» («Германия превыше всего»).

Несмотря на то, что шовинизм стал неотъемлемой частью вагнеровского фестиваля, Уолпол рассказывал своему издателю: «Все ко мне относятся с ангельской добротой, и должен сказать, что немецкие любители музыки, если абстрагироваться от политики, очень добрые и теплые люди». При этом писатель называл «закулисные интриги» «просто невероятными» ^[323]. К началу августа Уолпол решил, что с него хватит: «С большой радостью покину эти места. Погода омерзительная и слишком много раздражающих факторов» ^[324]. Писатель уехал из Байройта 8 августа и больше уже никогда не возвращался в этот город.

Пожалуй, самым известным иностранцем, который участвовал в вагнеровском фестивале, был итальянский дирижер Артуро Тосканини ^[325]. В 1920-х гг. музыкант не смог дирижировать на фестивале из-за ксенофобии вагнерианцев, а вот в 1930-х его собственное чутье должно было бы подсказать ему, что от Байройта следует держаться подальше. Однако любовь маэстро к музыке Вагнера оказалась сильнее его ненависти к нацизму. Игнорируя все предостережения друзей-евреев, среди которых был Франческо фон Мендельсон, итальянец с таким энтузиазмом принял приглашение Зигфрида Вагнера дирижировать на фестивале 1930 г., что отказался от гонорара. Появление Артуро Тосканини за дирижерским пультом вызвало сенсацию, и далеко не только музыкальную. Для консервативных вангерианцев было настоящим кощунством то, что иностранцу, еще и итальянцу, позволили прикоснуться к святая святых. Однако Тосканини настолько хорошо дирижировал оркестром, исполнявшим оперы «Тангейзер» и «Тристан и Изольда», что даже самые негативно настроенные к нему вагнерианцы изменили свое мнение. В американском журнале «Time» писали:

«Тангейзер» звучал божественно до самых последних аккордов. После окончания критики наперебой расхваливали постановку и пришли к мнению, что это лучший концерт в Байройте за последние несколько лет. До этого ни один дирижер из южной Европы не руководил оркестром в Фестивальном театре. После каждого акта публика кричала, бросала шляпы, топала, аплодировала и вызывала на «бис» труппу и дирижера. Но публика звала их зря. В Байройте на «бис» не выходят» ^[326].

Успех итальянца поставил традиционалистов в сложное положение. Вагнерианец Пауль Претцш считал, что «чистокровный представитель романской группы не в состоянии идеально исполнить немецкую музыку». Блистательное выступление итальянца Претцш объяснил в своей статье для местной газеты так: «О великом смешении крови нордических народов в северной Италии часто пишут даже в наши дни специалисты по расовым вопросам» ^[327]. Теперь все могли расслабиться, потому что родившийся в Парме Тосканини оказался арийцем. Нельзя, правда, утверждать, что вел он себя как настоящий арий. Секретарь Винифред Вагнер писал, что во время первой репетиции дирижер был настолько раздражен игрой второй скрипки, что сломал пополам дирижерскую палочку, бросил ее через плечо и рассерженно топнул ногой ^[328].

Тосканини дирижировал в Байройте и на следующий год. Выступление вновь прошло успешно, а вот за кулисами все было совсем по-другому. Произошел ряд инцидентов, в результате которых дирижер покинул фестиваль, заявив, что никогда больше не будет в нем участвовать. Тосканини написал Винифред, что приехал в Байройт, как в храм, а оказался в обычном театре ^[329]. В одном интервью Тосканини подчеркнул, что причинами разногласий стали не только проблемы с руководством и творческие противоречия. Весной 1931 г. дирижер выступил против режима Муссолини, а затем через несколько недель приехал в Байройт и увидел, что невестка композитора активно поддерживает национал-социализм. Тосканини заявил, что он не готов «делать Вагнера средством гитлеровской пропаганды» ^[330].

Тем не менее после долгих уговоров членов семьи Вагнера итальянец согласился дирижировать на фестивале 1933 г., однако приход Гитлера к власти смешал все карты. Тосканини подписал направленный фюреру из США протест против преследований таких музыкантов еврейского происхождения, как Бруно Вальтер и Отто Клемперер. Винифред сочла, что личного письма Гитлера дирижеру будет достаточно, чтобы уладить этот конфликт. Но она ошиблась. В мае 1933 г. Тосканини отправил невестке Вагнера следующее сообщение: «После печальных событий, ранивших мои чувства как человека и художника, ничего не изменилось, хотя я очень на эти изменения надеялся. Поэтому должен сказать вам… что больше не стоит думать о моем возвращении в Байройт» ^[331]. Тосканини был большим поклонником Вагнера, и даже через много лет он вспоминал все это с величайшим сожалением: «Байройт! Самое глубокое горе моей жизни!» ^[332]

То, что дирижер принял правильное решение, отказавшись от участия в фестивале, становится ясно из заголовка статьи, опубликованной в английской газете «Manchester Guardian»: «Фестиваль Байройт 1933 с Гитлером в главной роли» ^[333]. Музыкальный критик Вальтер Легге ^[334] писал, что фестиваль Вагнера превратился в фестиваль Гитлера. Если раньше в городе продавали керамические фигурки композитора и его автобиографию, то сейчас на полках в магазинах стояли «бюсты Гитлера и «Моя борьба» вместо «Моей жизни» ^[335]. После отказа Тосканини принимать участие в фестивале сотни иностранцев вернули купленные билеты, которые потом распределили среди нацистов. Легге писал, что зрители часами ждали Гитлера около здания театра, а зайдя в зал, с любовью «и почти с чувством преклонения» смотрели на его ложу: «В конце каждого акта все внимание переключалось со сцены на ложу, в которой сидел рейхсканцлер».