Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 55

– Бран, – сказала Святая. – Бран туда уплыл.

– Он прибыл в землю Радости, – сказал Брат. – Где все непрерывно смеялись. И в землю Печали, где жители не переставали плакать.

– Или, может, кто-то другой, – проговорила Святая.

Крачки о таких островах ничего не рассказывали, и Дарр Дубраули молчал. Третий Святой, высокий и тощий, тоже подошел и теперь стоял неподвижно и слушал.

– А потом он прибыл на остров, – продолжал Брат, – где вечно царила весна. Огромные плоды висели на каждом дереве. Солнце не заходило, а в ручьях не убывала сладкая вода. Женщины и мальчики дивной красы неумолчно славили Бога весь бесконечный день.

– Има, – сказал третий Святой. – Остров Блаженных.

Шар у него на горле – Дарр про себя называл его зобом, хотя это было что-то совсем другое – вздрогнул. Брат рассказал ему, что этот Святой прибыл из страны за малым морем на восток от этого острова, где Люди сильно страдают от горя и тоски.

– Рай, – сказала Святая. Ее голый подбородок уже покрыли жирные пятна от рыбы. – Добрые души уходят туда. Невинные, что никогда не грешили.

– Но этот вождь, – сказал Брат, – попал туда живым, как вы или я.

– Невозможно, – возразила Святая, – попасть туда на корабле из этого мира.

Начался легкий дождь.

– Послушайте, – воскликнул Брат и ударил себя в грудь. – В этом теле спускался я в страну проклятых душ. В этом теле я отправлюсь на запад, в землю, Святым обетованную, и увижу ее.

Святая фыркнула и встала, набросив капюшон на голову. Другой Святой вроде бы не хотел уходить, сидел на корточках у огня, в котором шипели капли дождя и рыбий жир. Но, окинув долгим взглядом затянутое тучами небо на западе, ушел и он.

В своей сырой келье Брат завернулся в единственное свое достояние – старую и грязную шкуру Волка, которую подарил его брат, вождь клана. Дарру Дубраули становилось не по себе, когда он видел, как в келье шевелится волчья шерсть.

– Тот вождь вернулся из-за моря в свои края, – проговорил Брат, уже засыпая, – и, когда корабль приблизился к берегу, один из его спутников, измученный тоской по дому, выпрыгнул за борт и поплыл к земле. Но стоило ему выйти на песок, как тело его рассыпалось в прах и кости, словно он сотню лет пролежал в земле. Вождь закричал с корабля, рассказал Людям, кто он и где побывал. Никто из них не помнил ни его самого, ни его имени, но Люди сказали, что давным-давно жил здесь один великий вождь, который, говорят, отправился в такое путешествие, да так и не вернулся.

Дарр Дубраули в окне молчал.

– Но это был он, тот самый человек, что уплыл за море.

– А что будет с тобой, – спросил Дарр Дубраули, – если ты заплывешь так далеко и вернешься? Рассыплешься в прах?

– Я бы не вернулся, – сказал Брат. – Ни за что.

Некоторое время они молчали. Тучи разошлись, небо развиднелось.

– Corve, – спросил Брат, – а как Крачки узнаю́т дорогу в море?

– Просто знают. Они летят… – Дарр замялся, вспоминая как по-людски называется поклюв. – Летят на «север» и… и на «запад».

– А откуда они знают, где север и запад? Смотрят на звезды или…

– Просто знают, – сказал Дарр. – Это ясно. Я знаю.

– Знаешь? Всегда?

– Да.

Брат замолчал. Но волчья шкура все ворочалась, как крупный зверь. Брат зашептал долгие молитвы, и под его бормотание Дарр Дубраули уснул.

Брат и другие еще долго обсуждали путешествие на запад, в землю, Святым обетованную: достойно или недостойно туда плыть – или просто желать туда уплыть; возможна ли такая земля, допустит ли Бог ее бытие, а если она существует, кто может там жить, в каком состоянии, телесном или нет, вознесенном или нет.

Разумеется, все они дали обет молчания, обязались ни о чем не говорить, кроме как в случае крайней нужды. Но говорили. И сами эти разговоры казались почти плаванием.

– Если нам предначертано небесное блаженство, – рассуждал Брат, постукивая пальцем по ладони другой руки, – отчего нам следует пройти через смерть, чтобы достичь его? Разве мы не хотим войти в этот сад, не спускаясь прежде в могилу? Ибо великий Аустин сказал: этого желают все люди, и того же желает душа.

– Христос умер, – ответила Святая. – Спустился в Ад и вернулся на землю живым.

– Что означает, – воскликнул Брат, – можно спуститься во тьму и познать муки Ада, а потом вернуться оттуда во плоти и живым. Так почему же мы не можем войти во плоти в рай и вернуться оттуда живыми? Почему Бог не пожелает этого для нас, если мы можем этого достичь? Он сотворил эту землю так же, как и все сущее. Не для того, чтобы отвратить нас от нее.

– Что было доказано великим теологом из моей страны, – сообщил третий Святой. – Бог спасет всех Людей и того желает. Но это мнение осудили.

Святая сказала:

– Мы здесь, на земле, должны готовиться к смерти. Чтобы она не пришла к нам, когда мы еще пребываем во грехе, не исполнив покаяния.

– Это не про меня, – буркнул третий Святой.

– Итак, – продолжил Брат, – если эти земли возможно найти, пока душа еще пребывает в теле, смерть не застанет нас врасплох. Ибо, оказавшись там, ты… то есть человек, любой человек не умрет. Если правду говорят сказания.

Святая возразила, что, когда человек вернется, его по-прежнему будут ждать смерть и покаяние.

– Однако, – возражал тощий Святой, – если все это так, то когда мы… когда человек доберется туда живым, на остров Има, ибо так он именуется на нашем наречии, – пожелает ли он возвращаться?

И тогда Брат просто сел, сложил руки на коленях и улыбнулся, словно Святые выучили урок или поняли смысл притчи.

Дарр Дубраули, который и отправляться туда не хотел, да и не верил, что сможет вернуться, хотел было спросить, а есть ли там Вороны, но потом рассудил, что знает ответ. Если там есть Вороны, это уже не то место, о котором они говорили и на которое уповали. Его присутствие, присутствие одной-единственной Вороны могло все испортить.

Птица смерти. Memento mori, как его иногда называл Брат на другом, особом языке. Но это ведь они, Люди, так озабочены смертью. Ворона просто хочет жить: хочет в таком глубоком своем естестве, что его ни найти, ни назвать, ни проговорить.

Зимой пищи вокруг трех келий стало так мало, что Дарр Дубраули превратился в морскую птицу. Он, конечно, не мог нырять, как Крачки, или бежать за уходящими волнами, как Кулики; он не грабил рыбацкие лодки по вечерам вместе с Чайками, которые выхватывали рыбу и громко орали друг на друга; но зато не упускал случая ухватить морскую живность, которую рыбаки выбрасывали на песок за ненадобностью. Чайки уже привыкли к нему и не обращали внимания – точнее, орали на него не больше, чем друг на друга.

Рыбаки вытаскивали лодки на берег в закрытой бухте, переворачивали и сушили на грудах плоских камней; осторожно осматривали кожу, латали дырки и трещины на шкурах изогнутыми иглами и жилами, обрабатывали швы прогорклым маслом и тюленьим жиром, чтобы не протекали. Здесь же делали новые лодки – обтягивали шкурами деревянные каркасы. Дарр Дубраули наблюдал, как на приличном расстоянии от воды строят такую лодку, каких (хотя он этого не мог знать) еще не видали на этом острове, где все суденышки похожи друг на друга.