Большая история - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Кристиан cтр.№ 56

Чтобы отследить отношения и ранги в деревне из тысячи человек, опираясь на традиционные законы кровного родства, нужно распространить эти законы в прошлое. Это могло быть устроено, например, так: если ваши родители, деды и прадеды произошли от старших детей в каждом поколении, вы как старший ребенок и вся ваша семья можете претендовать на превосходство. Такие механизмы позволили выстраивать по старшинству целые семьи и династии. Здесь мы видим зарождение классов и каст. Но талант тоже имел значение. Поскольку люди в крупных деревнях жили тесно, нарастали споры о правах на землю или наследство, о нападениях или ущербе, нанесенном имуществу, подобно тому как нарастали столкновения протонов в сжимающихся комках материи, из которых образовались первые звезды. Но разрешить спор в большой деревне – совсем не то же самое, что уладить семейную ссору. Примирители и судьи должны были обладать деликатностью, тактом, умом и опытом. А иногда им было необходимо диктовать свою волю силой.

Современные исследования мелких деревенских обществ показывают, как подобные ситуации приводят к появлению простых форм лидерства, когда человек, известный своим великодушием или силой, особенно сведущий в традициях и законе, благочестивый или искусный в бою, получает определенную власть над другими жителями деревни. Если ему хорошо даются социальное взаимодействие и политика, он может стать «большим человеком», лидером, известным своим великодушием, умением возглавить людей и организаторскими способностями. Ранги, основанные на происхождении или способностях, стали фундаментом классового и кастового деления. Прототип имперской власти закладывался уже во время пиров и битв древних деревень.

С ростом количества людей и интенсивности обмена также увеличивались мощь и синергия механизма коллективного обучения. Многие нововведения способствовали тому, что земледелие в разных областях постепенно совершенствовалось, а некоторые из них вели к кардинальным переменам. Особенно большую роль сыграли приручение крупных животных и масштабная ирригация.

Вероятно, животные были одомашнены тогда же, когда и первые растения. Возможно, с собаками это произошло еще в общинах охотников-собирателей, где они помогали в охоте, сторожили или даже грели людей зимой. Но вначале приручать животных было неэффективно. Их держали в загонах и с порядочными затратами кормили, а затем забивали, чтобы получить мясо, шкуры, кости и сухожилия. В период от 7000 до 6000 лет назад, в первую очередь в местах, где обширные пастбища позволяли содержать крупные стада домашнего скота, земледельцы и пастухи придумали, как использовать животных, прежде чем их забить. Они стали доить коров, кобыл, коз и овец; овец и коз стригли; на лошадях ездили или запрягали их в колесницы. Археолог Эндрю Шерратт назвал эти новые технологии «революцией вторичных продуктов», потому что люди научились пользоваться как первичными продуктами одомашненных животных (теми ресурсами, которые можно получить, забив их), так и вторичными (энергией и ресурсами, которые они могли дать, оставаясь живыми). Вплоть до современной эпохи эти мощные технологии были полностью сосредоточены в Афроевразийской мировой зоне, потому что в мегафауне Америки было истреблено слишком много видов, и кандидатов на одомашнивание осталось лишь несколько. При этом в некоторых областях Афроевразии, например в Центральной Азии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, вторичные продукты оказались настолько выгодны, что целые общины полностью перешли на использование домашнего скота: они стали следовать за ним с пастбища на пастбище, жить в палатках и в итоге вернулись к кочевому образу жизни. Мы называем таких людей кочевыми скотоводами. Благодаря своей мобильности они прекрасно связывали отдельные территории и в конце концов стали переносить по так называемым Шелковым путям через всю Афроевразию идеи, технологии, товары и даже болезни.

