По счетам - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - По счетам | Автор книги - Андрей Константинов

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

Чертыхнувшись, инспектор предпринял новую попытку заманухи. Да только наученные чужим горьким опытом кошачьи сотоварищи на «кыс-кысанье» более не покупались. Пришлось изменить тактику.

Подойдя на максимально возможное расстояние, Анденко забросил сосисочную цепь в гущу животных, намереваясь подсечь добычу по принципу спиннинга. Не вышло. Одна из кошек заглотнула было наживку, но, едва Григорий рванул цепь на себя, подсекая, зверюга сорвалась с крючка, отжав при этом почти целую сосиску. Отбежав в сторону, животное победоносно посмотрело на опера (дескать, «ну что, взял?») и принялось нахально поглощать взятый в бою трофей. Два с половиной «рэ» за кило, между прочим! И не казенного, а семейного бюджета.

Матерясь сквозь зубы, Анденко осмотрелся и зафиксировал взгляд на вывешенном на просушку покрывале. Почти сразу родилось новое оригинальное решение. М-да, не зря говорят, что охотничий инстинкт у каждого мужчины в крови.

Воровато озираясь по сторонам, Григорий подошел к покрывалу, стянул его с бельевой веревки и возвратился к мусорным бачкам. Кошки с интересом продолжали следить за оперативником, словно гадая, какую же штуку он выкинет на сей раз. И Григорий оправдал их ожидания вполне: покрошив пару сосисок на мелкие кусочки, разбросал их компактно и отошел в сторонку, держа наготове покрывало. Помоечные обитатели, немного поразмышляв, сбежались на угощение, аки голуби на крошки, и тогда Анденко сетью метнул в эпицентр пиршества покрывало, а следом рухнул на него сверху, намереваясь зафиксировать добычу.

И этот маневр удался ему вполне: одну из животин все-таки удалось скрутить и упаковать в ткань. Таким образом, у него в руках образовался увесистый, брыкающийся сверток, внешне напоминающий конверт с новорожденным. То была полная и безоговорочная победа. Однако в следующую секунду радость от оной была изрядно омрачена мощным, а главное, подлым ударом сзади. Тяжелым предметом и аккурат в темечко. Взвыв от боли, Григорий, не выпуская трофея, скакнул вбок, уходя из «сектора обстрела», гневно развернулся и обнаружил воинственного вида бабку. С занесенной над ним, наподобие шашки, палкой-клюкой.

– Мамаша! Вы чего творите?! На мирных советских граждан с дубинами кидаетесь! Аки расисты при разгоне демонстрации темнокожих студентов.

– Я вот те щас покажу темнокожих! Ишь ты, средь бела дня покрывало спёр и думал, всё у него шито-крыто.

– Протестую! Я не спёр, а взял во временное пользование.

– А я вот щас милицию вызову, она тебя быстренько попользует! Мало того что белье ворует, так еще и животных мучает. Живодер! Ну-ка, выпусти кису!

– Спокойно, мамаша. Считайте, что милиция уже вызвалась. Вот. – Одной рукой прижимая к груди брыкающийся сверток, свободной Анденко достал из заднего кармана брюк удостоверение.

Бабка подслеповато всмотрелась в него, долго и тщательно сличая фото с оригиналом.

– Вроде похож. Нешто взаправду милиционер?

– Взаправдее не бывает.

– А животное тебе зачем?

– Поступил сигнал. Из вашего дома. На помойке обнаружена кошка, страдающая… э-э-э… бешенством. И лишаём. Стригущим.

– Свят-свят!

– Согласно жалобам трудящихся, я изымаю ее из обращения. А вы, вместо того чтобы сперва разобраться, лупите сотрудника при исполнении палкой. Между прочим, такие действия подпадают под Административный кодекс. Вплоть до 15 суток.

– Ну, извини, я ж не знала. Просто, сидю на скамеечке, гляжу: подходит такой, с наглой рожей. Покрывало – цап, и ходу.

– Я не понял? Чего там насчет наглой?

– Ой! Прости, сынок, нечаянно вырвалось.

