Письмо ни от кого - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Сорокин cтр.№ 22

Я рванул на улицу к телефону-автомату, переминаясь от холода с ноги на ногу, набрал номер Натальи. Она ответила тут же, словно давно ожидала моего звонка.

– Наташа, прости, что беспокою. Тут такое дело, к тебе Клементьева Светка не заходила?

– Была позавчера. Рассказывала, что сделала неудачный аборт от тебя. Я даже дослушивать ее не стала и выгнала вон. Андрюша, я знаю тебя много лет. Ты, конечно, мужик со странностями, но, однозначно, ты не подонок и не предатель. Она рассказывала мне про другого человека, поступками на тебя совсем не похожего.

– Наташа, представь, я купился на ее нюни и разрешил пожить у себя. Сегодня сунулся – заначка пустая. Ползарплаты свистнула.

– Господи, когда ты научишься разбираться в женщинах! Тебе дать денег?

– Спасибо, не надо. Она не все у меня нашла, кое-что осталось.

– Твои планы на Новый год не меняются? Приходи обязательно, пожалишься, как тебя юная наркоманка на весь свет опозорила.

– С чего ты решила, что она наркоманка? – озадаченно спросил я.

– В глаза надо девушкам чаще смотреть и поменьше внимания обращать на слезы. Придешь, объясню.

Новый, 1988 год я встречал у Натальи. Из гостей были ее брат с городской девушкой и две семейные пары с прежнего места работы. Что за девицу с собой приволок Антонов Петр, я так и не понял. В городе он появлялся редко, жениться вроде бы не собирался, уединяться в квартире у Натальи просто негде.

В три часа ночи, устав от Наташкиных гостей, я поехал домой. Такси, естественно, не работало. Пришлось злоупотребить служебным положением и добираться домой на автомобиле вневедомственной охраны.

В январе 1988 года я собрался с духом и приехал к Клементьеву. Начальник Заводского РОВД встретил меня с кривой ухмылкой:

– Какое начальство в гости пожаловало! Мне встать или можно на своем месте остаться?

– Я хочу о Светлане поговорить, – я сел напротив Геннадия Александровича, посмотрел ему в глаза. – Она обокрала меня. Попросилась пожить пару дней и украла сто двадцать рублей.

– Ну и что? – пожал он плечами. – Впредь умнее будешь.

– Геннадий Александрович, вы не желаете компенсировать мне убыток, нанесенный вашей дочерью? Для меня сто двадцать рублей – серьезные деньги.

– С чего это я должен за нее платить? – неприязненно ответил он. – Светка уже не первый месяц шляется где попало, а я за нее должен карманы выворачивать? А если она полгорода обворует, мне, что, всем подряд рубли раздаривать? Я тебя предоставлять ей кров не просил, так что оставь свои претензии при себе.

– Хорошо, я все понял, – я поднялся с места и пошел к двери.

– Андрей! – остановил меня Клементьев. – Ты ничего в ней необычного не заметил?

– Заметил, но сразу не понял, что к чему. Она переодевалась при мне, я видел ее руки – никаких следов от уколов. Но это ведь ничего не значит! Сейчас столько всякой дури развелось, что колоться совсем необязательно.

– Как ты думаешь, она уже конченый человек или можно попытаться ее вытащить?

– Не знаю, я не врач-нарколог. Одно могу сказать: Свете лучше мне на глаза не попадаться.

– В милицию о краже заявлять будешь?

Я ничего не ответил и ушел. Примерно через неделю Геннадий Александрович впал в запой и устроил в квартире погром. Спасаясь от его алкогольного психоза, Саша Клементьев на выходные перебрался ко мне.

– Какого черта ты ничего не рассказывал мне про сестру? – укорял я его. – Что за скрытность, мать твою? Что ты хочешь утаить? Шило в мешке? Саша, поверь, мне не столько денег жалко, сколько сама ситуация унизительная.

– Она и нас обворовала, – виновато вздохнул он. – Мы же не думали, что она всех знакомых по кругу обчистит. Дядя Андрей, она стала наркоманкой?

– Похоже на то. К сожалению… Черт с ней, каждый человек – сам творец своего счастья или несчастья! Как ты?

– Сжал зубы и креплюсь. До окончания школы как-нибудь выдержу, а там у меня вся надежда на вас.

– Крепись, – заверил я паренька, – я все сделаю, как обещал.

…Будильник у кровати зазвонил, оповещая, что до наступления Нового года осталось несколько часов.

«Ради бога, оденься на Новый год прилично, не как босяк», – попросила меня перед праздником Наталья. Она в последнее время полюбила слово «босяк» и при каждом удобном случае употребляла его: «Ты ведешь себя, как босяк», «Ты стал мрачный и злой, как босяк».

Я поинтересовался, кто же этот загадочный босяк, на которого я стал похож. Выяснилось: самый известный босяк в СССР – это Максим Горький, известный франт, подолгу живший в Италии на острове Капри, любитель марочных вин и дорогих папирос. О себе Горький любил рассказывать небылицы, мол, он по молодости лет, чтобы познать жизнь простого человека, путешествовал по Волге, водил дружбу с маргиналами и босяками. Даже сам был босяком, когда с бичами картошку в золе пек! Но волжская сырость быстро надоела Алексею Максимовичу, и он махнул в Италию, писать на берегу Тирренского моря правдивые рассказы об алкашах и идейных тунеядцах.

У Горького был богатый гардероб самой модной одежды. У меня все гораздо скромнее, я с бродягами под мостом не ночевал, пристрастием к барахольству заразиться не успел. Парадно-выходных рубашек у меня всего две: одна с погончиками в военном стиле, вторая из микровельвета. Для празднования Нового года я выбрал микровельветовую, рубашка с погончиками оказалась мятой, а гладить ее времени уже не оставалось.

Вместо почившей в бою с шаровой молнией «Монтаны» я надел джинсы «Вранглер». Мог бы надеть любые другие – в конце восьмидесятых заграничные джинсы перестали быть предметом роскоши. Это в 1983 году я чувствовал себя в «Монтане» принцем крови, а нынче, что «Супер Пэрис», что «Ливай Страусс» – все едино, все потеряло шик и блеск. Тренировочные штаны «Адидас» стали более статусной вещью, чем приятно потертые фирменные джинсы.

Порывшись в коробке с носками, я нашел вполне приличную пару, без дырочек и вытертостей. Все остальные носки для похода в гости не годились.

«Ввели бы талоны на носки, – подумал я, пряча коробку в шкаф. – Простейшее изделие, стоит копейки, а в магазине днем с огнем не найдешь. Кооперативных «вареных» джинсов завались, в каждом магазине гроздьями висят, а носков нигде нет. До перестройки были, а в разгар горбачевских реформ исчезли».

Спиртное из свободной продажи исчезло еще раньше. Без талонов в магазине можно было купить только шампанское и плодово-ягодное вино, в просторечии именуемое «бормотухой». В декабре я отоварил свои талоны бутылкой водки и бутылкой коньяка «Белый аист». Водкой пришлось пожертвовать на день рождения Айдара, а коньяк я заранее отнес к Наталье. По уговору мы делили расходы на праздничный стол пополам: с меня – конфеты и спиртное, с нее – все остальное. Что должны были принести с собой гости Натальи, я не знаю. Она до последнего момента еще не определилась, кто будет приглашен.