Сопоставимые перемены вызвала масштабная ирригация. В Месопотамии демографическое давление заставляло все больше и больше земледельцев покидать хорошо орошаемые возвышенности Плодородного полумесяца и уходить в засушливые южные земли в сердце современного Ирака, где протекают две крупных реки этого региона, Тигр и Евфрат. Здесь выпадало так мало осадков, что для того, чтобы заниматься земледелием, приходилось отводить воду из рек. Сначала землепашцы пользовались простыми канавами, которые рыли сами. Но в конце концов целые общины начали совместными усилиями строить и поддерживать сложные системы каналов и дамб. Над крупнейшими из них должны были трудиться тысячи человек, здесь требовалась серьезная работа по управлению и координации. Но там, где разливы больших рек тысячелетиями обогащали почвы, это принесло колоссальный результат. Сельское хозяйство в пригодных для ирригации регионах, включая Северную Индию, Китай, Юго-Восточную Азию и, в конце концов, некоторые области Америки, развивалось не по дням, а по часам. Орошаемое земледелие могло накормить больше людей, но требовало нового уровня кооперации в обществе, так что под его действием земледельческие деревни стремились объединяться в более крупные социальные и политические системы.

По мере того как методы земледелия совершенствовались и как оно распространялось, население быстро росло. Понадобилось не менее 100 000 лет, чтобы в конце последнего ледникового периода количество людей достигло 5 млн. 5000 лет назад их численность была больше уже в четыре раза, составляя около 20 млн человек. 2000 лет назад людей было 200 млн, в 40 раз больше, чем в конце последнего ледникового периода.

Но этот процесс никогда не шел равномерно. Рост населения повсеместно прерывали катастрофы. В аграрную эру царили болезнь, голод, война и смерть, четыре всадника Апокалипсиса. Как мы уже говорили, в отличие от лагерей кочевников, в деревнях накапливались отходы, которые привлекали вредителей, так что болезни быстро распространялись. Там, где появлялись новые заболевания – инфекции, к которым у людей не было иммунитета, например оспа, – они нередко уносили половину населения. Земледельцы также были более чувствительны к голоду, чем охотники-собиратели, потому что жили всего на нескольких зерновых культурах. Когда еды начинало не хватать, люди часто питались сорняками, желудями и древесной корой, на которых можно было выжить лишь до поры до времени. Больше всех страдали и первыми умирали самые молодые и самые старые. С ростом населения между деревнями вспыхнуло соперничество за землю, воду и другие ресурсы. Его олицетворяет третий всадник, война, порою еще более разрушительная, чем болезнь и голод, и часто неотступно следующая за ними. Люди воевали всегда, но земледельческие общества были более многочисленны, а оружие стало мощнее, когда у воинов появились металлические копья, колесницы и осадные орудия. Четвертый всадник, смерть, шел за тремя остальными.

Хорошо это или плохо, но человеческая история вступила в более динамичную эру, где не было ничего более постоянного, чем перемены. Человеческие общины по мере роста в количестве, размере и сложности заложили основу аграрных цивилизаций, характерных для последних 5000 лет истории человечества.

Земледельческие деревни и их население были главным источником людских и материальных ресурсов для аграрных цивилизаций, вокруг которых развивалась история человечества в последние 5000 лет. Присмотритесь, и за империями с их армиями и городами, храмами и пирамидами, за купеческими караванами и торговыми судами, за литературой и искусством, философиями и религиями аграрных цивилизаций вы увидите на заднем плане, часто далеко на отшибе, тысячи земледельческих общин, а также массу еще более бедных бродяг и лишенцев, многие из которых были рабами. Представители этих низших слоев производили бóльшую часть злаков и мяса, существенную долю льна и шелка, и необходимый великим городам труд (как свободный, так и рабский) лежал преимущественно на их плечах. Их усилиями, с помощью их продукта создавались мостовые и дворцы, храмы и шелка, вина и бриллианты богатых людей; из них и их лошадей формировались армии. Аграрные цивилизации мобилизовали людской капитал, материальные богатства и энергию, которые давали земледельческие деревни, и направляли все это на строительство социальных структур, значительно более впечатляющих и сложных, чем были человеческие общины до сих пор. Как и все живые организмы, они также мобилизовали информацию, потому большее ее количество позволяло получить больше энергии и ресурсов.