Страсть под турецким небом - читать онлайн книгу. Автор: Алиона Хильт cтр.№ 35

– В очках я как училка, а я хочу быть красоткой, – кокетливо парировала я.

Однажды в один из понедельников Алту встретил меня с рабочего автобуса и сказал, что мы идем к окулисту в местную поликлинику. Помню дикую очередь, капли в глаза, осмотр доктора и вердикт: «Я беру вас на операцию в четверг». «На какую операцию?» – я испугалась, но не столько самой операции, сколько того, что у меня не было на нее денег, стоила лазерная коррекция тогда 400 евро.

«Дочка, не волнуйся ты так! У меня на сберегательном счете как раз есть эта сумма. Твои глазки дороже!» – сказал мне папа Эмин. И на той же самой неделе мне сделали коррекцию зрения.

Помню как сейчас, как мне приклеили верхние веки к бровям, чтобы я держала глаза открытыми, как срезали лазером роговицу и надо было смотреть в одну точку. Мне было страшно! Домой меня везли Алту и его папа, даже с закрытыми глазами мне казалось, что слепит солнце! Я ехала в солнечных очках и под пледом и весь вечер не могла открыть глаза. Я донимала Алту вопросами типа «а что сейчас происходит?», «а кто звонил?», «а какая погода за окном?». Все-таки зрение – это самое важное чувство! Алту терпеливо отвечал на все мои тупые вопросы и закапывал мои глаза по расписанию, выданному доктором, – каждые полчаса. На следующий день после операции я открыла глаза, и – о, чудо! – все вокруг было таким четким!

До сих пор, хотя зрение и подсело немного после родов, я благодарна и Алту и папе Эмину за то, что избавилась от близорукости.

Совсем недалеко от нашего дома в Ларе есть одно чудесное место – водопад Дюден. Туда автобусами привозят туристов, и посещение водопада включено во все обзорные экскурсии по городу. Район Лара, где мы жили, был еще большой деревней, обустройство только начиналось, и парк Дюден, который сейчас известен своими зонами отдыха и невероятными видами, был большой неухоженной лужайкой с двумя одиноко стоящими деревянными столами и скамейками. Вид оттуда открывался невероятный: море, водопады и радуга, которая была всегда в солнечные дни.

Я безрезультатно упрашивала Алту прийти туда на пикник позавтракать, но он не поддавался. «Давай купим лепешек, возьмем с собой сыр, оливки и мед? Это же так романтично!» – «Мне больше нравится завтракать дома», – говорил он мне, как бы я ни упрашивала.

Когда я была дома одна, я любила дойти до ограды, отделяющей спуск к морю от зеленой лужайки, сесть на нее и смотреть на Дюден. Вскоре на этом месте появились тренажеры для активного отдыха, и там стали гулять турецкие тетушки в одеждах до пят. «Какие молодцы», – думала я про себя, выходя на пробежку по велосипедной дорожке, идущей вдоль теперешнего парка.

А однажды вечером в православную Пасху мы с Ларисой (да, той самой, с которой мы воровали ликер) уговорили наших турецкоподданных мужчин чокнуться крашеными яйцами. Там, в Турции, соблюдать православные традиции было особым колоритом. Мы взяли с собой небольшой куличик и четыре яйца, крашенных в луковой шелухе, сели за один из деревянных столиков: «Христос воскрес!» – «Воистину!»

Прохладный апрельский ветер, небо, полное бриллиантовых россыпей, поздравления с Пасхой на турецком и безумно вкусный кулич с изюмом. Какое счастье на вкус? Вот такое, пахнущее ванилью и морской водой…

Все без исключения турки очень любят «Кока-колу». Я не знаю ни одной турецкой квартиры, в холодильнике которой не было бы литровой бутылки сладкой газировки.

Помню бабушку из Анкары, она после обеда выпивала половину широкого стакана колы со словами: «Это мой щербет, вместо десерта». Забавно, что спустя много-много лет я переняла ее привычку. Правда, я после обеда пью диетическую версию колы, когда мне жутко хочется сладкого.

А еще турки любят белый хлеб и выпечку со сливочным маслом. Так же как и без «Кока-колы», невозможно представить турецкую семью, которая не покупала бы булки каждый день.

Рядом с нашим домом на бульваре Свободы был небольшой магазинчик, где можно было купить свежую выпечку и бублики с кунжутом (симит). В каждом городе был свой особенный способ их печь: симиты в Алании, например, были с хрустящей корочкой и супернежным мякишем, а в Анталии они пеклись более равномерно. Ах, этот запах! Честно, на этих булочках я и набрала оставшиеся килограммы. И если с 36 до 48 набор для меня был мучением, то еще десятку я накинула, жуя булки, суджук и бёрек со шпинатом (погуглите, это нереально вкусно).

Алту больше не попрекал меня за щеки, а наоборот, щипал за них и повторял, что я хорошенькая. Он смотрел на меня совсем иначе (неужели разглядел мой внутренний мир?). Именно тогда я всерьез начала качаться, до этого был лишь фитнес, страсть к железу проснулась вместе с аппетитом. Мы ходили за ручку, пили айран на улице Гюллюк, и все вроде бы было прекрасно, пока он не устроился работать в «Тез Тур».

На новой работе Алту пропадал по вечерам, так как он заступал во вторую смену. Мы стали с ним пересекаться днем на полчаса: до глубокой ночи он трудился в офисе в аэропорту, а днем спал. Помните, да, что он у меня любил поспать? Боже, наверное, с тех пор у меня аллергия на вечно сонных людей, просто какая-то физическая реакция, аж до чесотки.

На своей работе каждый день я сталкивалась с жалобами гостей отеля. Сложность была в том, что руководство отеля никак не хотело меня слушать и как-то менять качество обслуживания. «Туристы – наши гости, мы должны сделать все возможное, чтобы им было комфортно и они приехали к ним снова», – говорила я. «Отель – твой дом, и он дает тебе хлеб. Интересы отеля превыше всего. А туристы? Ну эти не приедут, приедут другие!» – отвечал мне директор.

Однажды мое терпение лопнуло, и я сказала, что раз так, то такой дом мне не нужен и я ухожу, давайте мне заявление на подпись. Я знала, что я ценный работник и координатор всей сети отелей «Лимак» очень дорожил таким менеджером, как я, и прочил мне перспективы и карьерный рост. У меня были самые лучшие условия по зарплате, я получала на 300 турецких лир больше, чем мои коллеги Озлем и Раиса. Я была уверена, что никто не даст мне написать истекче (заявление). Но, к моему удивлению, директор почувствовал свою власть и, пока координатор был в другом отеле, оперативно подготовил бумаги.

Когда вышестоящая инстанция узнала об этом, был скандал. Я не помню, как звали координатора, но он приехал через полчаса и вызвал меня к себе.

– Ты точно решила? Подумай! Я скорее его уволю, чем тебя.

Я не могла повернуть вспять. Гордость не давала.

– Да, эфенди, подпишите последнюю бумагу, чтобы я получила расчет.

Это был наш последний диалог. Меня рассчитали в тот же день и даже выплатили премию за хорошую работу.

Домой я ехала с понурой головой и сердцем в пятках. Я боялась, что Алту будет ругаться – он только устроился в «Тез Тур», и была очень большая вероятность, что его зарплаты нам будет не хватать. Нет, ругаться он не стал, лишь сказал: «Оффф, оффф («ой-ой-ой»), но ты все правильно сделала, ашкым».