– За нечаянно срокá дают отчаянно. Ладно, будем считать инцидент исчерпанным. Обещаю, что через полчаса покрывало будет возвращено на прежнее место. А вам, гражданочка, за проявленную бдительность объявляю устную благодарность. Так держать!

Бабка расплылась в довольной улыбке, а Анденко, болезненно морщась (ударчик у старухи вышел что надо), выдвинулся в направлении нехорошей, по определению Захарова, квартиры. С намерением натурально подложить теще – не свинью, но кошака…

* * *

– …Как привели его – даже не сразу узнала! Худющий, кожа да кости, стриженый, взгляд – как у собаки побитой. «Мама» да «мама», а сам, смотрю, все в кошелку заглядывает. Потом не выдержал, спрашивает: «Мама, а чем это у вас там так вкусно пахнет?» Я ему: «Дак колбаской». А он жалобно так: «А можно кусочек?»

– Что ж их там совсем голодом морют?

– Голод не голод, но, сами понимаете, какая в тюрьме кормежка? Щи да каша… А мой-то с детства к разносолам, к пирожкам да котлеткам привыкший…

По роду службы Клавдия и без того ежедневно сталкивалась с горестями, печалями, а то и с откровенными ужасами тюремно-лагерной жизни. Так на тебе: еще и в самолете угораздило заполучить в соседки женщину, возвращавшуюся из Москвы после посещения сына, отбывающего предварительное заключение в Бутырке. Вот и не верь теперь постулату о том, что подобное тянется к подобному. Не найдя достойного собеседника в лице Анисимовой, женщина быстро спелась с пассажиркой, сидящей по правую от нее руку, через проход, и теперь они без умолку общались.

– Ох ведь горе-горюшко! Долго ему еще сидеть-то?

– Ой, долго! Адвокат сказал, целых пять лет дать могут… Правда, люди говорят, что, может, амнистию объявят. К 20-летию Победы.

– Дай-то бог.

– А еще он мне рассказывал, что…

Страхуясь от посторонних ушей, соседка склонилась в проход и принялась уже шепотом рассказывать сердобольной пассажирке какую-то историю. И в обстановке временного затишья у Клавдии наконец появилась возможность погрузиться в мысли о жизни собственной. А не вынужденно выслушивать про чужую.

Странная, а поначалу и вовсе страшная встреча в аэропорту с генералом Кудрявцевым снова разбудила в душе Клавдии чувство, которое она много лет старательно, как сказали бы ее подопечные – звероподобно, давила, гасила в себе. Это было чувство вины. Вины перед отцом ее ребенка. Перед отцом ее Сереженьки, которого Клавдия назвала в честь Лукина, а в метрику вписала отчество Васильевич. Лишь без малого двадцать лет спустя узнав, что на самом деле первого в ее жизни мужчину зовут Юрием.


Поняв, что беременна, Клавдия поначалу впала в жуткую панику, переросшую затем в глубокую депрессию. Впрочем, на тот момент слова «депрессия» она, конечно, не знала.

Что ей теперь делать, как с этим пониманием не просто жить, а продолжать, наравне с другими, сносить все тяготы партизанской жизни, Клавдия решительно не представляла. А посоветоваться не с кем. Вернее – было с кем, с Анфисой. Но тогда пришлось бы рассказать, от кого. То бишь признаться, что закрутила любовь – мало того, что с парнем младше себя, так еще и несовершеннолетним. Причем по своей, не по его инициативе. Господи, стыд-то какой! Именно по этой причине о своем незавидном положении она ничего не сказала и Ваське. Более того, с этого момента стала всячески избегать любых контактов и пересечений с отцом будущего ребенка. А «отец», маленький и влюбленный, не понимая истинной причины внезапного к нему охлаждения, мучился, страдал. А однажды даже неумело напился с горя. По-взрослому. После чего его выворачивало так, что беспощадный в подобных ситуациях Хромов отменил свое в отношении Васьки взыскание, заменив парню пять суток гауптвахты сутками лазарета.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию