Человек теней - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Нун cтр.№ 65

И вновь Найквист мысленно вернулся к заявлению Пирс: «Ты даже не подозреваешь, насколько далек от истины». О ком это? О Элеанор и Бэйле? Да, они говорили о ней.

Неужели это действительно так? Бэйл вовсе не пытался причинить Элеанор вред. Он действительно стремился найти ее, чтобы защитить. Но от чего? Или кого?

В подтверждение этих мыслей Бэйл сказал Элеанор:

– Я узнал, что твоя жизнь в опасности. Именно поэтому я отошел от наркобизнеса и не хотел, чтобы ты встречалась с Кинкейдом или приходила сюда. Элеанор, поэтому я запер тебя в институте «Эон». Все… все это было для твоей защиты.

Но Элеанор проигнорировала слова Бэйла.

– Мне не нужна твоя защита. Я хочу быть свободной.

– Но что еще может сделать отец для своего ребенка? Что еще?

– Я не в опасности, – ответила она. – Я не верю твоей истории.

– Ты должна верить. Перестань.

– Ты врешь…

– Нет! – крикнул Бэйл. – Перестань!

Это был взрыв чистой ярости, вызванный страхом, – а его тело было истощено им. Вся жизнь, которую он старательно построил для себя, вся работа и планы, недоверие и жадность, холодность, страх и явное навязчивое желание – все это сводилось к этому моменту, все разломилось в этот момент времени, и Патрик Бэйл рухнул на колени, глядя на Элеанор, умоляя ее, протягивая руки, сплетая пальцы. Возможно, он молился о возможности вернуть то, что было раньше, но его дочь отвернулась от него, и он остался один. Жалкое зрелище.

Найквист подошел к нему.

– Вставай.

Он беспрекословно подчинился.

– Рассказывай.

Глаза Бэйла были полумертвыми.

– Что ты хочешь узнать?

– Правду. Об Элизе, о Кинкейде. О Сумрачном районе и о том, что происходит здесь, в этом городе.

– Это связано с…

– Не мне. – Найквист развернул его к Элеанор. – Ей. Ну, говори.

– Элеанор, ты мой ребенок, по духу, если не по плоти, – сказал он, сделал паузу, чтобы отдышаться, и добавил:

– Я прошу только, чтобы ты это понимала.

– С самого начала, – сказал Найквист. – Всё.

Белый занавес

– Между нами, между твоей матерью и мной, проблемы возникли с самого начала, – медленно начал Патрик Бэйл. – Мы… мы пытались создать семью вместе. Попытка и неудача. И опять неудача, снова и снова. Казалось, нашему бизнесу не хватало наследника. Это было жизненно важно для ее семьи. Кэтрин занималась своими ночными скитаниями, благотворительными мероприятиями и творческими собраниями, а я отдал себя компании. В нашей жизни установились рутинные правила и церемонии. До той ночи, когда она сказала мне, что беременна. Это было чудо, я едва мог поверить в это. – Он не сводил глаз с Элеанор, рассказывая. – Родились две дочки. Да, близнецы. Ты, Элеанор, а потом через несколько минут Элизабет, сокращенно Элиза.

Найквист услышал, как Элеанор задыхается от потрясения, но успокоил ее жестом.

Бэйл улыбнулся ей. Казалось, он немного расслабился: история началась, и первое откровение вылилось в слова.

– Кэтрин и я были так счастливы, наша любовь снова стала сильнее. Это было благословение, понимаете? Двойное благословение. Я часто приходил в детскую, чтобы посмотреть, как спят мои дети. Милая Элли и дорогая Элиза. Сестры. Я был очень рад наблюдать за ними.

Его голос упал до шепота.

– Ты, Элеанор, росла крепкой и здоровой. Но бедная Элиза была больна. В первые месяцы своей жизни она ужасно болела. Ее кожа бледнела, вес снижался, она таяла на глазах. Врачи мало чем могли помочь. Это была настоящая загадка. Я держал ее в своих объятиях, чтобы согреть, чтобы вернуть малышке здоровье. – Он сделал паузу, вспоминая, и затем его тон снова изменился, становясь более возбужденным. – Вскоре после этого, около пяти месяцев спустя, я понял, что мою жену Кэтрин что-то беспокоит. Конечно, я думал, что это волнение из-за болезни ребенка, но было что-то еще, кроме болезни. Я изо всех сил старался утешить ее, но без толку. А потом я получил письмо.

– От Доминика? – спросила Элеанор.

– Да. Написано доходчиво – яснее некуда. Признавшись, что он настоящий отец близнецов, попросил передать ему болеющую дочь, Элизу. Кинкейд объяснил, что Элиза отличается от Элеанор, что она другой ребенок, и утверждал, что только он сможет вылечить ее, пока не стало слишком поздно. Будто бы у него исключительные познания. Он сказал, что ребенок наверняка умрет, если ее не будут лечить должным образом.

– Ты тогда знал, кто такой Кинкейд? – спросил Найквист.

– Я помнил его, смутно. Несколько лет до того компания спонсировала выставку его работ. Некоторое время он был кем-то вроде друга для Кэтрин. Но у меня не возникло никаких подозрений. Высокомерный болван, я не мог поверить, что моя женщина меня обманывает. И честно говоря, он выглядел таким странным и таким слабым. Что она в нем увидела?

– Что ты сделал, когда узнал?

– Я сходил с ума. Я был зол, кипел от ярости. Чувствовал унижение и не мог поверить. Я пережил все мучительные эмоции, которые только способен испытать человек. Я настоял, чтобы Кэтрин рассказала мне правду, что она и сделала. – Бэйл покачал головой. – Можете представить, каково это – узнать, что две дочери, которых ты любил с момента их рождения, оказались детьми другого мужчины? У меня было желание пойти и убить кого-нибудь. Ее или его или их обоих. Или себя. Или какого-то случайного незнакомца. Сделать что-нибудь! Что угодно, чтобы очистить чувства. Но вместо этого я сделал тест на отцовство.

– Который оказался отрицательным?

– Я не был отцом, – кивнул Бэйл. – И также узнал, что никогда им не стану.

Некоторое время он блуждал в своих мыслях, пока Найквист не подтолкнул его.

– Продолжай, Бэйл.

– Пожалуйста. Это непросто, – глубоко вздохнул он. – Кэтрин рассказала мне все: подробности любовной связи, и как она обменивалась письмами с Кинкейдом, и о недавних телефонных звонках, во время которых она рассказала ему о болезни Элизы.

Бэйл опустился на одно из театральных кресел и посмотрел на Элеанор, надеясь на какую-то реакцию. Она слегка кивнула, и он продолжил свой рассказ.

– Я не рассказал Кэтрин о предложении Кинкейда. Вместо этого я пришел к нему сам, сюда, в это место. – Он плавно обвел рукой зрительный зал. – Он был странным человеком, и я чувствовал, что он одинокий, изгой. Он убеждал меня, что Элиза – дитя сумерек, что она была зачата там и выживет лишь в атмосфере того места.

– Ты поверил ему? – спросил Найквист.

– У меня не было выбора. Доктора предсказывали не больше двух лет жизни. Элиза жила в периоде неизвестности. Бедняжка то ложилась в больницу, то возвращалась домой. – Он сделал паузу. – Казалось, стоило рискнуть.